Героев выбирает небо... - Кравчик Макс (мир книг .TXT) 📗

Я, хорошо натерев лицо руками, согревая холодные: нос и щеки, выскочил из-под одеяла и метнулся к стулу, где развесил вчера одежду перед сном. Начал быстро одеваться. Получалось у меня это хорошо, потому, что в армии такие вещи прививаются, чуть ли не в первую очередь. Скорость и дисциплина. Все было доведено до автоматизма. Смешно сказать, но это те не многие навыки, которые я получил в армии, хотя должен был получить несколько иные. Например, хорошо стрелять и разбираться в оружии, я учился уже на гражданке, после армии. Был членом стрелкового клуба, входившего в организацию самообороны родного города. В этом клубе меня научили не только стрелять из разных видов оружия, но и разбираться в плюсах и минусах технических характеристик, его возможностях, особенностях применения, а также отработки практических навыков его использования. Учили обращаться всем: от мелкокалиберных винтовок и пистолетов, до охотничьих дробовиков и карабинов, сделанных на базе боевых автоматов, но гражданской версии, без автоматического огня. А в армии посчастливилось научиться лишь: филигранно чистить картошку, сноровисто заметать плац и равномерно красить бордюры. Про умение чистить уборные зубной щеткой и навыке методичной покраски желтой листвы в зеленый цвет, я вообще молчу. Так что, именно те умения, полученные в гражданском стрелковом клубе, мне и помогли не психануть при нападении тыманцев на хутор, а не служба в армии. Зато именно солдатские навыки сейчас пригодились для молниеносного облачения себя в сымпровизированное боевое обмундирование, которое я сам себе подобрал из того, что было под рукой. Итог в том, что и те, и другие навыки не были лишними в этом мире, в отличие от моего настоящего, скучного и однообразного.

Воспоминания — это все хорошо, но сейчас некогда. Нужно начинать обустраиваться. Мало ли, сколько мне придётся жить еще здесь, а кушать, как говорится, хочется всегда.

Тело, как и предполагалось, нещадно ныло от вчерашней поездки. Вышел во двор, утро еще не успело настать, а прислуга и разнорабочие уже во всю хлопотали по хозяйству. Кто носил воду на кухню, для приготовления завтрака, кто занимался скотом на подворье. В хозяйском доме тоже работа кипела и как ни странно, но Виктор с супругой также были на ногах. Хозяйка будила детишек и помогала им одеваться, затем отправила умываться. Няньки, активно содействовали и тоже чем-то звенели, шумели, носили тюки с бельем, скорее всего на стирку, и все в таком духе. Двумя словами — жизнь кипела. Я вошел в главный дом без стука, в распахнутые настежь двери. Спросил у пробегающей мимо хозяйки, не помешаю ли я своим присутствием, и что хотел перед уходом поговорить с Виктором. Она мило улыбнулась и на ходу сказала: «Боже упаси, сидите, сколько хотите». Звали ее Екатериной: круглолицая, пышнотелая, но очень симпатичная женщина. Было видно, что не молодая, но ухожена, с приятным розовым отливом щек и бархатным голосом. Судя по скорости ее передвижения и сноровистости в управлении ребятишками, она явно не боялась работы, даже наоборот, была очень трудолюбивой и исполнительной. Это шло в рознь, с моим пониманием типичного поведения зажиточных людей, которые делали все, чтобы лишний раз не пошевелить и мизинцем левой ноги, дабы не перенапрячься. Но так было в моём мире, а в этом всё иначе, правильнее, что ли. Так за своими размышлениями не заметил, как спустился Виктор и подошёл ко мне.

— Не думал, что так рано встанешь Камиль. После такого изнурительного и опасного путешествия, думал, проспишь как минимум сутки.

— Спасибо за приют, но спать некогда, нужно обустраивать свою жизнь на новом месте, как минимум на первое время. Я здесь тоже по делам, как и Глеб, но скорее на подхвате, и когда понадобится моя помощь, пока не известно.

— Понимаю и одобряю. Желание ни от кого не зависеть — признак мужчины, так и должно быть. И хотел еще сказать, что в благодарность за твою помощь и спасение моего племянника, хочу и тебе отплатить, чем смогу.

— Что именно Вы имеете в виду? — немного удивившись, спросил я.

— Есть у меня один хороший знакомый, он работает на городском рынке, занимается продажей оружия и всего с ним связанного, спроси его на счет работы и не забудь сказать, что ты от меня. Он мне обязан кое-чем, так что не откажет и куда-нибудь, да пристроит. Зовут его Фёдор, а лавка называется «Сталь и порох».

