Пробуждение Семаргла (СИ) - Андреева-Сапфиро Галина (читать книги полностью txt) 📗
Закинув на спину рюкзак, в котором лежали бинокль, налобный фонарик, нож и бутылка с остатками воды, я помчался к спуску с горы, до захода солнца нужно успеть добраться до дома. Я бежал без остановки уже минут сорок, полдороги позади. Пот заливал глаза, но я не останавливался, не хотелось оказаться в лесу в темноте. Дорога была знакома, глаза привычно выискивали нужные ориентиры, а мысли текли ленивым ручейком, перескакивая с темы на тему. О последнем экзамене, о вчерашнем дне рождения, о летних каникулах. Поездка на море не намечалась, но родители обещали свозить нас с братом в Аркаим, где мы с ним давно хотели побывать. Развалины древнего поселения находились недалеко от нас, но выбраться туда из поселка было проблематично. Мне стало жарко от бега, в то же время в левой руке появилось ощущение, словно она слегка онемела от холода. В центре ладони, там, где у меня находилось маленькое светлое пятнышко, как будто появился крошечный ледяной кристаллик, и от него волны холода распространялись по всей ладони, достигая запястья. Я остановился и потер пятнышко пальцем, через минуту неприятное ощущение исчезло, и я помчался дальше. Когда я добежал до своей калитки, закат на небе превратился в узкую оранжевую полосу над самой линией горизонта. В кухне на столе меня ждал ужин, заботливо укутанный в махровое полотенце. Мать уже ушла в больницу, она работала там терапевтом, и у нее раз в десять дней было ночное дежурство. Отец служил в военной части и вообще появлялся дома только на выходные. Ну, а Ярослав, видимо, на свидании или на дискотеке, в пятницу вечером в нашем ДК всегда устраивали танцы, а сегодня как раз пятница. Весь двухэтажный дом был в моем распоряжении.
Глава 2. Знак на ладони
Сытый и осоловевший я поднялся в свою комнату на чердаке, раздумывая, чем бы заняться. Вспомнив об онемении руки, решил рассмотреть родинку поближе. Если быть точным, родинок у меня на руках было две. Одна, самая обычная, располагалась в центре правой ладони – темное пятнышко размером со спичечную головку. Вторая, такового же размера, находилась в центре левой ладони. Хотя родинкой называть ее было неправильно, просто светлое пятнышко. Такой цвет кожи бывает после ожога, когда поврежденный участок кожи обесцвечивается и не загорает на солнце. Порывшись в ящике стола, я нашел лупу, которую купил, когда увлекался марками, но это увлечение быстро прошло. Я посмотрел на белую отметину, мне показалось, что она стала светлее. Поместив лупу над ладонью, я разглядел, что пятнышко было не просто пятном, а рисунком. Как будто неизвестный художник аккуратно нарисовал на моей ладони маленькую белую спиральку.
– Что за чертовщина? – Озадачился я вопросом, двигая лупой, чтобы лучше рассмотреть эту странную спиральку. Изучение второй родинки ничего не прояснило, родинка как родинка. Наконец, почувствовав, что веки слипаются, я решил лечь спать, оставив решение загадки на неопределенное будущее.
Мне приснилось, что я парю, словно птица, в густом клубящемся тумане. В этом белом безмолвии не было ни верха, ни низа, ни сторон света. И когда я отчаялся, и мне стало казаться, что я останусь здесь до окончания века, где-то далеко внизу появилось пятно света. Я полетел к нему, набирая скорость. Чем ниже я опускался, тем становилось холоднее. Пятно света увеличилось и превратилось в большую, матово святящуюся, спираль. Когда я завис над ней, то понял, что это не просто спираль, а спиральный лабиринт, в центре которого разливалось темно синее сияние. Очарованный синевой, подобной которой не существует в мире Яви, я попытался приблизиться к нему, но невидимая преграда не дала мне этого сделать. Кружа над лабиринтом, я вскоре определил, что он защищен куполом силового поля. Наконец, я приземлился в том месте, где начиналась разворачиваться спираль. Приблизившись насколько это было возможно к упругой преграде, я стал разглядывать лабиринт, оказавшийся объемным призрачным сооружением, стены которого переливались холодным белым пламенем, наподобие полярного сияния. Переведя взгляд под ноги, я увидел, что стою на черных полупрозрачных плитах. Было видно, что Лабиринт уходит вниз, под плиты, как будто там, под ними находится еще одно сооружение, зеркальное верхней части. Обе части по центру пронзал столб синего пламени, в виде оси, соединяющей их в единое целое. Стремясь лучше рассмотреть странное, словно сделанное из стекла, сооружение, я поднял левую руку к лицу, чтобы прикрыть глаза от слепящего света. В этот момент из синего столба вырвалась молния и вонзилась своим жалом в мою ладонь.
От острой боли, пронзившей руку до самого плеча, я проснулся. Левая ладонь нестерпимо чесалась. Уж не подхватил ли я какой-нибудь экзотический лишай, с испугом подумал я, остервенело расчесывая ладонь. Но обращаться к врачу почему-то не хотелось. Внизу звякнуло, это мать, придя с дежурства, возилась на кухне. Часы показывали восемь утра. Спать не хотелось, и я решил составить матери компанию – выпить вместе с ней чаю. Спустившись со своего чердака, по дороге заглянул к брату, он еще спал. Наверное, поздно пришел с дискотеки и теперь до обеда не встанет, уныло подумал я. Значит, все хозяйственные хлопоты взвалят на мои плечи. Так и случилось: мать наказала мне вскопать до обеда грядку и сходить в магазин за продуктами, вручив целый список того, что необходимо купить. Выпив чаю, она отправилась спать, а я взял тетрадку, решив записать свой сон. Мне и раньше снились необычные сны, но этот был слишком странным. Он имел какую-то мистическую связь с моей родинкой в виде спиральки, я чувствовал это, что называется, «всей кожей». Еще я чувствовал, что моя жизнь в мгновение ока изменилась. И изменение это произошло, когда я, стоя в центре преобразившегося мира, вобрал в себя его янтарный свет. Интуитивное ожидание необычного, врывавшееся в мою жизнь, заставляло сердце то останавливаться, заливая холодом грудь, то бешено стучать, и тогда меня бросало в жар. Отложив тетрадь, я посмотрел на часы, пора было идти в магазин. День вступал в свои права.
