Обратная сторона времени - Лаумер Джон Кейт (Кит) (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Вот!
Мы увидели убогую и грязную каморку с кроватью, застеленной грязным одеялом, с разбитым зеркалом, сломанным стулом, столом и батареей пустых винных бутылок на окне и полу.
— Мы хотели бы войти и побыть здесь некоторое время, чтобы пообщаться с духом нашего умершего предка, — сказал я.
Брови мадам поползли вверх:
— Но ведь в комнате живут!
— Мы не будем ничего трогать, только посмотрим. Неужели вы не понимаете наших чувств? — всхлипнула Оливия.
— Ну, хорошо, хорошо, — мадам выжидающе посмотрела на меня.
Я вытащил деньги — сто лир, и мадам просияла:
— Я понимаю, сеньор, вы и ваша сестра, вы хотите побыть наедине с духом вашего родственника. Еще сто лир, и вы можете общаться с каким угодно духом.
Я молча протянул деньги, и она, взяв их, ушла.
Мы молчали, и хозяйка, дойдя до лестницы, обернулась:
— Мне бы не хотелось вас торопить, но постарайтесь окончить ваше общение, скажем, через два часа. Мой жилец может прийти домой обедать, и, думаю, не очень обрадуется, увидев в своей комнате чужих людей.
Через полчаса безуспешных поисков Оливия, устало опустившись на колченогий табурет, произнесла:
— С самого начала мне было ясно, что это бесполезно. Давайте уйдем отсюда.
— Мы обыскали все вероятные места, — кивнул я, стряхивая пыль с рук,
— но ведь могут быть еще и тайники.
— Это пустая трата времени, Брайан. Этот человек был простым бедным студентом, а не конспиратором. Зачем ему было устраивать в своей комнате какие-то тайники?
— Не знаю… А может быть, есть такие мелочи, которые он мог просто уронить, потерять… Допустим, лист бумаги вполне мог застрять в углу ящика стола, например.
— Где? Мы перерыли все ящики и… — она вдруг остановилась на полуслове.
Мы одновременно посмотрели на радиатор под окном. Отодвинув батарею бутылок и груду окурков и, открутив ржавые болты ограждения радиатора, мы увидели использованные билеты, бечевки, шпильки для волос, окурки и какие-то листочки бумаги.
Оливия, став на колени, выгребла смятое меню какого-то ресторанчика, обрывок пожелтевшего листка с цифрами, конверт с маркой, адресованный некому Марио Пинотти, две открытки с видами города и листок, совершенно чистый с обеих сторон.
— Это была хорошая идея, — пожал я плечами, — но, к сожалению, и она не дала нам нужных результатов. Вы были правы, Оливия, идемте отсюда.
— Брайан! Посмотрите, — Оливия стояла у окна, разглядывая чистый листок бумаги на свету. — Чернила выцвели, но кое-что можно еще разобрать.
Я взял бумагу из ее рук.
Да, едва заметные знаки были различимыми. Я с великим трудом смог разобрать следующее: «Институт Галилея. Среда. 7 июня…»
— Г-м-м-м… Это интересно, — отметил я. — Какой же это год?
— Я знаю простую формулу, как определить дату, — произнесла Оливия. — Минуточку…
Она задумалась.
— Да! Это было седьмое июня тысяча восемьсот первого года, среда. Но это может быть так же и 1890 год, а также 1911…
— О, это уже лучше, чем ничего! — воскликнул я. — Давайте быстрее проверим! Институт Галилея? Будем надеяться, он еще существует.
В институте Галилея нас встретил пожилой мужчина с желтоватыми усами.
— 1871 год? Это было довольно давно, сеньоры, — удивился он нашим поискам. — С тех пор в институте обучалось довольно много студентов. Многие выдающиеся ученые проходили под его арками.
— Пожалуйста, сеньор, — прервал я его, — мы пришли не просить вас о принятии нас в институт. Все, что нам нужно, это взглянуть на данные о Джулио Максони. Конечно, если ваш архив в таком состоянии, что их нельзя отыскать, то вы так и скажите, и я использую этот факт в своей статье, которую сейчас пишу.
— Так сеньор — журналист? — заинтересовался он, поправляя галстук и быстро что-то пряча в ящик стола. «Что-то» издало при этом легкий звон.
