Душегуб (СИ) - Волков Юрий Николаевич (книги без регистрации .txt) 📗
И снова к Петру:
- Ты хотел лишить жизни своего сына и свою жену? Ты знаешь, что покушение на смертоубийство, есть - преступление?! Ты слышала, Варвара Ильинична? Пожалуй, сообщу я о нём. Пусть пойдёт под суд честной.
Петр так и стоял, насупившись и зыркая исподлобья. Тишина стояла пару минут. Иерей грозно оглядывал присутствующих. Остановился взглядом на Денисе. Хмыкнул.
- Ну, то, что этот бычок отлупил четверых мужиков, не удивительно. Сколько тебе лет, отрок, что-то я запамятовал.
- Семнадцать, ваше преподобие, - склонился Соколов.
- Я вижу, Варвара Ильинична, что бесов тут изгонять не надобно. Тут жалобщиков в кнуты брать следует... Ох, темнота. Что за народ у нас? А? Как ты с ними управляешься? Ума не приложу.
Варвара сморщилась, скривила губы, всхлипнула, заблестела слёзкой.
И тут выступила вперёд Глаша.
- Ваше преподобие! Варвара Ильинична у нас - святая! Истинно говорю вам - святая!
Поп размашисто перекрестился на восток. Все повторили за ним. После поинтересовался:
- А что это Иван так вырядился?
- Ах, ваше преподобие, - снова прослезилась Варвара, - Серёжа всегда мечтал, чтобы у двери стоял лакей.
Поп ухмыльнулся. Потом как бы спохватился:
- А вот ещё до меня дошёл слух, что ты, Варвара, у помещика Ливанова лошадь застрелила.
Варя, не поднимая глаз, отвечала:
- Ливанов в гости приехал, и начал непристойно себя вести.
- Он, что - попытался...? - вопросительно протянул Аркадий.
- Да... Он покусился на мою честь. Но... Я вынуждена была оставить Ливанова ночевать в усадьбе. В ночь выгонять гостей на улицу это не эстэтиек. И приказала Ивану спать у моего порога. И Марго всегда со мной.
- Марго?...
- Марго, - это шпиц. Собачка. А когда Григорий Семёнович пытался прокрасться ко мне в спальню, он наступил на Ваню и упал. Тут и Маргоша ему в ногу вцепилась.
Варя перевела дух.
- А утром, перед тем как уехать, Ливанов застрелил из пистоля Марго. А я за неё двадцать рублей золотыми отдала в Архангельске. Графиня Милевская подтвердит. И любила я её. Сильно любила. Она такая... А его кляча и того не стоила.
- Так ты её застрелила, таки?
- Грешна, ваше преподобие. Застрелила. Сначала хотела Григория Семёновича продырявить, но вовремя опомнилась.
Потом вскинулась.
- А он тоже хорош. На женщину пистоль целить. Хорошо, хоть Ваня меня собой закрыл...
- Так он и в тебя собирался стрелять?!
- Да! - возмущалась Варя, - он второй пистоль вынул из-под сюртука и на меня...
Голос у неё осёкся, она судорожно вздохнула.
- Он думает - если я одна, так и постоять за себя не в силах?...
Священник успокоил.
- Не расстраивайся, Варвара Ильинична. Господь не позволит обидеть вдову героя.
Тут Варя и вовсе раскисла. Закрыла лицо ладошками, заплакала. Поп сидел спокойно. Он умно глядел на хозяйку и ждал, пока та успокоится. Потом задумчиво произнёс:
- Надо Ливанову сказать, чтобы поосторожней сватался. А то, так и живота лишиться недолго. А отрок, значит, себя подставил?
Еще с полчаса Аркадий сидел, чаёвничал. Рассказывал новости. Наконец встал.
- Ну, ладно. Пойду епитимью накладывать. Прохоров, пошли.
Вышел на крыльцо. На дорожке стояли три мужика. Петр отошел и встал рядом с ними.
Иерей осмотрел стоящих тяжёлым взглядом, каждого по отдельности, и заговорил.
Он завещал низким рокочущим голосом. Откуда только что и взялось.
- Ну, что, чада мои неразумные? Зачем же вы на истинно верующих православных напраслину возводите, обвиняете в сатанизме?
- Дак, это... вышел вперёд мужичок, получивший в своё время от Дениса по фаберже, - он отца не уваживает... а ежели кажный начнёт отца бить, то чё?
