Лицо особого назначения - Бурак Анатолий (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Не смертельно, конечно, но неприятно. Поймав руку атакующего, Николай слегка «потянул» из него. Противник сразу «поплыл». Николай легонько ударил его в солнечное сплетение. Только что полный энергии, агрессивно наступавший человек мешком рухнул у его ног. Не обращая внимания на рев жаждавшей крови толпы, демон покинул арену.
— Зря ты это. — Мартин подал победителю полотенце. — Он бы тебя не пожалел. Да и все эти… Они пришли сюда за одним. А хороший бокс обычно смотрят по телевизору.
— Ладно, учту. Просто задумался.
— Индюк тоже думал.
— Не кипятись. Никто больше живым не уйдет.
— То-то. А вообще ты молодец. Давно таких бойцов не было.
Не очень интересуясь мнением собеседника, Николай машинально спросил:
— Каких-таких?
— Равнодушных. Ты, когда на арене, безразличный какой-то. У других хоть ярость или страх. А у тебя вид дитяти, размазывающего манную кашу по тарелке.
Николай пожал плечами и неожиданно для себя ответил:
— Ты даже не представляешь, насколько прав.
— Не зазнавайся. Китайцы сильные бойцы. Видел, как моджахедов уделали?
Словно в ответ на его слова, работавший на публику ведущий заорал:
— А сейчас, дамы и господа, восходящая звезда нашей арены, человек, не так давно ставший приверженцем наших традиций, Одинокий Бич.
— Ни пуха. — Мартин хлопнул Николая по плечу.
Глашатай тем временем представлял не нуждавшихся в рекламе китайцев. Видимо, таковы были правила.
Наследники шаолиньских монахов сразу выхватили свои порхающие, словно мотыльки, палочки и принялись наносить удары. Они были столь быстры, что Николай, подобно неуклюжим душманам, едва успевал реагировать. Хорошо, что организм мгновенно регенерировал, иначе ему пришлось бы туго. Крутящиеся вокруг него и жалящие, словно назойливые пчелы, противники никак не давались в руки. Попытки же схватить досаждающие орудия, мгновенно пресекались, и юноша невольно выпускал почти отобранную небольшую палку, получая при этом чувствительный удар по руке. «Так дело не пойдет», — мелькнула мысль и тут же погасла… С хрустом проломив Николаю висок, китаец поразил его в голову. И наступила тьма.
Но, у демона имелся солидный «запас»! И не успели победители покинуть арену, выделывая всевозможные сальто и всячески кривляясь, как поверженный встал. «Нунчаки», — зачем-то вспомнилось название дрянных штучек. Хотя какое это имело значение? В глазах бурно радовавшихся победе китайцев появилось удивление. Дракон, прекрасно слышавший, как треснули, кости черепа под его смертоносным орудием, невольно сделал шаг назад. Великий Будда! Человек не может быть таким живучим! Но, покидать арену, не закончив начатое, было нельзя, и атака возобновилась.
Тот, кого глашатай представил Одиноким Бичом, наученный горьким опытом, старался отбить удары, летевшие в голову. Рукам, ставившим блоки, было больно, но голова-то — она одна… Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы на арену прямо ему под ноги не бросили моток какой-то веревки с деревянной рукоятью, чем-то похожей на чертовы нунчаки китайцев. Подцепив ногой упругое кольцо, Николай взял его в руки.
— Размотай, — донесся до него голос Мартина. Работодатель, увидев, что юноша пользуется брошенным ему оружием словно щитом, решил просветить недотепу.
Едва полированная рукоять легла в ладонь и упругий хлыст развернулся во всю длину, тезку находящегося в руках предмета пронзило знание. И вот уже один из нападавших, выпустив свой цеп для обмолота риса, свалился, схватившись за лицо. Теперь они были с другим китайцем один на один и оба были вооружены. И преимущество было явно на стороне недавно избиваемого. Одежда китайца окрасилась кровью, а сам он несколько поубавил пыл. Вскоре, будто живая, кожаная змея обвилась вокруг ноги противника, подсекая его и валя на вытоптанную траву арены. Для бойца, попытавшегося прыжком вскочить на ноги, все закончилось в один миг. Его напарник сразу понял, что ему не спастись. Кровь заливала ему лицо, хлеща из рассеченного лба и выбитого глаза. Китаец поднялся и принял угрожающую стойку, но этим он никого не смог обмануть. Обозначив два удара и свалив врага на землю, Бич коленом придавил его к земле, «забирая» остатки жизни из покалеченного тела.
