Герои нашего племени. Трилогия - Денисов Вадим Владимирович (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
После вступления в ВТО безработица в материковской части Федерации, как и в соседних странах, достигла просто чудовищных размеров. Надуваемый сырьевыми деньгами госбюджет еще как?то поддерживал жизнь социально защищаемых слоев, но никак не мог помочь молодым да сильным. Постепенно к ним приходили понимание: хочешь работать, но не можешь зацепиться в столицах, итак стоящих на пороге кризиса переизбытка кадров? ? уезжай в края мерзлоты и полярной ночи. Но в нынешнем состоянии полуразрушенный Крайний Север (жилье не строили уже десятки лет, только сносили построенное предками) не был готов вместить всех желающих стать «новыми северянами», и власти предпринимали отчаянные меры, стараясь сдержать поток мигрантов неорганизованных. Новые рабочие места создавали куда как с меньшей скоростью, чем того требовала демографическая ситуация. В результате на грунтовой дороге, как и на железнодорожном полотне, соединявшей Игарку с Дудинкой, стояли миграционные посты, а скандальные статьи и судебные дела, с ними связанные, не сходили с сетевых и газетных страниц.
Кроме всех этих напастей, начался совершенно немыслимый эзотерический бум. Все началось с того, что на информационной сцене, поддерживаемый собственными тонкими брошюрками и толстыми сайтами, объявился новый мессия, от одного упоминания которого со служителями традиционной церкви случалась падучая. Провозвестник Северной Истины, открыватель какого?то мутного «мемополя» и, собственно, правил жизни в этом чудо?континууме… Так порадовавшего адептов старой теории Гиперборейской Прародины Арьев и неофитов набирающей силу теории о первоистоках Древней Руси вокруг озера Таймыр и Путоранских гор звали образцово?показательно ? Пантелеймон Ягельник. Вот так вот.
Учение его было простым, как шаманский бубен. Якобы, это самое вселенское разумное мемополе существует только на Севере, помнит оно всё и вселяет память предков (как и всю их жизненную опытность) в ныне живущего в Заполярье человека. Конечно, если он верит в это чудо и свято выполняет три завета. Надо есть ягель и продукты их него, постоянно носить бусы (вариативно ? браслет) из лиственницы, и совершить паломничество к святыням. Святыни Пантелеймон открывал регулярно и самолично. Пока их было маловато для стратегического успеха, но и этого хватило мэрам и депутатам, что бы вдоволь хлебнуть проблем.
Веришь и выполняешь? Что же, у тебя есть все шансы после смерти обратиться ценной частицей «мемополевого гиперразума». Кроме того, всем известно, что чужой опыт (тем более, консолидированный) весьма помогает в решении текущих жизненных проблем. Было похоже, что Пантелеймону мешает жить слава Геленджика, превратившегося в эзотерическую Мекку натуропатских теорий, где каждый дольмен снабдили асфальтовой тропой с ларьками по бокам… Святым металлом в ягельной теории являлось золото, желательно в виде самородка, найденного за Полярным кругом. Самородок надлежало продырявить и повесить на шею, как «усилитель восприятия поля». Счастливцы встречались редко, пиратским образом заниматься старательством никто не разрешал. Но искали и находили. После того, как Ягельник выдвинул эту идею в четвертой книжечке уже ставшей знаменитой серии, все как сдурели.
На Таймыр хлынули толпы организованных и не очень «просветленных людей», оснащенных компактным старательским снаряжением, продукций тут же откликнувшегося на спрос Китая. Незаконных добытчиков ловили и предупреждали, изымали добытое и высылали, на некоторых заводили дела. Все бестолку. Подтянулся и криминал, прилежно караулящий фортуну наиболее удачливых. Все это добавляло хлопот пресекающим и охраняющим органам, как, впрочем, и правозащитникам, резко и вовремя возопивших о нарушении прав человека в случаях выдворения или «непущания».
Откуда этот Пантелеймон Ягельник вылез, не мог сказать никто. Вроде бы местный, его раньше часто видели в Норильске, как утверждали некоторые. Ходили слухи, что после перемены участи путем пластической операции вождь стал неузнаваем. Летом мессия стоял лагерем возле одного из своих святых мест, а зимой уезжал поближе к желтым редакциям.
