Сфера Маальфаса - Долгова Елена (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Страшноватая каменная кишка, однако, вскоре закончилась – оборвалась выходом в пещеру, стены которой носили явные следы некой художественной обработки: неизвестный автор выдолбил там и сям подобие грубых горельефов – люди, звери и рыбы, казалось, переплелись в нечестивой противоестественной пляске. Лица людей, морды животных и даже плоские головы рыб носили отпечаток странной мечтательной экспрессии. Рассмотреть изображения как следует не удалось – человеческий поток не позволял Норе задержаться.
Тем временем огромная гулкая пещера, освещенная пламенем факелов, заполнялась зрителями. Под невидимым в темноте куполом, меж неровных изломов коричневых, местами закопченных стен люди стояли плечом к плечу, никто не решался повысить голос, раздавалось лишь осторожное дыхание и шорох мелкого щебня под ногами. Слившись с толпою, одной из многих стояла Нора, бывшая Алиенора, бывшая церенская баронесса.
Потрескивали факелы, теснились люди, участники действа, едва шушукаясь, замерли в ожидании. В дальнем углу пещеры, на естественном возвышении, появился старик, по-видимому, жрец или священник – иссохшее тело терялось в свободно болтающемся балахоне. Голова, покрытая редким седым пушком, тряслась на тонкой жилистой шее. Жрец затеплил ароматические палочки в трех вычурных поставцах и встал возле странного вида саркофага.
Тяжелую каменную крышку ящика украшал смутно знакомый символ: треугольник, вписанный в круг. Вокруг основания саркофага обвился сонный, каменный дракон – голова ящера покоилась на вытянутых лапах. Из черноты узкого бокового лаза выбрались, пересмеиваясь, три девочки лет двенадцати и по знаку старика протяжно затянули песню. Нора, не понимая половины слов, уловила лишь варварски рваный ритм, непохожий на мелодичные песни Империи:
Толпа подхватила мелодию, низким, глубоким голосам мужчин вторили пронзительно-резкие женские. Струйки дыма над поставцами причудливо извивались, сплетая лениво плывущие кольца и спирали, запах курений немного напоминал аромат грушевого дерева.
Время сочилось по капле – сначала не происходило ничего. Постепенно, прибывая по маленькой толике, всех охватывало общее чувство, беспричинное горе переливалось в звенящий натянутой струной восторг, оставляя где-то на самом донышке мутный страх, листом на ветру трепетало ожидание, переходящее в нетерпение.
Толпа словно охмелела. Нора удивилась – она не ощущала ничего подобного. Тем временем на возвышение поднялись две женщины в лиловых одеждах. Одна из них, невысокая, гибкая, черноволосая, встала вполоборота, другая – рослая, с каштановой гривой – показалась смутно знакомой, но из задних рядов, куда бесцеремонно оттеснили Нору, лицо альвисианки маячило смутным белесым пятном.
Впрочем, женщины, такие разные, оказались схожи в одном – высокомерие скользило в каждом жесте, в газельем повороте стройных шей, смелом контуре точеных плеч. Толпа низко и монотонно («Так яркие, крупные шмели гудят в душистый полдень») тянула протяжный мотив. Нора с трудом стряхнула с себя магию ритма – ее тошнило от грушевого запаха – и огляделась.
Дайгал стоял в задних рядах, прислонившись к стене и скрестив руки, в позе явно угадывался некоторый скепсис по поводу развернувшегося действа. Петь, по-видимому, он не собирался, а вместо этого в задумчивости, но с явным интересом разглядывал разряженных красавиц на помосте, весь погруженный в свое занятие. Почему-то Алиеноре это не понравилось.
Жрец повелительно махнул рукой – и песня оборвалась. Толпа неподалеку от Норы беспокойно задвигалась, расступилась, вперед выбрались крепкие мужчины, вооруженные длинными ножами, они, окружив, вели около десятка перепуганных людей – контраст между теми и другими был разительным.
Нежные лица женщин, несмотря на страх, даже под слоем ритуального грима и в свете факелов, казались слишком свежими для обитателей подземелья. Участники ритуала взвыли – Нора поняла лишь часть слов. «Отступницы»? Норе стало плохо – это были подданные Гизельгера.
На веки и скулы пленниц заранее наложили зеленую краску – отблеск недоступного цветения, нежной, трепещущей на ветерке зелени, свежей листвы и сочной травы под ярким, утраченным солнцем. Женщина лет сорока на миг встретилась взглядом с Норой: гордое, худощавое, обреченное лицо чем-то походило на профиль умного, печального лебедя. Три дамы в дорогих, но запачканных платьях испуганно жались к мужчинам-имперцам. Маленький добродушного вида толстяк совсем лишился самообладания и чуть не плакал. Другому, высокому, крепкому, с жестким лицом, отмеченным рассекающим лоб багровым шрамом, связали руки за спиной. Связанный озирался по сторонам в отчаянии и бессильной ярости.
Хор грянул заунывно:
Медленно, мелкими шагами, пленники приближались к возвышению – на ум почему-то пришли завороженные гадюкой цыплята. Теперь мелодию тянули только помощники жреца, пение в толпе приутихло. Имперцы подошли к самому возвышению, и жрец, протянув руку, втащил наверх первую из женщин, служители помогли взойти остальным. Пленницы беспомощно сбились в кучку, обратив к толпе подурневшие от страха лица.
Никто уже и не вникал в смысл песнопений, взгляды были прикованы к возвышению.
Их сейчас зарежут… Это уже не вызывало сомнений. Нора почувствовала нестерпимый, острый страх, она развернулась – упругая масса одурманенных, слитно стоящих людей не выпускала ее, девушка толкнула ближнюю соседку, та нехотя отступила, мазнула по досадной помехе отсутствующим взглядом. Кто-то ущипнул Нору, острые ногти наотмашь царапнули по руке – это оказалась незнакомая косоглазая девчонка-подросток, из уголка ее розового ротика тянулась прозрачная ниточка слюны, волосы растрепались острыми прядями. Нора физически, как горячий, сухой ветер, ощутила закипающую ярость толпы. Впрочем, ей повезло – действо на возвышении достигло кульминации и отвлекло всеобщее внимание от некстати приключившейся давки. Своды дрогнули от восторженного вздоха, лица светились счастьем, сборище захлестнуло безумие экстаза. Нора не выдержала – оглянулась – ее тут же скрутил приступ тошноты: тела, наверное, уже оттащили в сторону, жрец и девушки медленно сдвигали крышку того самого каменного саркофага с треугольником, камень сплошь покрывали темно-красные потеки и брызги. Нора уже не видела, что делается за ее спиной – лишь обращенные в ту сторону ликующие глаза: женские, детские, мужские, старые и молодые, карие и светлые, озаренные грубыми сполохами факельного огня и чудесной, трепетной, почти ласковой радостью.
Нежная, светлая радость – глаза в глаза… И смерть – за спиной.
Этот контраст оказался последней соломинкой – из тех, которые в поговорках ломают спину мула, Нора ослабела от страха: не хватало еще потерять сознание и мешком упасть под ноги сумасшедшим дикарям. Вокруг образовался незримый шатер звенящей, пульсирующей пустоты. Она тихонько повернула в сторону стены, оперлась о барельеф с огромной, печальной пучеглазой рыбиной и перевела дыхание, не оглядываясь назад. Рыбина, казалось, взирала с умным сочувствием. Нора осторожно, стараясь не привлекать лишнее внимание, выскользнула из зала.
