Стриптиз (СИ) - Бирюк В. (читать книги полные TXT) 📗
Выбирая из двух — в дерьмо или на плаху — я выбрал третье.
Тю! «Я выбрал…». Фигня. У нас даже президентов «сердцем» выбирают. Чем другим — просто страшно.
Вы свою жену по уму выбирали? По имуществу, потенциальному наследству, кругу связей родственников…? — Сочувствую. Жить вы будете с человеком. А не с этими… атрибутами. Хотя, конечно, в супружеской жизни всегда есть место подвигу. Опять же, «Виагра», говорят, подешевела… Терпите, бедолаги.
«Бачилы очи шо купувалы…».
Я ещё ничего не понял. Кроме того, что «так жить нельзя и я так жить не буду», а душа, или там, интуиция, уже погнала мои мозги на изобретение всяких каверз и приключений.
Ну невдобняк мне в шкурке смоленского недо-полу-боярича! И жмёт, и трёт, и… выворачивает.
Мда… порезвился. В той избушке для «прыщей» на подворье Смоленских князей, поди, и по сию пору запашок стоит.
Э-эх… «Самую великую княжну» жалко. Такая девушка была…!
И я — убёг. Типа: героически бежал, или, там, трусливо дезертировал. Не «куда», а «откуда» — оттуда, где мне было тошно. И попал в ещё бóльшую тошниловку — в Бряхимовский поход. Трудов… — до кровавых мозолей, условия… — сортир походный. Баб — нету.
Слушайте, у вас в голове нейроны есть? — Не, не нейтроны — эти-то везде. А именно, которые с аксонами? А в сети они собираются? — Вот и у меня также. Как соберутся, как начнут друг у друга электрические потенциалы выравнивать… Спать невозможно!
Это к тому, что вопрос с бабами нейроны решили.
Правда… были потери. В моём окружении. За что я, уже без всяких аксонов и приколов, взыскал смертно. Не по щучьему велению, а по моему хотению.
А дальше — как всегда. Делов — понаделал, хотелок — поуелбантуривал. Нейрончики-то жить хотят! Давай аксончиками шевелить, иончики туда-сюда гонять, выводить головушку плешивую из-под топора палаческого.
Вот и обосновался я на Стрелке. Сижу тихо-мирно, никого не трогаю, «кокон» себе выплетаю. Дятловы горы. Гнездуюсь я тут. Вполне по совпадению названия и сущности. Хорошее место.
По-первости — всё было красиво. Из-под топора — выскочил, из-под — «асфальта» убежал. Податей — не платить, чьим-то законам — не кланяться, чужое дерьмо — не расхлёбывать. Сам себе хозяин.
«И тут — тебя нет, и тут — тебя нет». Красота!
У меня — всё есть. А чего нет — сделаю или куплю. На этой земле да с моими аксонами…!
У вас, кстати, они тоже есть. Так что вы меня понимаете.
Одна беда — дела делаются людьми. Хоть бы я и семи пядей во лбу был, а бревно с двух концов не ухватить.
«Нет человека — нет проблемы».
Кто это сказал? — Идиот! Попробуй стропила в одиночку поставить! Или так и будешь в землянке жить?
Человек — всегда проблема. Проблемы — надо решать. А не устранять вместе с источником. Иначе — «грабли».
«Только на Руси человек, наступив в темноте на грабли, радуется: не украли пока».
Прилетел как-то в Россию инопланетянин. Встретил мужика у пивного ларька. Заговорили за жизнь. Так это, весьма дружелюбно. Без всяких «Звёздных войн» и «Четвёртых июлей». По плечу похлопал, тараньку подал, Васей назвал.
— Ну и как там у вас, на Альфе Центавра?
— Да всё путём.
Рассказывает живенько так, по простому, пивка хлебнул — не побрезговал, по плечу похлопал, анекдоту посмеялся. Нормальный мужик.
— Слышь, альфист-центровист. А скажи-ка ты мне, а как вы там… сношаетесь?
— А вот такответил инопланетянин и похлопал Васю по плечику.