— Что ж, спасибо за заботу. Я как раз собирался посетить рынок и в частности оружейную лавку. Хочу продать немного своих игрушек, выручить денег на первое время.

— Вот и славно, а заодно можешь его поспрашивать на счет проживания. Сам понимаешь на рынке все друг друга знают, так что помогут и с этим, обязательно, было бы чем платить. А раз ты собираешься обзавестись барышом, то там найдётся много людей, желающих у тебя его на что-нибудь выменять. — Усмехнулся Виктор и похлопал меня по плечу.

Затем он попрощался и ушёл по своим заботам. Я предполагаю, он направился на хутор, попытаться опередить сыщиков и спасти хоть часть имущества покойного брата от мародёрства служивых. Мне были не понятны опасения Виктора, хотя и здесь могут быть свои проходимцы. Я же нашел в доме Илью, хотел попрощаться и с ним. Застал его в столовой, где меня, не церемонясь, усадили за стол и от души накормили завтраком. Кормили кашей, наверно пшеничной, но с изрядным количеством масла и рубленым мясом вперемешку. Вкуснее этой каши мне еще не приходилось пробовать. Ирина благодарила меня за помощь и сопровождение Ильи, на что я лишь улыбнулся в ответ.

Так, поблагодарив хозяйку за завтрак и со всеми распрощавшись, вышел во двор и направился к конюшне. Встретил там молодого конюха и попросил его помочь мне запрячь мою лошадь. Он доброжелательно откликнулся на мою просьбу и сноровисто начал ее пеленать в сбрую. Я стоял рядом, наблюдая за ним и запоминая каждое движение. Вскоре, мне самому придется это делать, поэтому не лишним было бы и научиться.

После того, как конюх закончил, я мысленно поморщился, от предстоящего мне выпада. Седлать лошадей я по-прежнему не научился, а поэтому попросил сбегать конюха в дом и со всеми вместо меня попрощаться, чтобы он не видел моего позора. Он, покорно кивая, сноровисто удалился, а я попробовал забраться на кобылу. Не хочу вдаваться в подробности, но моя очередная попытка не увенчалась успехом. Хотя, положа руку на сердце, в этот раз я даже не смог на нее взобраться, так сильно у меня болели все мышцы.

Оставив тщетные попытки освоить конный транспорт, на другие времена, я дождался возвращения конюха и изъявил свое желание оставить на денек свою лошадь у него в конюшне, объяснив это, своим желанием прогуляться пешком. Он улыбнулся и сказал, что накормит ее и будет к ней обращаться как к хозяйской. Я поблагодарил его и направился в город в сторону базара.

По дороге рассматривал все вокруг и не мог поверить, что я и в правду нахожусь в этом поистине удивительном городе. Он был словно срисован с книжек о древнерусских городах, которыми я взахлеб зачитывался в детстве. Здесь было очень уютно, и по меркам моего мира, тихо. А звуки, производимые местными жителями, снующими кто — куда на телегах, лошадях и просто пешком, звон из кузниц, стук и плотницких и столярных мастерских, разговоры, смех резвящихся детишек и много других даже не различимых, были скорее музыкой, чем шумом. Эти звуки были приятны моему сердцу, как бальзам для души. Наслаждаясь свежайшим воздухом, всевозможными запахами, начиная от лошадиного навоза и заканчивая ароматами свежей выпечки, добрался до рынка. Все эти впечатления сводили меня с ума, оставляя отпечаток невероятного спокойствия и умиротворения. Как было это не странно, но я чувствовал себя, как у себя дома и это было очень приятно.

По приходе на рынок, не спеша и осматривая все вокруг, пошел искать лавку Фёдора. Базар был огромен и разношёрстен. Угадывалось чёткое разделения по видам продаваемых товаров и заодно разделение между торговцами и ремесленниками, которые тоже имели свои ряды не меньшей площади от всего рынка. Разбавлено было все забегаловками и харчевнями, что тоже было типично для такого места и очень удачно вписывалось в общую концепцию. Прогуливался, вежливо улыбался, отказываясь от навязчиво предлагаемого мне товара и от слишком настойчивых торгашей. Вслушивался в разговоры и в пение птиц, что кружили над головой, которые мотались от одной крыши дома к другой. Внюхивался, опять же, в сногсшибательные запахи, источаемые всевозможными вкусностями и деликатесами. Тут можно было купить абсолютно все.