Танго железного сердца - Врочек Шимун (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Зато можно сказать, что у Меркулова единственный профессиональный экипаж на весь Союз. Несколько лет подготовки – сначала на берегу, при Обнинской атомной станции, потом на макете лодки, а дальше на живой К-3, на стапелях и в море. И никаких сменных призывов. Впервые на флоте весь экипаж набран по контракту – одни сверхсрочники и опытные матросы. Меркулов костьми лег, но выбил.
Проблем, конечно, все равно выше крыши.
Например, этот Васильев, больше известный как Дикий Адмирал. Приехал смотреть результаты ходовых испытаний.
Ну что ж, каперанг Меркулов может результаты предоставить.
На скорости выше пятнадцати узлов гидролокатор бесполезен.
На скоростях выше двадцати узлов от вибрации болят зубы и выкручиваются болты.
На скорости тридцать узлов появляется турбулентность, про которую раньше на подлодках и не слыхали. Зато американские противолодочные корабли теперь К-3 не догонят – силенок не хватит. Зато нас слышно на весь мировой океан.
И вот тут мы погнули перископ, говорит Меркулов.
– Еще «бочки» эти дурацкие текут постоянно, – продолжает каперанг. Слушай, Дикий Адмирал, слушай. – На них уже живого места нет.
«Бочки» – это парогенераторы. Система трубопроводов первого и второго контура реактора. Под высоким давлением «бочки» дают течь, уровень радиации резко идет вверх. Появляется аварийная команда и заваривает трубы. И так до следующего раза.
«Грязная» лодка, говорит Меркулов.
– А потом мы открываем переборки реакторного отсека, чтобы снизить в нем уровень радиации.
– Черт, – говорит адмирал. У него в глазах потрескивают миллирентгены. Васильев нервничает: – И получаете одинаковое загрязнение по всей лодке?
– Совершенно верно, – спокойно отвечает командир К-3. – Ну, на то мы и советские моряки.
В кают-компании тепло и пахнет хорошим коньяком. Стены обшиты красным деревом, иллюминаторы в латунной окантовке. Мягкий свет плафонов ложится на стол, покрытый белой скатертью, и на мощный красивый лоб Главнокомандующего ВМФ.
Главнокомандующий хмурится и говорит:
– Я сам командовал кораблем и прекрасно знаю, что ни один командир не доложит об истинном положении вещей. Если ему ставят задачу, он будет выполнять ее любыми правдами и неправдами. Поэтому ты, Меркулов, молчи! О готовности лодки послушаем твоих офицеров.
А что их слушать, думает командир К-3, каперанг Меркулов. Мы тоже не дураки. На полюс идти надо, так что – пойдем. Лодку к походу готова. А говорить о неисправностях – только лишний раз подставляться… Выйдешь в море на нервах, да еще и ни черта не сделав.
Меркулов выслушивает доклады своих офицеров – на диво оптимистичные. Лодка готова, готова, готова.
Главнокомандующий расцветает на глазах. Как розовый куст в свежем навозе.
В надводном положении лодка напоминает серого кита: шкура пятнистая от инея, морда уродливая, характер скверный. Чтобы волнением не болтало, лодка принайтована тросами. Вокруг лодки – суровая северная весна: лед, ветер и черная гладь воды.
На китовой шкуре суетятся мелкие паразиты. Один из паразитов, тот, что повыше, вдруг открывает рот и поет, выпуская клубы пара:
У паразита – сильный наполненный баритон. С видимым удовольствием он повторяет припев:
– Кто это? – спрашивает Меркулов. Они со старпомом стоят на пирсе, наблюдают за погрузкой и курят. Бледный дым, неотличимый от пара, улетает в серое небо.
– Не знаю, – говорит кап-два Осташко. – Эй, Григорьев! – Старшина оборачивается. – Кто это поет, не знаешь?
