Цейтнот. Том II (СИ) - Корнев Павел Николаевич (книги регистрация онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

Совещание же тянулось и тянулось. К Леонтию Игнатьевичу и его подручным присоединилось ещё несколько человек, а минут через пятнадцать портье принёс телефонный аппарат с тянувшимся следом проводом, но гостиничного служащего внутрь не пустили, пришлось ему отправиться восвояси несолоно хлебавши. Кто бы ни возжелал выйти на связь с господином Горским, тот общаться не пожелал.

Ещё минут через десять пожаловала компания разновозрастных мужчин во главе с импозантным черноволосым господином лет пятидесяти, щеголявшим подкрученными усиками. Кеша и второй опекавший меня оператор из молодых при их появлении разом приняли деловой вид, бросив демонстрировать показную ленцу. Так понимаю — это делегация преподавателей на огонёк заглянула.

Впрочем, с тем же успехом, что и портье. В гостиную разве что усатому типу войти позволили, остальным пришлось переминаться с ноги на ногу в коридоре. Они тут же затеяли обсуждение последних событий, и я уже было навострил уши, но их предводитель внутри и двух минут не пробыл, выскочил оттуда чем-то крайне раздосадованный и поспешил прочь. Все тут же потопали следом.

Снова вернулся усатый тип уже минут через двадцать, только на сей раз компанию ему составляли не операторы в штатском, а несколько человек в военной форме, на фоне которых он откровенно потерялся. Главным теперь был молодцеватый и совсем ещё не старый полковник в некоем непривычном на вид мундире. В чём именно заключалась эта странность я вот так сразу не понял, поскольку совсем уж откровенно пялиться на вновь прибывших побоялся и вообще прикинулся ветошью.

На сей раз приглядывавшие за дверьми операторы воспрепятствовать гостям не решились, а только те скрылись внутри, и Кеша прошипел светловолосому крепышу:

— Видал?! Полковник лейб-гвардии!

— Это граф Данилевский! — прозвучало в ответ, тут-то до меня и дошло.

Ну точно! Золотые галуны и эполеты — мог бы и сам сообразить, в чём тут дело! Если остальные мятежники, в том числе двое военлётов, были в обычных мундирах, только республиканских орлов на коронованных царских поменяли, то полковнику форму пошили с нуля.

Неужто прямиком из Айлы прибыл?

Вот сволочь!

Но внешне я никак эмоций не выказал, более того — поскольку дверь осталась открытой начал старательно прислушиваться к разговору. Увы, долетали до меня исключительно обрывки фраз.

Судьбоносное время… Слаженные действия… Его императорское величество… Средин оттягивает на себя силы… Окрест продвигается… Республиканцы отступают от границы… Судьба страны в наших руках… Удар в спину… На соединение с добровольческим корпусом… Цесаревич… Общее дело… Промедление преступно!

Вещал кто-то из вновь прибывших, вероятно — сам полковник, и я рискнул обратиться к сверхсиле: просто вспомнил, как выявил наше приближение караульный на безымянном хуторе, вот и постарался усилить звуки, сотворив изогнутую плоскость для их фокусировки. Кеша с напарником и сами навострили уши, моих манипуляций они не уловили. Поначалу голоса плыли и пропадали, фразы комкались и затухали, но приспособился понемногу как-то.

— Неужто вместно полковнику собственного его императорского величества конвоя числиться капитаном айлийского пехотного полка?

Выражения лица задавшего этот вопрос Горского я не видел, но слова едва ли не сочились ядовитой иронией, приправленной презрением и даже злостью, у меня аж мурашки по спине побежали. А вот полковника не проняло.

— Это к делу не относится! — отмахнулся от неудобного вопроса граф Данилевский. — Главное, что несколько сотен операторов способны переломить ситуацию в столице. Нам жизненно необходим сухопутный коридор до Райяйоки, а вы запрещаете…

— Нет! — Жуткий старик голоса не повысил, но враз заткнул собеседника. — Никто в этой гостинице не удерживается насильно. Все добровольцы её уже покинули!

