Путь Нави (СИ) - Онучка Алевтина Александровна (читаем книги бесплатно .txt) 📗
За всеми этими усладами, молодой царь не заметил, как вечно ночной небосклон над каменными землями стал светлеть, а температура воздуха понижаться. Только когда в воздушный шатёр случайно залетела и упала на лицо Мишке холодная снежинка — он очнулся. Маленький укол холода, привёл его разум в порядок, заставив задуматься о предстоящей встрече с последним князем Нави.
— Прочь. — Произнёс он и дамы, ожидавшие в постели ласк своего повелителя, послушно удалились. — Кладезь. — Обратился мысленно проклятый странник к книге, спрятанной в его душе. — Что ты знаешь о седьмом князе Наве. О том, кого величают Ударом — повелителем молний, владыкой энергий.
— Есть кое — какая информация. — Тут же ответил древний фолиант. — Но я думаю, она не полная. Говорят Удар, является князем всех князей Нави, ибо сильнее всех прочих и обладает бессмертием. Его можно кромсать, перемалывать в фарш, но он вновь восстановит своё тело, даже если его в прах распылить.
— Разве такое бывает? — Не поверил услышанному Мишка.
— Бывает. С теми, кто, как и ты может зваться хранителем. Ты хранишь меня, а Удар хранит драгоценное семечко. Именно оно и делает его бессмертным. Я не столь ценный артефакт как оно и не могу наделять своего хранителя великими силами, дарить бессмертие. Я ведь, по меркам творца — просто записная книжка. А вот без семечка, что прикреплено к чешуйкам на змеиной груди Удара — невозможно сотворить новый мир.
— Не понял. Как так? — Безразлично спросил Мишка, не осознавая, насколько стал бесчувственным. — Поясни. Ведь творец создаёт новые миры без всяких зёрен.
- Совершенно верно. Но для того, чтобы мир ожил, наполнился одухотворёнными существами, необходимо запустить цикл жизней и смертей. Зародить, так сказать их. И для этого творец создал древо жизни. Долго работал над генетикой самого первого мирового, которое разрослось и стало основой мирозданья. Именно оно и даёт золотые семена, из которых вырастают маленькие золотые деревца на каждой планете, что творец желает населить живыми существами. Именно плодами этих деревьев являются первые растения, птицы, животные и разумные сущности, каждой новой планете. — С расстановкой объяснял Кладезь.
— Удивил. Это знает каждый живой человек. — Констатировал фак Мишка, намекая на то, что эта информация стара как мир.
— А задумывался ли каждый человек о том, что мирозданье не может существовать без гармонии и равновесия? — Язвительно поинтересовался Кладезь, обидевшись на то, что хранитель не желает дослушать важную информацию до конца.
— Да. Задумывались. Это твердят священники постоянно. — Ответил Мишка. — Всегда на земле в проповедях намекают на постоянное стремление к гармонии и совершенству, дабы не колебалось равновесие вселенной. Учили, что свет не возможен без тьмы, добро без зла, а жизнь без смерти.
— Вот именно! — Воскликнул Кладезь, перебив Мишку. — Жизнь не возможна без смерти, так и смерть не возможна без жизни. Поэтому одновременно с древом жизни, творец создал древо смерти, которое размножается семенами, что созревают в положенный срок. И для того, чтобы наполнить каждую новую планету жизнью, творец высаживает одновременно два древа. Одно растёт вверх, к светилам в параллельный божественный мир, а другое вниз в параллельный мир мёртвых. И если у древа жизни семена — блестящие, ярко жёлтые — золотые, а некоторые самые ценные вообще переливаются разными цветами словно радуга. То семена древа мёртвых тусклые, холодные и чёрные. И каждое из таких семян отдано на хранение избранному хранителю. Так вот седьмой князь Нави именно такой хранитель. На его груди ждёт своего часа семя дерева смерти. Именно оно делает его бессмертным.
— Тогда я пропал. Он убьёт меня при первой же встрече.
— Откуда такая уверенность? — Поинтересовался Кладезь, всё ещё не привыкнув к безучастному тону своего хранителя.
— Разве можно победить такого? Как его удить и прибрать к рукам его княжество? Ведь это — Навь. Тут пока не отправишь в мир иной прежнего хозяина — новую собственность не получишь. А Удар бессмертен. Его не убить.
