Отделённые (СИ) - Кроули Нейт (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
И поскольку на поле брани осталось совсем мало войск, неприятель перебрасывал на фронт остатки бронетехники — сплошь диковинные реликвии — с помощью авиасудов, подобных тому, что в настоящий момент терпело медленное крушение. Так, например, огромная гусеничная машина, почти такая же большая, как и транспорт, который её доставил, прибыла по воздуху ещё накануне, но сразу же сломалась и превратилась в бесполезный шлак в результате бомбардировки, пока её экипаж роился на бортах, зачем–то размахивая кадилами.
С тех пор ни один челнок не сумел подойти к линии фронта ближе чем на лигу, не будучи сбитым, так как у противника не осталось ни одного боевого самолёта, способного оспорить превосходство Саутехов в воздушном пространстве. А падавший сейчас корабль — вероятно, последний и самый крупный, — забрался так далеко лишь благодаря своим внушительным размерам.
Как следствие, несмотря на все свои ничтожные игрушки и одержимость машинами, люди оказались вынуждены полагаться на плоть. Поэтому единственным препятствием, отделявшим некронов от столицы, фактически были с трудом передвигавшиеся легионы скитариев. Их красные одежды потемнели до цвета синяков под яростным синим солнцем, оружие искрило и обжигало владельцев, а тела получили страшную дозу радиации либо от этого несчастного мира, либо от их собственной капризной технологии. Обирон задавался вопросом, почему они мечтают о единении с техникой, раз она сотворяет с ними такое? Уловив иронию в своих рассуждениях, Обирон издал нечто похожее на мрачный смешок. Да, людям следовало быть осторожнее в своих желаниях.
Но несмотря на возможные отдалённые сходства между культистами и их завоевателями, человеческая армия демонстрировала себя хуже воинств Зандреха абсолютно во всём, кроме способов отправиться на тот свет. По крайней мере, это получалось у неё неплохо. Тут всегда следовало ожидать какой–нибудь подвох.
Явная перемена в рычании двигателей умирающего аэрогрузовоза запустила протоколы осмотрительности варгарда, и его рука сама потянулась к боевой косе, едва он догадался, что задумали люди. Зандрех, однако, опередил его.
— Кровь и звёздный огонь! — взревел немесор, тыча посохом в сторону корабля. — Эти шавки несутся на нас!
Так оно и было. Вместо того чтобы попытаться совершить управляемую посадку, громадный транспортник набирал скорость, ныряя к земле со всей мощью своих примитивных двигателей. Учитывая его нынешний курс, он должен был врезаться в самое сердце порядков Саутехов, точно под баржей немесора. Весьма свойственная людям… уловка.
Обирон провёл быстрое вычисление вероятных траекторий разброса обломков, но не обнаружил угрозы, с которой не справились бы щиты баржи. Тем не менее удар, скорее всего, уничтожит большую часть тринадцатой декурии, и несколько часов уйдёт на ближний бой с теми войсками, которые переживут катастрофу.
Как только нос корабля опустился к плетущейся внизу орде некронов, так и не удосужившихся поднять головы, Обирон приготовил свой клинок.
В течение долгих минут после крушения всё вокруг было затянуто пылью и дымом, стоял непрекращающийся грохот. Рядом неясно вырисовывался Зандрех, бушевавший из–за недостойного поведения врага в промежутках между приступами кашля и брызгания слюной. Любопытство Обирона к притворным дыхательным движениям его повелителя давно угасло, но он по-прежнему находил их чрезвычайно раздражающими.
Сейчас, однако, его мысли занимало совсем другое. В чёрных клубах, что окутывали каркас рухнувшего судна, по обезображенной земле перемещались неизвестные фигуры. Гигантские округлые конструкции выбирались наружу из рваной дыры в боку челнока, блея причудливые, резкие кодовые песни своих хозяев. Несмотря на применение грубых твердотельных боеприпасов, они быстро разобрались с первыми фалангами, выдвинувшимися в зону крушения.
— Старина Обирон, у тебя зрение острее моего, скажи на милость, что за чертовщина там происходит? Что ты видишь? — с досадой выпалил Зандрех, выдувая пыль из глаз, хотя те могли переключаться между тысячью разных спектров.
— Машины, которые они называют роботами, мой немесор, — ответил Обирон. — Мы сталкивались с ними раньше, на пятой планете системы.
— Роботы? Тьфу! — с отвращением выплюнул Зандрех. — До чего непорядочно выставлять бездушные машины против некронтир!
В действительности же и сам Зандрех, а также Обирон и каждый солдат внизу были точно такими же бездушным машинами. Причём так давно, что на их веку горы рассыпа́лись в пыль. Но немесор либо не мог, либо не хотел этого замечать. Варгард в очередной раз взвесил на чаше весов острое желание поправить своего хозяина и уверенность в том, что тот опять проигнорирует его, и потому решил промолчать. Тогда он снова принялся искать возможность выразить своё разочарование через клинок.
— Может, мне спуститься и взглянуть на них поближе, господин? — поинтересовался Обирон тоном, который приберегал для тех моментов, когда хотел мягко добиться указаний от генерала. Зандрех издал сухой, скрипучий смешок и протянул ладонь, останавливая его.
— Не торопись. Моему благородному варгарду нет нужды затуплять свой клинок об этих недостойных верзил. Твоё место не всегда в гуще боя, о мой ретивый слуга! И кроме того, — добавил он, обводя кучку безмолвных лич-стражей взмахом посоха, — без тебя мне придётся лицезреть происходящее в компании этих молчаливых тупиц. Нет, Обирон, останься со мной.
Вынужденный подчиниться Обирон вернулся к наблюдению за ходом битвы, пока его повелитель рассуждал о дурных манерах тех, кто использовал машины вместо живых войск. Эта болтовня сводила с ума — и становилось только хуже.
Когда ударные отряды неприятеля ринулись к остову корабля, закрепляя успех роботов, Зандрех заговорил о том, какая сегодня хорошая погода. На самом же деле на фоне беспощадного излучения разбухшего голубого солнца этой системы даже условия на древней родной планете казались вполне сносными. Не имея средств защиты, живое существо могло тут зажариться за считанные часы, однако Зандрех воспринимал испепеляющую жару как ласковый солнечный свет.
Признаться, Обирон умирал от скуки, и к тому времени, когда его хозяин наконец озаботился тем, как бы отогнать противника, варгард уже принялся осматривать капитальную баржу посредством обслуживающих её скарабеев, надеясь обнаружить какой–нибудь незначительный дефект и исправить его. Он поочерёдно мысленно переносился в жукообразные конструкции и через их окуляры вглядывался в поисках какой–нибудь ошибки в калибровке, но ничего не находил. Каждый солдат пребывал в идеальном состоянии, всякая поверхность выглядела безупречной. По всей длине ладьи царило спокойствие, как в саду мёртвых скульптур.
А затем что–то шевельнулось.
Всего на несколько тысячных долей секунды, но с учётом специфики инстинктов варгарда для него это было всё равно что яркая вспышка на солнце. На корме баржи, возле массивной каменной кладки с вырезанными на ней глифами, притаилась фигура. Гуманоидная фигура. Убийца.
Хотя Обирон ещё не встречал простого человека, способного сравниться с ним в схватке, экземпляры, вроде этого, как минимум обещали интересный вызов. Будь у него сердце, оно непременно забилось бы чаше. Похоже, этот день мог оказаться не таким уж утомительным. Но хотя его рефлексы кричали ему развернуться и активировать клинок, он сохранял неподвижность и продолжал следить за гостем с помощью оптических систем скарабеев. Возбуждение — вовсе не оправдание, чтобы быть в плохой форме, поэтому лучше было подпустить смертного ближе, в пределы досягаемости для быстрого убийства.
Пока Обирон выжидал, ему открылась волнующая правда о сложившейся ситуации. Теперь после внезапного появления ассасина отчаянный жест с грузовым транспортом прояснился. Его смысл заключался вовсе не в том, чтобы проделать брешь в строе некронов. Это был обманный манёвр, рассчитанный на то, чтобы отвлечь Обирона от Зандреха и втянуть в драку, в результате чего его повелитель остался бы уязвимым. И Обирон, несомненно, влез бы в схватку, если бы господин не запретил ему покидать его. «И вновь причуда немесора по чистой случайности привела к благоприятному исходу», — подумал варгард, хотя в действительности подозревал иное.