— Но Леонтий Игнатьевич! — возмутился кто-то, не иначе тот усатый тип. — Вы распорядились…

— Они не готовы. Это просто дети.

— Эти дети способны принести победу нашему делу! — выдал полковник.

— Скорее они просто погибнут.

— Их гибель не будет напрасна! Сейчас решается судьба страны!

— Я никого не отправлю на убой.

Вот тут графа Данилевского и припекло.

— Игорь Емельянович! — обратился он, так понимаю, к типу с завитыми усиками. — Вы директор Императорского общества изучения сверхэнергии, командуйте выступление!

— Он не может, — спокойно произнёс Горский. — Я не только отвечаю за безопасность слушателей, но и возглавляю совет попечителей. И я категорически против использования слушателей Общества в непредусмотренной уставом деятельности!

— Даже так? Тогда я призываю на службу всех проживающих в гостинице операторов! Незамедлительно! И не приму никаких возражений, поскольку уполномочен на то его императорским величеством! А вас, если не подчинитесь, возьмут под арест!

Не знаю, каким именно образом, но мне удалось в полной мере прочувствовать сгустившееся в гостиной напряжение, затем послышался шорох, будто кто-то поднялся на ноги, и раздался голос Горского:

— В сложившейся ситуации мне остаётся лишь подчиниться. Я мог бы умыть руки и снять с себя всякую ответственность, но мне отнюдь не безразлична судьба страны и её патриотов. Я самолично займусь формированием добровольческих отрядов из наиболее подготовленных старшекурсников.

Ну да — а как иначе? Учитывая реваншистские настроения монархистов, удивительно, что они до сих пор ещё все до единого к мятежникам не примкнули. А уж если личный представитель самозваного императора клич кинет, абсолютное большинство под ружьё встанет.

Зараза! И ведь не сделать ничего, не переиграть!

Только своих предупредить.

У меня от недобрых предчувствий защемило сердце, а вот полковника предложенные полумеры категорически не устроили.

— Нам нужны все операторы! Мои люди останутся…

— Не так быстро, граф! — на сей раз в голосе Горского прозвучало неприкрытое предостережение. — Для начала потрудитесь должным образом оформить приказ о призыве слушателей Общества на военную службу. Возвращайтесь с ним, тогда согласуем план действий, заодно и первый отряд под своё командование возьмёте. А раньше — никак. Если уж что-то делать, то делать на совесть и по всем правилам.

— Игорь Емельянович! — попытался апеллировать полковник к директору Общества, но тот пропищал в ответ нечто маловразумительное.

И вновь — ощущение разлившегося в помещении напряжения, будто и не единомышленники общаются и не союзники вовсе, а переговоры о капитуляции проходят. Горского загнали в угол — это очевидно, но и сильнее необходимого он прогибаться не желал, а полковнику хватило чутья некоей красной линии не переступать.

— Буду через три часа! — объявил граф и двинулся на выход. — И уж поверьте, ваше промедление без последствий не останется!

Застучали по паркету каблуки, и я спешно развеял улучшавшую слух конструкцию, откинулся в кресле, прикрыл лицо ладонью.

Да уж, ситуация! Надо рвать когти отсюда, пока слишком поздно не стало!

Но куда там! Из гостиной выглянул оператор с рукой на перевязи, позвал нас:

— Заходите!

У меня нервы натуральным морским узлом стянуло, просто не понимаю, как удержался и через стену на улицу не вышел. Вместо этого поднялся из кресла, двинулся к распахнутым дверям, а там вновь разгорелся спор.

— Это шитая белыми нитками провокация! — доказывал узколицый Григорий. — Они там в комиссариате нас за дураков держат!

— Акты похожи на подлинные, — возразил кто-то из операторов.

— Так они и есть подлинные! Их просто сфабриковали!

Эмпат покачал головой.

— Он, конечно, абсолют, но реакции…

Григорий и слушать ничего не стал.

— Да кто он вообще такой? Ноль без палочки! Ему всучили фальшивку, он и рад стараться, притащил нам её в клювике! Сам не подозревает, как его используют. Его даже с пристрастием допрашивать без толку!

Горский вперил в меня испытующий взгляд и спросил: