Пылающая полночь - Демченко Антон (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Хорошая все же вещь эта самая «черная благодать»! Без нее, боюсь, наши с Пиром приключения закончились бы еще у бредней, а нет — так и после ухода с места покушения на бароньего сына у нас было вполне достаточно удобных моментов, чтобы сыграть в ящик. А вот поди ж ты! Все еще живы и коптим небо. Да и по подвалам бродить, зная, что обитающие здесь твари не могут учуять моего местонахождения, куда приятнее. А существ, подобных ночным кошакам, сохранившим после искажения природный нюх, здесь нет, что тоже не может не радовать.
В общем, охота на пауков оказалась достаточно рутинным занятием. И даже присутствующие кое-где ловушки, которые сосед называет странным словом «аномалия», не разнообразили наш с ним досуг. Еще бы! Даже несмотря на довольно значительное ослабление возможностей духа в подземельях, да еще и в центре черного пятна, он чует ловушки, как и тварей, задолго до того, как они оказываются в поле нашего зрения. Так что единственная сложность в том, что некоторые из а-нома-лий полностью перекрывают единственный проход на пути моего движения. Но и здесь ничего особо неприятного… хотя, конечно, серебряных монет жаль. Они при попадании в ловушку не только ее разряжают, но и сами испаряются… или взрываются… или просто исчезают без следа. Хорошо еще, что подобные мешающие проходу аномалии встречаются здесь не так часто, иначе я рисковал бы разориться. И так уже потратил на них пять серебряных монет, и это не считая той, с помощью которой я демонстрировал Пиру всю опасность беспечного поведения в новорожденном черном пятне.
Как бы то ни было, к вечеру я выбрался из подвала, довольный выполнением основного заказа и нагруженный трофеями, как тот ослик. Холщовая сумка за спиной раздулась и изрядно потяжелела, и если бы только она! Из-за количества добычи пришлось обвешиваться изолирующими мешками, словно идущий на ярмарку безлошадный крестьянин. Ну да ничего, доберусь до Граммона — и избавлюсь как минимум от двух третей веса.
Кажется, Пир научился читать мои мысли. Иначе с чего бы еще при нашей встрече у него так вытянулось лицо от одного взгляда на мою ношу? Интересно, он что, думал, я шутил, когда назначал его помощником и носильщиком?
Глава 5
«Ритуал Трех Вздохов» — именно так однажды один язвительный дух назвал мое возвращение в Ленбург из Пустошей. И ведь не поспоришь. Хотя до его замечания я ни разу не обращал внимания на подобные мелочи, но, потрудившись вспомнить свои прежние возвращения из выходов, вынужден был согласиться с его словами.
Первый облегченный Вздох вырвался из моей груди, когда мы с наряженным для конспирации в маску и мои очки Пиром миновали ворота Ленбурга. Ну а как тут не расслабиться? Пустоши позади, и мы наконец в полной безопасности. По крайней мере, в городе не грозит неожиданное нападение тварей, а шаг за угол приведет не в какую-нибудь аномалию, а максимум в подворотню… Правда, там, особенно поздним вечером, тоже может поджидать опасность, но сравнивать работников ножа и дубины с искаженными тварями и проклятиями черных пятен… это даже не смешно.
Миновав ворота, я не стал терять времени и, как и договаривались с Пиром, сдал его на руки знакомому сержанту стражи, который клятвенно обещал доставить Граммона к моему деду и сделать это максимально незаметно. Скинув до времени эту проблему со своих плеч, я коротко попрощался со своим невольным помощником и, пообещав навестить его в доме деда сегодня же вечером, нырнул в толчею рынка, раскинувшегося прямо на площади у городских ворот.
Суета и гомон толпы на Привратном рынке оглушали. Вопли зазывал в Южных рядах сливались с ржанием лошадей, ревом ослов и криками всяческих тварей на Зверином конце, а брань наемников на Оружейном торге время от времени прерывалась истошными воплями обворованных крестьян с Хлебного ряда. В общем, жизнь в городе, как и всегда на склоне летнего дня, бурлит и бьет ключом.
