Комендант Санта-Барбары (СИ) - Стрельников Владимир Валериевич (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Однако… — покачал головой немолодой техасец. Посмотрел на Панфилова, на Лиен и снова покачал головой. — Похоже, ребята, это у вас семейное. Молодцы, что сказать… Но тренировки не забрасывайте, жду вас с удовольствием. А тебя, Лиен, надо в школьную команду по стрельбе. Утрешь нос парням, будешь обеспечена ухажерами. — И инструктор Тэд Ли засмеялся.
В Аламо, кроме Стрелкового клуба, на стрельбище которого в любое время суток шла пальба, было несколько небольших частных тиров, и Панфиловы занимались в одном из таких у Тэда. Спокойнее, по крайней мере. Да и неподалеку, что тоже немаловажно по нынешней погоде.
Напялив на себя старую офицерскую плащ-накидку, Ленька со вздохом толкнул дверь школы и вышел на крыльцо. По жестяной крыше колотил дождь, со ступенек стекала вода. А около крыльца возилась под открытым капотом машины Ольга.
— Оль, ты чего это? — Ленька отодвинул девушку, включая фонарик и освещая моторный отсек «Сузуки-Джимни».
— Не заводится что-то. Вообще ничего не работает, Лень. — Девушка отодвинулась, посмотрела на Леньку. — Может, наладишь?
— Ты как, по колесу пинала? — Ленька поглядел на ошарашенную этим вопросом девушку и засмеялся. — Оль, тут автоэлектрик нужен и стенд. Давай оставим, ничего с твоей тачкой здесь не будет. Завтра утром вызовешь мастера, он заберет машину. Пошли, провожу.
Мужики в Аламо в сезон дождей передвигались исключительно пешком. На машинах могли ездить женщины, и то по определенным дорогам. Ну, где было более-менее нормальное покрытие.
— Лень, тогда помогай, — Ольга вытащила из салона увесистую сумку. — Я по такой погоде не дотащу.
— Ого! — Панфилов уважительно присвистнул, приняв полиэтиленовую сумку с тетрадями. — Ты что, постоянно такое таскаешь? Да уж, тяжек труд учительницы.
— Да нет, тут сочинения, а я проверить не успела. Дома за пару дней разберу. А насчет нашей работы, так ты не прав. Она сложная и непростая, но очень благодарная. По крайней мере, здесь. Знаешь, я, когда услышала про розги и телесные наказания, — была шокирована. А когда на урок пришли мальчишки и девчонки с пистолетами — перепугалась в душе до жути. Но ребятишки оказались потрясающе вежливы, стараются учиться. Видно, что они тянутся к знаниям. Вообще, все рассказы про реднеков и «быдло на пикапах», похоже, выдумки. — Ольга шла рядом с Леонидом, придерживая капюшон мокрого дождевика. Порывы ветра натягивали дождевик, обрисовывая порой детали ее фигуры. Очень и очень изящной фигуры, прямо скажем.
— Оль, а как ты пошла учительницей работать? — Ленька придержал поскользнувшуюся девушку под руку, помогая удержаться на ногах. — Я не думал, что из дворянских семей работают вообще, и учителями в частности.
— Смеешься, да? — Благодарно кивнув, Ольга высвободила руку и поднялась на гулкий тротуар под навесом. — Да моя старшая сестра знать не знала и ведать не ведала, что у нас в предках дворяне, вплоть до самого развала Советского Союза. Точнее, до того, как стало понятно, что коммунизм рухнул окончательно. Тогда мне мать и устроила несколько лекций. А отец, как я подросла, провел пару экскурсий по нашим бывшим владениям. Только толку от этого, кроме как семейной гордости, нет никакой. — Ольга внезапно помрачнела. Помолчала и добавила: — Нет толку от старых имен, Лень, если их не поддерживает мощная семья. Так, пыль веков.
— Почему нет? — искренне удивился Ленька. — Я горжусь своей семьей, Оль. — Тут Леонид спустился с тротуара, снова попав под косой сильный дождь. Повернулся и подал руку девушке. — Ну да, мы не из дворян. Рабочие и крестьяне. Но честно служили и работали. Проблем не искали. Но и особо от них не бежали. Правда, от беды сбежать это не очень доблестно, но иногда стоит. И тут не только во мне дело, хоть я и изувечил того ушлепка. У меня дед в пацанстве с родней сбежали от ссыльной статьи, расказачивания и осели в другой губернии. И так выжили, а их соседи нет, и из-за этого сгинули в Сибири. Дед после войны искал, он с фронта орденоносцем пришел. Нашел только, что они похоронены на каком-то полустанке в Тюмени. И больше ничего. Зато бабушку там нашел. — Ленька неожиданно тепло улыбнулся, вспомнив своих почивших родных.
— Ну, тебе и собой гордиться можно, Лень, — улыбнулась Ольга, сворачивая на узкую улочку с глухими стенами. На удивленный взгляд Леонида она, смахнув с лица воду, сказала: — Тут ближе, с амбара ход есть. А то пришлось бы еще несколько кварталов крутить.
— Ну да, чернь с черного входа, — хмыкнул Леонид, переходя вслед за девушкой улицу.
— Леня, это ты зря, — открывая дверь и заходя в огромный амбар, сказала девушка. — Ты не чернь. Зря ты на себя наговариваешь.
— Да ладно, Оль. — Ленька поставил сумку с тетрадями на какой-то ларь. Настроение, до того бывшее отличным, резко испортилось. — Пойду я. Пока.
— Ленька, стой! Ты что, обиделся? — Ольга проскочила под рукой у парня и закрыла ему дверной проем. — Глупый! Очень глупый! Но красивый. — И погладила ладонью ему щеку. А потом, что-то решив про себя, шагнула к ошалевшему парню, отбрасывая капюшон дождевика на спину, обняла и нежно поцеловала.
Потом, чуть спустя.
— Лень, нет, не здесь. Стой, я же не сказала «нет, не будет». Лезь за мной сюда, на сеновал. — Ольга по лестнице забралась наверх, где в прессованных тюках хранилось сено. — Иди сюда, ко мне!
И не успел Леонид взлететь под крышу амбара, как его обняли за шею две сильные руки, а нежные губы в перерывах между поцелуями прошептали:
— Леня, я от тебя с первого дня таю. Но держалась до сегодня. Погоди, сама сниму, порвешь. Ох, любимый! — Девчонка выгнулась в руках Леньки, у которого от происходящего реально снесло крышу.
Потом было время, наполненное любовью и нежностью, и в конце концов парень и девушка без сил рухнули на Ленькин плащ, который он сумел сообразить бросить поверх душистого сена. И надо признать, этот кусок прорезиненного брезента здорово выручил, по крайней мере, спас от жестких сухих былинок девичье тело.
— Меня расплющили, вылюбили, подняли до седьмого неба и заставили делать много разных интересных вещей. — Оля лежала, прильнув к боку парня, и щекотала ему грудь травинкой. — И я себя от этого ощущаю ужасно счастливой. Интересные дела. И что ты дальше собираешься делать, Лень? Ну, после того, как соблазнил дворянку?
— Насчет дворянки не знаю, а вот девчонке, в которую я влюбился — прямо сейчас готов сделать предложение руки и сердца. Ну, и всего прочего прилагающегося. — Панфилов приподнялся и поцеловал Ольгу. Поглядел в сияющие глаза и поцеловал еще раз, и еще. Но Ольга прервала домогательства, хоть и с большой неохотой.
— Лень, ты знаешь, такие предложения на сеновале не делают. Не потому, что я не готова принять их, нет. Но у меня есть отец и мать, и надо подготовить их к этому. Слава Богу, что они переболели этим дворянским синдромом, начавшимся во время перестройки. А то аристократы, елки зеленые. — Ольга начала торопливо одеваться. — Мы сюда из-за этого и попали, Лень. Отец захотел получить в свои права имения предков. Ну, всякие европейские суды и прочее. В результате пришлось, как ты говоришь, бежать от беды, не на тот хвост папаня наступил. Да серьезно так… хотя, ладно, тебе это точно не интересно.
Бегло осмотрев себя и не найдя особых недостатков, Ольга вместе с Леонидом спустилась вниз и выпустила его из амбара, расцеловав на прощание.
— Лень, я тебя на самом деле люблю. Но я и папу с мамой люблю, и наша свадьба должна быть тщательно аргументирована и хорошо подготовлена. — Девушка еще раз поцеловала немного ошарашенного таким аргументом парня.
— Оль, ты должна быть беременна, что ли? Так я не против и готов приложить к этому все усилия, но, наверное, это будет перебором? — Охнув, Ленька получил в бок крепким кулачком от засмеявшейся девушки. Его еще разок поцеловали, и парень снова оказался на улице под проливным дождем.
— Надо же, чуть больше часа прошло, а жизнь переменилась. Теперь надо папу с мамой уломать, как-то. Эх, если бы сбылась моя мечта, тра-ля-ля. — Панфилов поглядел на часы и, насвистывая, пошел домой. На самом деле, Ольга права, предложения девушке на сеновале не делают. Но вот оказаться снова на сеновале с девушкой надо будет постараться, тем более что Оля не против.