- А кто вам сказал, скудоумные вы мои дети, что сын избил Петра? - Снова пророкотал Аркадий.
- Так, он же и сказывал. Петр-то.
- А почему вы решили, что он говорит правду? Может, он просто - глуп и врёт?
Мужик мял в руках шапку-гречник, вздохнул:
- То, что глуп - есть такое. Это за ним таво, - он шмыгнул носом, - Водится...
- А вот перед тем, как идти парня убивать, может следовало бы и сына спросить, и мать? Как мыслите, чада?
Мужики хмуро молчали.
Поп повертел головой, пробормотал:
- Ох, бестолочи...
Снова поднял глаза на переминающуюся в недоумении "паству" и включил свой инфразвук.
- Сказано в писании: 'Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе'! Но и сказано же: "И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем". Понятно?
Мужики, потупившись, покивали.
Поп снова про себя пробормотал.
- Нихрена вам не понятно...
И снова зарокотал.
- Накладываю на вас епитимью! Вы трое, дабы претерпевали скорбь, и через тяготу телесную освободились от греховных помыслов, сегодня придёте на вечерю в храм и отобьёте по двести земных поклонов во время Богослужения. Понятно?
Самый умный мужик сразу возмутился.
- А чё двести-то? Чё сразу - двести?
- А ты, Николай, отобьёшь триста, - рыкнул иерей. - А в храм Господень придёте, чтобы не отлынивали от духовного лекарства. Знаю я вас!...
Аркадий сменил тембр голоса и заговорил нормально.
- Теперь ты, Пётр... Я сегодня же съезжу в Лешуконское к становому, а ты не вздумай в бега податься. Отлучу и прокляну.
Мужики переглянулись.
- О, как!
- Вас, мыслю, тоже могут арестовать. Вы же способники.
- Так, а мы чё?! Мы же ничё! Чё сразу - "заарестовать"!
- Думать надо, дети мои. Сначала думать. Глядишь, охота беззаконие творить и пропадёт.
Тут Варя встала перед иереем на колени.
- Ваше преподобие, я вас прошу, я вас умоляю, не надо Петра в управу. У меня плотников не останется. Накажите своей властью, ваше преподобие. Не надо его на каторгу.
Поп долго стоял и молчал. Потом скомандовал:
- Встань, Варвара Ильинична. Прохоров, целуй барыне руки! Она воистину святая. Четыреста поклонов сегодня отобьёшь. Понял?
Петр покивал и пошел к Гагариной целовать руки. Та выставила ладошки.
- Нет! Нет! Не надо руки целовать. Это совершенно супегфлю. Пусть идут.
- Ступайте чада неразумные, - пророкотал Аркадий. И в бороду.
- Бестолочи.
Поп ещё минут пять пошептался с Варей, выпил на дорожку граммов пятьдесят малиновой настойки и ушёл своим строевым шагом.
А Варвара приказала Марие.
- Сбегай, Маша, к Захару на конюшню, пусть запряжёт Жасмин в двуколку, да догонит отца Аркадия. Чего же ему пешком двадцать вёрст.
Через три минуты из-за дома вылетела коляска, влекомая тонконогой лошадкой песчаного цвета. Денис долго стоял, глядя вслед повозке. Варя спросила:
- Красивая?
- Да, - покивал Соколов, - прямо как игрушечная...
Когда остались в гостиной одни, Варя наставительно сказала:
- С церковью ссориться не следует. Но мы, вроде, всё правильно сделали.... Ну, и что? Когда уходим?
- Давай ночью. Когда никого в доме нет.
- Хорошо, - Варя прижалась к Денису, - а ты в ливрее такой красивый...
- Всё равно надо переодеться.
И пошел снимать ливрею и надевать джинсы.
Через полтора часа на двор влетел Захар в коляске. Натянул возжи. Лошадка блестела потной шкуркой, нетерпеливо переступала, видимо недовольная тем, что пробежка закончилась. Она даже разок скозлила.
Захар пристрожил:
- Жасмин! Стоять!
И побежал к Гагариной.
- Варвара Ильинична, через Юрому хоть не езди! - шлёпнул себя руками по ляжкам, - Ливанов привязался! На своём вороном. Не знаю, чего он хотел. Но, думаю, Варварлинична - Жасминку хотел забрать.
Варвара удивилась.
- Как это забрать? Это моя лошадь.