Люди по разному относились и к нему, и его учению, что наглядно демонстрировалось отношением к Пантелеймону в кругу героев повествования. Донцов, не раскрывая всех карт, всегда воспринимал «пророка» серьезно, чуть ли не как прямую и явную угрозу. Димка Квест видел в деятельности общины достаточно наивную коммерцию. Сам Лапин воспринимал сии идеи не то чтобы благосклонно, но с неким пониманием, а вот Сержанта просто трясло при одном упоминании, а говорить о Ягельнике он мог исключительно матом.
Мягко хряпнула тяжелая трубка, телефонный разговор был закончен. Все еще о чем?то размышляя, Донцов повернулся к Игорю и рассеянно спросил:
— Так о чем ты сейчас спрашивал?
Ни о чем его Лапин не спрашивал, но перечить не стал и действительно спросил:
— Ну и что тебя больше гнетет? Мигранты или Ягельник?
— И то, и другое не в радость, ? ответил Андрей, не особенно раздумывая. ? А более всего, друже, мигранты, что приезжают под это ягельное учение. Ни регистрации у них, ни постоянного места жительства. Китайцы хоть живут компактно, от нас не бегают. А вот эти… что им, собрали палатки и пошли строем, песни блажить и ветками махать. Отговорка: «А мы в городе и не живем, нам прописка пох». Потом МЧС их ищет, вытаскивает из экстрима.
Невесело улыбнувшись, Лапин усомнился:
— Ну, не больше, чем обычных рыбаков?охотников.
— Больше, больше, уж поверь… Ладно. Вот, завтра поеду с инспекцией по трассе магистрали, ? буркнул Донцов, придвигая бумагу и доставая авторучку, ? напишу тебе примерные даты, где буду, если что с вами случится.
Вроде бы всё, разговор закончен. Игорь помялся, прежде чем задать главный вопрос, ради которого он и пришел к старому другу сюда, в это неуютное здание, невольно являющееся наследницей всех тех зданий, где дислоцировались самые зловещие организации былого века ? НКВД и ГКБ… Все, казалось бы, просто ? задай вопрос одной фразой, получи ответ. Но сама общественная табуированность этой скользкой темы мешала как адекватному вопросу, так и развернутому, продуманному ответу. Так всегда было с этой тематикой. Люди просто уходили от обсуждения, по разным причинам. Кто не верил, кто боялся, а кто скрывал.
— Так. Литературный десерт перед уходом, ? бухнул он громко и решительно. ? Что ты, друг Андрей, думаешь?видишь по последним публикациям о случаях в тундре? Что это такое у нас происходит, а? Версии у власти есть?
Медленно положив черно?золотистую ручку на стол, на разглаженный прямоугольник декоративного зеленого сукна, Донцов тяжело поднял голову, внимательно поглядел на Лапина и признался коротко, словно стараясь побыстрей увидеть ответную реакцию.
— А я не знаю, Игорёк.
Но тот смолчал. Мол, давай, ври дальше.
— Че ты лыбишься? Не знаю толком. И никто пока не знает. В том?то и есть вся подлость сложившейся ситуации, что никто ничего, мать его, по этому вопросу не знает. Ни МЧС, ни заповедники, ни институт сельского хозяйства Крайнего Севера. А объективных данных, да что там данных… мало?мальски объективного наблюдения просто нет, ? продолжил Донцов, и было видно, что слова даются ему не легко. А как же. Другу врать не просто.
— Понятно лишь, что какая?то напасть (он с трудом удержался, что бы не вставить более мистическое слово «нечисть») действительно существует и она реально опасна.
Лапин все еще молчал. Вот молодец, даже вазомоторных реакций ? ноль.
— Это хорошо, что ты спросил… И я, зная тебя, понимаю, почему. А вот Сержант ни за что бы ни спросил, ? сказал Донцов убежденно.
— Точно. Он умер бы, не спросил, ? негромко согласился Игорь. ? Ему ведь до всего самому докопаться надо. Ну, ты знаешь.
— Знаю… Тогда так, ? Андрей, поглядев на часы и прикинув имеющееся у него в запасе время, встал и направился к чайнику, что стоял на подоконнике. ? Много я тебе не расскажу, на сегодня просто не существует репрезентативного массива информации, но кое?что я вам все же посоветую. Кое?какой опыт нами накоплен и выводы сделаны. Из анализа случившегося за последние два года…