Вот так и я со здешней святорусской жизнью: то она — меня по плечику похлопывает, то я — её. Вы меня понимаете? Тоже в очереди рядом с инопланетянами стояли?
Подобно тому, как я сам, вляпнувшись в «Святую Русь» после «пролёта мимо Кащенки», одуревал от окружающего, не понимал людей, впадал в панику, в непрерывную тревожность, так и здешние жители не понимали меня. Моих целей, возможностей, границ допустимого…
Мне от них ничего не нужно. Лишь бы детишек своих в душегубках не травили — ну непристойно же! Но им — было нужно моё. Моё майно. Чтобы обогатиться. Моя защита. Чтобы выжить. Мои мозги. Что бы обогатиться, выжить и отобрать чужое майно. Моя душа. Чтобы управлять мною.
А морда не треснет?
«Воли своей не отдам никому!».
Все получили желаемое. На моих условиях.
«Бойтесь желаний — они исполняются».
Кто-то заплатил прежним образом жизни, кто-то — самой жизнью.
Почти все стали жить лучше. По критерию здоровья, сытости, безопасности, стабильности, грамотности… По другим критериям… — по всякому.
Мой Всеволжск рос. Разумно, планомерно.
Ну… Относительно. Какая может быть планомерность в среднем средневековье?! Когда на всё: «аллах акбар» и «божья воля».
«То понос, то золотуха» — русское вековое народное наблюдение.
Городок втягивал в себя ресурсы, людей, территории. Создавал. Новых людей, новые вещи, новые стереотипы и правила.
Я не давал этому вареву остывать, помешивал и подкидывал. Заставлял побулькивать — переходить от одной цели к другой, от целей достижения статики: «вот распашем поле и всё будет хорошо» — к динамике: «вот распашем это поле, и другое, и третье. И будем распахивать по сто новых полей каждый год». Поёживаясь от неприятного понимания того, что впереди всё чаще маячит диалектика с её законами «единства и борьбы противоположностей», «отрицания отрицания» и «перехода количества в качество».
Проще: всё всем всегда «хорошо» — не будет никогда. А со временем любое «хорошо» — станет «плохо».
«Круговорот воды в природе» — в школе учили, «круговорот дерьма» там же — по себе знаете, а вот как у вас, коллеги, с круговоротом «добра и зла»? Сами додумались или Гегеля почитывали?
Любое моё «благое дело», если только от него хоть какой-то толк случится, превратится со временем в гадость, мерзость и злодеяние неописуемое. И — наоборот. Прямо — хоть не делай ничего!
Но и ничегонеделание точно также мерцает — то светом, то тьмой.
У меня и «покоя» нет. К счастью.
Во. Ещё одно «беспокойство» подвалило. Ну-ну, заходи, выкладывай — что там у тебя.
— Ну, Ванечка, я тебе службу сослужила. Теперь, как уговаривались, с тебя три желания.
Рыбки у неё нет. А Ванька-лысый есть. Пришло время изображать карася из драг. металла.
Не самый худший вариант:
Бывшая Суздальская княгиня Улита, бывшая инокиня Софья, нынешняя Софочка, «тётушка» — широким шагом явилась в мой балаган, пинком открыла двери, ляпнулась с размаху широкой задницей на низкую лавку, поелозила чуток, устраиваясь в хозяйской позе. Уставилась на меня довольным взглядом.
— Ты ж от слова своего не отступишь? Исполнишь, как сговаривались? Тебе ж ха-ха… сама Пресвятая Дева лжу заборонила.
Вот стерва! И ведь не дура же! Но чуть оклемается, чуть жизнь меньше прижимает — сразу пытается меня оседлать. Во всех смыслах.
— Конечно исполню. Ты желания-то придумала? Вот и славно. Сейчас с делами малость раскидаюсь. Ты вели там малую баньку топить. Я через… часика три и приду.
Пару месяцев назад князь Рязанский, про прозванию Калауз, решил потрогать меня за… хлебопоставки. Что хлеб для меня — товар стратегический, что кроме как с Рязанщины, мне его получить неоткуда — сообразить нетрудно. А тут ещё слухи пошли о моём богачестве. О серебре арабском древнем, дарованном Богородицей в Муроме.
