"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна (версия книг TXT, FB2) 📗
Невероятное зрелище. Нереальное. Фантастическое… Красивое.
Только мало кто видит эту красоту. И еще меньше тех, кто может ее, понять. И уж совсем мало у кого найдется время спокойно насладиться ею…
Игнорируя танцующее над горизонтом многоцветье красок, я некоторое время молча смотрел в окно, разглядывая пустой захламленный двор в поисках возможной опасности. Никого и ничего не обнаружив, безуспешно подергал оконную раму. Окно, три десятилетия не знавшее прикосновения человеческих рук, естественно, не открывалось. Тогда я пожал плечами и, отступив на шаг в сторону, нащупал за спиной рукоять меча.
С веселым звоном посыпались вниз осколки, разбиваясь об асфальт, разбрызгиваясь тысячами ослепительно сверкающих на солнце крупинок. Я моментально отступил назад и замер. Но на поднятый мною шум, слава Всевышнему, так никто и не явился.
Выждав для верности минут десять, я вновь обратил свое внимание на окно, которое теперь перегораживала одна лишь решетка, некогда выкрашенная в темно-красный цвет, а ныне облезлая и ржавая. Видимо, для удобства хозяев, обожающих выходить из расположенной на шестом этаже квартиры через окно, решетка эта была оборудована шарнирами и могла открываться. А для того, чтобы держать ее закрытой, был предусмотрен большой амбарный замок… висящий, как ни странно, снаружи.
Искать ключ было бесполезно, да и замок давно уже проржавел насквозь. Поэтому я просто просунул лезвие меча под петли и подналег, истово надеясь, что меч окажется все-таки крепче, чем эта ржавая кустарщина.
Огласив мертвую тишину улицы оглушительным скрежетом, решетка поддалась, и, вывернувшись со своего исконного места, повисла на одной петле, медленно покачиваясь и скрипя.
Я замер. Потом протянул руку, чтобы придержать эту железяку, нависшую над шестиэтажной пропастью в опасной неустойчивости… Не успел.
Вывернув из подгнившего дерева последний крепивший ее ржавый гвоздь, решетка ухнула вниз и с оглушительным грохотом, слышимым, наверное, в другом конце города, врезалась в землю. Между тесно стоявшими домами испуганно метнулось эхо.
А я так хотел спуститься тихо и незаметно…
Ладно, чего уж теперь. Не идти же по лестнице. Тем более что там меня вполне может ждать таинственный ночной скребун. И что-то мне подсказывает, что так оно и есть. Действительно ждет… Вообще-то теперь, после устроенного мной грохота, он может ждать меня и снаружи. Да и еще кто-нибудь под шумок заглянуть в состоянии. Но если я спущусь удачно, у меня, по крайней мере, будет пространство для маневра. А на лестничной клетке не больно-то мечом помашешь.
Подхватив со столика завернутый в грязную тряпицу кинжал и заткнув его за пояс, я выглянул в окно. В последний раз посмотрел вниз. Нагнулся над шестиэтажной пропастью. И, ухватившись за подоконник, повис, нащупывая ногой подходящую опору.
Какой только дурак придумал стеклить балконы… Спускаться ведь неудобно.
То, что я задумал, можно назвать разве что только форменной глупостью. Идиотизмом в квадрате. Выбраться из города неузнанным и не пойманным очень сложно. Но во много-много раз сложнее на этих же условиях в город войти. Периметр — железобетонная стена, опутанная колючкой и патрулируемая отрядами городской армии — изначально задуман как сооружение, препятствующее проникновению внутрь охраняемой зоны нежелательных элементов, как то: мертвяков, оборотней, вампиров и попавших в немилость чистильщиков. Часть экскурсантов, выбирающихся наружу с целью полюбоваться красотами старого города и при случае подправить свое материальное положение с помощью «валяющихся там прямо на улице богатств», которая выживает, возвращается обратно самым простым и незатейливым способом: через ворота. Их впускают. Помучив проверками и расспросами, навешав подзатыльников, заставив просидеть по полтора-два месяца в карантине, им все же разрешают вернуться к обычной городской жизни. Редко кто из беглецов находит путь внутрь, минуя недремлющее око часовых периметра. Таких путей очень и очень мало. А те, что есть, давно и надежно перекрыты.