— Приветствуем нового чемпиона арены! — неистовствовал глашатай.
На шею победителю бросилась какая-то перевозбужденная девица.
ГЛАВА 14
—… Основоположником науки географии является выдающийся местный ученый Эратосфен. Он первым ввел термин «география». И именно так назвал он свой трехтомный труд.
Гн-трх кивал в такт словам рассказчика. А тот, заметив одобрение на лице Верховного, продолжал:
— Первым доказав, что планета имеет шарообразную форму, Эратосфен вычислил ее окружность и радиус. Во время путешествия ученый обратил внимание на то, что в городе Асуане в полдень во время летнего солнцестояния светило находилось прямо над головой, освещая дно даже самых глубоких колодцев, в то время как там, где он жил, солнце стояло в это время гораздо ниже и все предметы, им освещавшиеся, отбрасывали небольшие тени.
Эратосфен изготовил нехитрый прибор в виде полукруглой чаши, на дне которой в самом центре укрепил вертикальный стержень (гномон). Внутри же чаши через основание стержня он провел черту, разделив ее на 180 равных частей — градусов. Дождавшись летнего солнцестояния в полдень, Эратосфен установил, что тень от стержня на его приборе, все время сокращаясь, дошла до 7,2 градуса, после чего стала удлиняться. «Если, — рассуждал ученый, — в Асуане солнце в это время стоит в зените, то эти города удалены друг от друга на 7,2 градуса, что составляет примерно 1/50 земной окружности». А так как расстояние между ними составляет 5000 лиг (по нашей мере каждая лига равна 158 стандартным единицам, а расстояние между городами — 780 стандартных единиц), то, перемножив 5000 лиг на 50, Эратосфен и получил протяженность окружности планеты, которая в наших мерах составила 39 500 стандартных единиц, а радиус — 6287 стандартных единиц.
«Поразительно точный результат, — мелькнуло в голове у Гн-трха, — особенно если учесть, что окружность, измеренная автоматами при посадке, равняется примерно 40 000 стандартных единиц. Вот уж действительно: все гениальное просто!»
Слушая докладчика, Гн-трх невольно улыбнулся. Стараясь во всем походить на членов его семьи, придворные подчеркнуто дистанцировались от остальной части населения, тем самым как бы причисляя себя к членам Клана.
— Ученого мужа поощрить! Такие люди ни в чем не должны знать отказа. Но, не забывайте о делах насущных.
Верховный кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.
— Слушаюсь, мой повелитель.
Придворный поклонился и поспешно покинул зал.
При всем величии и справедливости правителя есть в нем что-то такое… Казалось, ему, выросшему при дворе и довольно часто остававшемуся с великим правителем наедине, можно было бы и привыкнуть. Ведь он не какая-нибудь деревенщина, а потомок древнего рода, избравшего своим уделом службу полубогам. Но, каждый раз, оставаясь вот так один на один для приватного разговора, чиновник чувствовал, как спина его покрывается холодным потом, а тело охватывает слабость, граничащая с обреченностью. Раньше, будучи моложе, со свойственной юности недоверчивостью и желанием попробовать все на зуб, он пытался разобраться в своих ощущениях и даже отваживался как бы невзначай коснуться кого-то из высших. Но, вскоре оставил эти попытки, будто заглянул в бездну, не имеющую дна и ужасающую своей непостижимостью.
Оказавшись в одиночестве и вздохнув свободнее, он окинул взглядом один из покоев, в которых чиновники «третьего эшелона» творили государственную жизнь. Апартаменты ничуть не напоминали контору, в которой обычно трудятся клерки. Напротив, мягкая мебель, ковры на полу, на стенах гобелены — все создавали ощущение постоянной праздности. Роскошная дворцовая обстановка. И все-таки это было, если можно так выразиться, производственное помещение. И именно здесь обдумывались сложные проблемы и принимались решения. Кого назначить ответственным за выполнение, сколько налогов должна заплатить та или иная провинция… Никто из Высших, как правило, не вмешивался в процесс. Определив общее направление, они попросту ждали результата, внешне равнодушные, не проявляющие праздного любопытства и не докучающие мелочной опекой. Но, именно это демонстративное доверие подстегивало лучше всяких окриков. И исполнители порой превосходили самих себя, отыскивая иной раз оригинальные решения, удивлявшие небожителей.