— Ну, ты тупой. — Вздохнул Кладезь. — Я тебе битый час говорю о том, что бессмертие Удар даёт семя смерти. Отбери у него это семечко и бессмертным станешь ты. Если конечно успеешь прижать семечко к коже на своём торсе, приложить его к сердцу.
— Понял. — Намного подумав и разобравшись в словах книги, ответил Мишка. — Первым делом семечко надо сорвать с чешуйки на змеиной груди, а потом убивать.
— Да. Наконец дошло. — Словно вздохнув с облегчением, ответил Кладезь. — Но сам понимаешь, Удар приложит все силы, чтобы помешать этому.
— Ещё бы. Кто же хочет распрощаться с жизнью.
— Вот именно. Поэтому отложи свои развлечения на потом и возьмись за ум. Через десять дней, твоя армия ступит на земли седьмого княжества. И к этому моменту ты уже должен знать, как действовать. Ты должен подготовиться основательно, ибо, во что бы то ни стало необходимо завладеть семенем смерти. — Кладезь сделал многозначительную паузу, чтобы Мишка мог понять важность того, что он сейчас сообщит. — Это семечко тебе необходимо не только чтобы выжить, но и для того, чтобы сбросить оковы проклятья вечного пути. Именно оно твой единственный шанс покинуть Навь и вновь вернуться к людям в Явный мир.
— Почему? Яга рассказывала о том, что необходимо просто завладеть всеми силами князей, чтобы хватило эфира для открытия портала.
— Она сказала — завладей всеми землями и всей силой, а там узнаешь, как попасть домой. — Напомнил Кладезь. — Только дома, который ты помнишь, уже давным-давно нет. Ибо время в мирах течёт по-разному. Пока мы тут ходили, змеев убивали. На Земле прошли столетия, умерли те, кого ты знал. Сменились эпохи, сменились времена. Тебе нельзя вернуть домой в тот мир, каким ты его помнишь, ибо он стал прошлым, ушёл безвозвратно. Теперь, дабы спасти своих предков, тебе необходимо попасть в новый человеческий мир, новый Явный мир. Мир, на ход истории которого, ты не повлияешь, став его началом, а не пришельцем из прошлого, что может навредить ходу истории. И в такой мир ты сто процентов попадёшь, заполучив семя смерти.
— Как такое может быть? — Решил узнать все подробности Мишка.
— Дело в том, что семена древа смерти, появляются в разных мирах, и невозможно предсказать в каком из них, они изберут для себя хранителя. Они уже появлялись в мире мёртвых, мире монстров и чудовищ, даже в верхней Прави бывали. А вот семена древа жизни всегда, всегда, появляются только в мире людей и избирают человека своим хранителем. Всегда даются в руки только женщинам, как правило, жрицам храмов жизни. Я так полагаю, что красотка, мучающая своим обликом твоё тело во время сна, именно такая жрица. И все эти сны, послание творца, что указывает тебе нужный путь. А значит, он желает, чтобы ты отобрал семечко и доставил его в новый мир, дабы посадить его одновременно с зёрнышком жизни, что на хранении у той жрицы. Пойми. — Добавил Кладезь, после минутного молчания. — Завладеешь зерном смерти, и оно перенесёт тебя в новый мир людей само, без всяких последствий для твоего тела и души.
— Кстати. — Решил поинтересоваться у Кладезя Мишка, ибо в его разуме возник странный вопрос. — А почему зерно смерти не проросло у седьмого князя? Почему Удар не исполняет волю творца и не отправляет его в новый мир?
— Потому что оно почему-то не переносит его туда и это, как мне стало известно, является весьма болезненной темой для Удара.
— Почему? — Не унимаясь, спросил проклятый странник.
— Видно что-то делает не так. Возможно, не сотворил положенного ритуала или сотворил его с ошибкой. Я пока не знаю об этом. Но будь уверен, узнаю, как только ты завладеешь им. — Ответил Кладезь и Мишка понял, книга, спрятанная в его душе, на самом деле не всё ведает о навском мире.
Молодой царь подошел к окну и глубоко вдохнул предрассветный воздух пропитанный свежестью. И вновь меленькая снежинка упала ему на лицо, обжигая кожу холодком. Но на этот раз в этом прикосновении не было ничего приятного, как от прикосновения первой снежинки. Той, что напомнила ему снег его родины. Далёкого, канувшего в пучине истории Забористана. Где он с радостью подставлял лица первым зимним снежинкам, наслаждался первыми морозными деньками. Нет. В этой снежинке, что второй коснулась его лица, было что-то отталкивающее. Что-то угрожающее.