И тем не менее я должен их найти. Я должен найти выход… Вернее, вход.
Ворота отпадают сразу. Проверки, перепроверки, звонки в штаб и заломленные за спину руки… Нет, официальный путь не для меня.
Можно дождаться каравана — в это время года с юга их приходит довольно много. Но караванщики — люди недоверчивые. Они не будут подбирать незнакомого типа всего в нескольких километрах от города. А даже если и подберут, то, согласно правилам, они обязаны докладывать обо всех случайных попутчиках на городском пропускном пункте.
Смешаться с караваном и проникнуть таким способом за периметр не удастся.
Река? Да, по реке, при определенном везении, пробраться можно. Но только если знать схему установки сетей, решеток, заградительных сооружений, кроме того, хорошо уметь плавать и нырять. На лодке, даже если бы она у меня и была, проскочить невозможно.
Отпадает.
Последний более-менее реальный вариант (не считая силового решения) — подземелья: канализация и технические тоннели. Но и здесь все не так просто. Во-первых, без фонаря туда соваться бесполезно. Во-вторых, карты подземных коммуникаций у меня тоже нет. В-третьих, любого сунувшегося под землю, вероятно, очень порадуют установленные там повсюду преграды. И если с решетками, памятуя о своей недавней эскападе, я, возможно, справлюсь, то наглухо затыкающая проход бетонная пробка разом поставит крест на всех моих подземных подвигах. В-четвертых, почти все канализационные люки внутри периметра давно уже заварены. Есть еще в-пятых, в-шестых, в-седьмых, но вспоминать о них мне и вовсе не хочется.
Тем не менее особого выбора у меня нет…
Торопливо проскочив узкую, заваленную слежавшимся мусором улочку, я вышел на бывший проспект Победы. Не выходя из тени и стараясь держаться как можно незаметнее, огляделся. Вроде бы ничего подозрительного не было. Брошенные дома и громоздящиеся бесформенными кучами ржавые автомобили хранили полное безмолвие. Но тем не менее…
Тем не менее я что-то чувствовал. Не опасность, нет. Скорее, чье-то присутствие. Снова, впервые после встречи с Аваддоном, вернулось ощущение уперевшегося в спину взгляда.
И никого. Ни единой души в радиусе доброй сотни метров. Пусто и тихо. Неестественно тихо.
На всякий случай я обнажил меч. И почти сразу же почувствовал, как истаял чужой взгляд, до того упорно сверливший мне спину.
Медленно-медленно, будучи готовым в любой момент встретить холодной сталью любого врага, я выскользнул на середину улицы. Обогнул перевернутый набок фургон, на руле которого, довольно усмехаясь, устроился человеческий череп. Пробежал между двумя стоящими нос к носу ржавыми автобусами… И замер, глядя на распростершуюся в тени когда-то въехавшего в столб грузовика человеческую фигуру.
Не было никаких сомнений в том, что этот человек мертв. Как не было сомнений и в том, что он — один из моих коллег по Управлению. Все еще намертво стиснутый побелевшей рукой меч и коричневая кожаная куртка чистильщика говорили об этом вполне очевидно и недвусмысленно.
Но кто?.. И кто?..
Настороженно глядя по сторонам, я носком сапога перевернул тело. Вгляделся в искаженное предсмертной судорогой белое лицо.
Эдик Рязанов… Как же это ты так?
Еще раз внимательно осмотрев окрестности, я осторожно присел на корточки рядом с телом, предварительно уперевшись острием меча ему в горло — мера предосторожности на всякий случай. Пощупал остывшую уже руку. Вгляделся в широко раскрытые глаза, в глубине которых навек застыл ужас.
Вчера под вечер, очевидно. Часов десять-двенадцать назад. Но кто?
На теле не было ни единой раны, ни даже царапины. Совершенно не похоже ни на мертвяков, которые неизменно рвут тело, ни на оборотней. Я осторожно отодвинул меч и, потихоньку поворачивая бессильно откинутую голову, осмотрел шею. Характерных ранок не было тоже. Что ж, значит, и не вампир…
Но не сердечный приступ же!..