Но шататься по рынку сразу после возвращения с выхода, с трофеями в заплечнике, я не собирался. А потому, прибавив ходу, скользнул краем Оружейного торга и, свернув на самую длинную улицу Ленбурга, идущую вдоль всей невысокой, но мощной городской стены, поспешил домой… точнее, на постоялый двор, где я уже полтора года снимаю комнату в мансарде. Впрочем, это ненадолго. С продажи нынешних трофеев я рассчитываю получить достаточно денег, чтобы оплатить житейский взнос[4] и снять наконец приличную комнату в частном доме вместо нынешнего жилья.
Добравшись до постоялого двора, я оглядел пустой обеденный зал и, увидев выходящего из кухни Арса, устремился к нему. Обменявшись приветствиями с хозяином гостиницы, я не стал тянуть кота за хвост, тем более что и сам Арс не большой любитель пустой болтовни, и с ходу затребовал себе ключ от мастерской, в надежде что та сейчас свободна.
— Разумеется, свободна, — усмехнулся белобрысый хозяин постоялого двора и, потеребив аккуратную бородку-эспаньолку, насмешливо закончил: — Это только ты у нас такой резвый, что возвращаешься с выхода, когда большинство ходоков только начинают к нему готовиться. Держи свой ключ, торопыга.
М-да, как-то за всеми приключениями я и забыл о том, что на этот раз ушел в Пустоши сразу после Прилива.
— Спасибо, Арс. — Я забрал у хозяина гостиницы ключ и, поправив тяжелый заплечник с привязанными к нему сумками, отобранными у Граммона на воротах, потопал в подвал, где и находятся мастерские для разбора трофеев с Пустошей. Такие помещения есть в большинстве гостиниц Ленбурга, что как нельзя лучше характеризует наш город. И в плату за проживание на постоялом дворе всегда входят не только завтраки и ужины, но и право пользования такими мастерскими и их оснащением.
Второй Вздох, на этот раз усталый, я издал, закончив первичную обработку трофеев. Было от чего устать на самом деле. Пока рассортировал и сложил пучки трав, пока с превеликой осторожностью, чтобы случайно не раздавить, промыл и разложил по отдельным емкостям глаза ночных кошаков и их же языки… пока очистил от клея набранную в подвалах паутину бледных пауков и обработал остальные трофеи, времени прошло больше двух часов. Да еще и на капитальную очистку своей одежды и брони от серой пыли целый час убил. Зато теперь осталось лишь сдать трофеи заказчикам, и можно сказать, дело сделано!
Но перед тем как отправляться в обход по лавкам и мастерским алхимиков и зельеваров, я, как был в полотняной робе на голое тело, потащился через весь постоялый двор в свою комнату. Там, переодевшись в «городскую» одежду и освободив заплечник от взятых в выход вещей, а также разложив экипировку по местам, я переложил в него притащенные в сумках емкости и мешки с трофеями, после чего принялся за подсчет израсходованных материалов и боеприпасов. Аккуратно записав в отдельную тетрадь все понесенные расходы, я скривился от итоговой цифры в три золотых и три серебряных, и это не считая стоимости израсходованных эликсиров! А все из-за тех идиотских кабанов и жвальня… точнее, того ходока-охотника, из-за которого мне пришлось бросить вполне еще «живые» болты! Эх! Одно утешает: прибыль должна быть гораздо больше, чем потери.
— И вообще радоваться должен: в кои-то веки вернулся из Пустошей без единой царапины, — вставил свою пару медных мой сосед.
Тут он прав… Почему-то если в Пустоши идет команда, то даже при самой большой удаче хоть один ее участник, да отправляется по возвращении в госпитальный дом — закономерность, известная всем ходокам Ленбурга без исключения. А я, как ни крути, в этот раз был именно в командном выходе. И тот факт, что и я, и Пир вернулись в город без единой царапины, действительно должен радовать. Но фиг там, как говорит сосед. У меня это из ряда вон выходящее событие вызывает разве что удивление. Хотя возможно, что радость была просто съедена неопределенным беспокойством. Да, я беспокоюсь. Отчего и почему, не знаю, но моя пятая точка только что не ноет от странных и, прямо скажу, нехороших предчувствий, определенно связанных с моим недавним спутником. Ладно! С проблемами нужно разбираться по мере их поступления, вот и я подожду. А пока надо закончить дела трофейные.