Перед обедом приехал отец, и я больше не вспоминал о странном пятнышке на руке – отвлекли куда более интересные дела: отец обещал взять меня на вечернюю рыбалку с ночевкой. Мы собирались ехать вдвоем, так как Ярослава больше интересовала одноклассница Вика, живущая недалеко от нас, поэтому от рыбалки он отказался. День прошел незаметно в сборах и разговорах с отцом, которого я не видел всю неделю. Когда солнце стало клониться к закату, мы загрузили в старый военный «козлик» палатку, удочки, продукты, котелок для ухи, закопченный алюминиевый чайник, прочие причиндалы и отправились в путь.
Глава 3. Рыбалка с молнией
До озера в лесу добрались уже в сумерках. Отец стал ставить палатку, а я таскать хворост для костра. Разведя костер и поужинав домашними бутербродами, мы взяли спиннинги и решили порыбачить. Вдоль берега тут и там возвышались над водой большие и совсем маленькие камни. Перебираясь с валуна на валун, мы с отцом зашли подальше в озеро и забросили спиннинги. Стало уже совсем темно, на небе сквозь редкие тучи замерцали первые звезды. Природа засыпала и на мир снизошла тишина. Рыбалка не клеилась, вся рыба, похоже, тоже решила пораньше лечь спать. На двоих мы поймали одного карася средних размеров. Впрочем, на уху его хватило. Отец, уставший после напряженной трудовой вахты, лег спать, устроившись на надувном матрасе между палаткой и костром. Мне же спать не хотелось. Решив, пока не сплю, поддерживать костер, я подбросил в него хвороста. Костер затрещал с новой силой. Через некоторое время, взяв бинокль, фонарик и одеяло, я перебрался на большой плоский валун, торчащий из воды метрах в пятидесяти от нашей стоянки.
Сложив одеяло в несколько слоев, чтобы мягче было сидеть, я уютно устроился на нем и начал обозревать окрестности. Но вскоре оставил это занятие, так как кроме брезентового армейского «вездехода» и палатки, освещаемой мятущимися всполохами костра, да круга озера, подсвеченного серебристым светом Луны, висевшей в прорехе между появившимися невесть откуда появившимися черными тучами, ничего не было видно. Мной овладело спокойствие, какого не бывает в нашей суетной обыденной жизни. Я смотрел на мерцающее зеркало воды, которое казалось кратером вулкана, заполненного вместо лавы жидким струящимся светом. Мысли в голове замедлили свой бег и остановились. Я заснул. Разбудил меня удар грома. Луна исчезла, все вокруг было залито чернилами ночи. Костер почти потух. Я посмотрел в бинокль: отец спал, его гром не разбудил. Решив вернуться к костру, я уже поднял руку, чтобы включить налобный фонарик, но тут мое внимание привлекло пятно желтого света над озером. Пока я настраивал бинокль, пятно вдруг стронулось с места и зигзагообразно двинулось к берегу. Когда оно приблизилось, мне стало видно, что это шаровая молния, и движется она прямо к костру, как будто его свет притягивал ее к себе. Повисев над костром, молния двинулась к отцу, описав вокруг него круг, она зависла над его головой. Затем сделала пару кругов над палаткой и снова остановилась примерно в метре над землей. Она была похожа на собаку, бегающую кругами и обнюхивающую незнакомую территорию. Я с интересом ждал, куда она направится дальше. Шаровая молния, словно услышав мои мысли, энергично двинулась в мою сторону. Я замер, продолжая смотреть на нее в бинокль, в груди неприятно похолодело. Медленно опустив бинокль, я обнаружил огненный шар, диаметром сантиметров сорок, висевший на уровне моего лица. Свет от него слепил глаза, но мне удалось рассмотреть, что внутри него что-то есть. Его внутренняя структура представляла собой объемные пчелиные соты, а наружная оболочка состояла из нескольких более темных слоев. Молния была похожа на какой-то сложный механизм, сделанный из плазменной материи, механизм, не принадлежащий нашему миру. В центре ее, светя тусклым светом, медленно крутился красный «апельсин». Из слегка пульсирующего и покачивающегося шара выдвинулся отросток, который словно тонкое электрическое щупальце, медленно и опасливо потянулся ко мне. Раскатисто ударил гром и пучок молний, шипя, вонзился в центр озера. Когда мои глаза вновь адаптировались к темноте, шаровой молнии уже не было, она исчезла. Неожиданно стало печь в районе пупка. Ощущение было не очень болезненное, но неприятное до тошноты. Я включил фонарик и резво запрыгал по камням к берегу. На берегу я постоял несколько секунд в недоумении. Жар в животе пропал так же неожиданно, как и появился. У меня мелькнула сумасшедшая мысль, уж не шаровая ли молния обосновалась в моем пупке, но из-за абсурдности я ее отбросил. Подбежав к костру, я увидел, что отец проснулся.