Григорьев знает, но отвечать сразу – отдавать по дешевке. Младший командный состав должен знать себе цену. Поэтому старшина прикладывает руку к глазам, долго смотрит (но не так долго, чтобы командир устал ждать), потом изрекает:
– А, понятно. Это каплей Забирка, из прикомандированных. Он вообще худущий, соплей перешибить можно, но голосяра – во! Ну, вы сами слышали, товарищ капитан…
И продолжают слышать, кстати.
– Спасибо, старшина. Можете идти.
– Есть.
Они выпускают дым, снова затягиваются.
– Что-то «пассажиров» мало, – говорит командир задумчиво. – Всего один остался. Куда остальные делись, интересно?
– Саша, так тебя это радовать должно! – не выдерживает старпом. Он знает, как Меркулов относится к штабным бездельникам, которые идут в поход за орденами и званиями. Обычно таких бывает до десятка. Они первые у котла, у «козла», и у трапа на выход при всплытии. Остальное время «пассажиры» дохнут со скуки и режутся в карты.
– Должно, а не радует, – говорит Меркулов. – Пассажиры, Паш, – они как крысы, у них чутье звериное. Значит, в опасное дело идем. Или какая-то херня в море случится. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Так что, Паша, будь другом – проверь все сам до последнего винтика. Что-то у меня на душе неспокойно.
– Сделаем, командир.
Еще одна затяжка.
– Товарищ капитан, смотрите! – вдруг кричит Григорьев издалека и на что-то показывает. Командир со старпомом поворачиваются. Сперва ничего не понимают. Потом видят, как по дорожке к пирсу, торопясь и оскальзываясь, спускается офицер в черной флотской шинели. В свете дня его обшлага отсвечивают тусклым золотом. Что-то в офицере есть очень знакомое – и не очень приятное.
– Это Дикий Адмирал, – узнает старпом наконец.
Пауза.
– Накаркали, – говорит Меркулов с досадой и сплевывает.
«Дикому» адмиралу никто особо не рад. Он это чувствует и начинает злиться. А когда начальство злится, оно ищет повод придраться, наорать, наказать и тем самым утвердить собственное эго.
– Что это было? – спрашивает Васильев мягко и зловеще.
Но, в общем-то, не на того нарвался. Командир электромеханической боевой части инженер-капитан второго ранга Волынцев Борис Подымович. Заменить его некем, поэтому «механик» откровенно наглеет:
– Внеплановая дифферентовка, товарищ адмирал.
Врет в глаза, сукин кот, думает Меркулов, но молчит. Сзади раздаются смешки, которые тут же стихают. Вообще-то, механик на самом деле дал маху, но адмиралу об этом знать не обязательно. Подумаешь, задрали корму и накренили лодку вправо. Внеплановая дифферентовка и пошел ты нафиг.
Васильев молчит. Этот раунд он проиграл.
Адмирал ищет, на ком бы еще сорвать злость. На глаза ему попадается вахтенный журнал, Васильев листает его в раздражении.
– Почему в вахтенном журнале бардак?! – спрашивает он наконец. – Старший помощник, это что, боевой корабль или богадельня?!
Офицеры лодки переглядываются.
– Бордель, товарищ адмирал! – отвечает старпом.
Старпому нельзя терять лицо перед экипажем. Поэтому он начинает дерзить.
– Так, – говорит Васильев зловеще.
К несчастью, кап-два Осташко забыл, что незаменимых старпомов не бывает. Сместить «механика» адмирал не может, потому что некому будет управлять механизмами и погружением, старпом же – другое дело.
Следует мгновенная и жестокая расправа.
– Записать в вахтенный журнал! – командует адмирал. – Приказываю отстранить старшего помощника Осташко от исполнения служебных обязанностей. – Адмирал очень хочет добавить «отстранить на хрен», но такое обычно не заносят в официальные документы. – Принимаю его пост на себя. Руководитель похода адмирал флота Васильев… Дай, подпишу.