Потом он быстро вышел и вскоре опять появился с объемистым томом, похожим на регистрационную книгу муниципалитета. Он водрузил ее на стол и сказал:
— Вы говорите, Максони? Какой год? Ага. 1872-й… Так какой Максони вам нужен? Джулио Максони? Тот самый Джулио Максони? — он подозрительно посмотрел на нас.
Я на всякий случай кивнул.
— Так вам нужен Джулио Максони, выдающийся изобретатель? Изобретатель телеграфного ключа, маслобойки и гальванического элемента?
Я улыбнулся, как ревизор, которому не удалось найти ошибку в проверяемых отчетах.
— Очень хорошо, — кивнул я. — Вижу, что у вас здесь, в институте, порядок. Позвольте взглянуть.
— Вот, пожалуйста. Он был первоначально зачислен в электромеханический колледж. Тогда он был простым писарем из бедной семьи. Здесь он начинал.
Я не слушал его болтовни, перелистывая записи. Здесь тоже был его адрес на улице Карлотти. Здесь же было указано, что во время поступления в институт ему было двадцать четыре года, сообщалось, что он был католиком и холостяком. Да, я вынужден был признать, что этого очень мало.
— Известно ли сеньору, где он жил, когда сделал свой гигантский вклад в науку? — обратился я к служителю.
— Как? Вы шутите, сеньор? Местонахождение Музея известно, по-моему, даже туристам! — Архивариус как-то странно посмотрел на нас.
— Музей? Какой музей?
— Тот самый Музей, который находится в бывшем доме и лаборатории Джулио Максони. Там, где находятся свидетельства его замечательной карьеры!
— А у вас случайно нет под рукой адреса этого Музея?
Он улыбнулся нам с выражением превосходства:
— Улица Алланцио, номер двадцать восемь. Любой ребенок покажет вам дорогу.
Мы поблагодарили служителя и повернулись, чтобы уйти.
— Кажется, нам повезло, — сказала Оливия.
— А… Как называется газета, которую вы представляете, сеньор? — клерк догонял нас. — Не мог бы синьор сказать это?
Мы остановились, и служитель, запыхавшись, подбежал к нам. Оливия хихикнула. Надо было быстро отвечать.
— Видите ли, приятель, мы представляем лигу умеренности, — симпровизировал я. — Вопрос о Максони был просто уловкой. На самом деле мы пишем статью под названием «Распитие спиртных напитков на работе и во что это обходится налогоплательщику». Вам все понятно?
Клерк обалдело кивнул головой.
В дверях я оглянулся: он все еще стоял, хлопая глазами.
Музей Максони был солидным зданием с латунной табличкой, извещавшей, что дом-музей-лаборатория изобретателя Джулио Максони открыт с 10 до 16.00, а по воскресеньям — с 13.00 и до 18.00.
Я позвонил.
Через несколько секунд дверь открылась, и оттуда выглянула заспанная женщина.
— Вы что не видите? Закрыто! Сейчас же убирайтесь!
Я успел вставить ногу в пространство между дверью и косяком.
— Но на табличке написано… — начал я.
— Мало ли что там может быть написано. Приходите завтра.
Я засмеялся и налег плечом на дверь. Женщина попыталась воспрепятствовать мне и уже было открыла рот, чтобы сказать что-нибудь нелицеприятное.
— О, не говорите этого! — остановил я ее. — Графиня не привыкла к выразительности здешней речи. Представьте себе женщину, которая очень долго прожила на берегу озера Констанс. — При этом я многозначительно показал глазами на стоявшую за моей спиной Оливию.
— Графиня? — выражение лица у женщины изменилось. — О, если бы я знала, что ее милость окажет нам честь своим посещением…
— Вход, охраняемый драконом! — усмехнулась Оливия. — Но вот является добрый рыцарь, который уничтожает этого огромного дракона одним словом.
— Я воспользовался маленькой ложью. Теперь вы — графиня. Смотрите немного свысока и улыбайтесь.
Мы прошли по коридору и вошли в зал с высокими потолками и окнами, застекленными матовыми стеклами. Вдоль стен тянулись стеллажи, гнувшиеся под тяжестью огромного количества книг. «Интересно, где находится лаборатория?» — шепнул я Оливии.
Она пожала плечами, и я продолжал свой обзор комнаты.
Взглянув на корешки книг, я заметил одну с названием «Эксперименты с перемещением токами высокой частоты». Автор Никколо Тесла. Очень интересно! Я взял книгу в руки. Сплошная бредятина — одни, вернее, почти одни, математические знаки.
