Парадокс жнеца. Книга вторая - Котов Алексей (читать книги без сокращений txt, fb2) 📗
Поднялся с кровати. Очнулся как раньше, в прежнем месте и положении, но вот появился здесь в видоизменном теле Марка Юлия — ныне моя «истинная» оболочка. Я покинул свою петлю времени, теперь я не привязан к старому миру. Более того, в моем старом мире прошла неделя, я ее снова там прожил. Здесь же, с того момента как я зашел в квартиру после схватки с Гельмутом, минуло меньше десяти минут.
После смерти оболочки, если таковая случится, я теперь могу отправляться в самые разные монолиты, шлейф которых достался мне в наследство от Октавии. Но, прожив частицу чужих жизней в иных мирах, появляться в тумане всегда буду теперь вот так, в этом теле.
Оплачено единением со мглой.
Так, а вот что у меня… С замирающим сердцем прошел в коридор, подошел к зеркалу. Вот это неприятно: глаза у меня теперь полные, словно заполненные жидким серебром. Да, эпитет «пустоглазый» к себе применять как-то не очень, теперь я понимаю исправлявшую меня Кайсару. «Полные глаза» звучит получше, чем «пустые».
К этому моменту на лестнице уже послышались шаги. Я, не осматриваясь в ставшей теперь уже чужой квартире — все, больше не мой дом, словно умерло в душе что-то, направился к выходу. Открыл дверь, вышел на лестницу к лифту и здесь нос к носу столкнулся с забежавшим первым по лестнице Виталиком. Выругавшись от неожиданности, он отшатнулся, и поскользнувшись упал на задницу. Глядя на меня снизу-вверх, похлопал глазами в растерянности.
— Все в порядке, Виталь, это я.
Протянув руку, помог ему подняться, после чего спустился вниз. Одна машина во дворе, вторая снаружи у ворот. Я ее не вижу глазами, но — как выражался недавно Виталя, объемным зрением наблюдаю. Стоит посмотреть вокруг, не цепляясь ни за что взглядом, как словно параллельно сверху смотрю, причем прилично вижу вокруг.
Бойцы в броневиках держат оружие наготове, видно, что напряжены до крайности, ждут атаки. Зря: во мгле рядом никого нет, я это чувствую и знаю. Потому что я теперь сам часть этой мглы.
Когда мы выехали из города и пересекли границу монолита, Виталя — который все это время присматривался ко мне украдкой, не удержался от удивленного возгласа.
— Шеф, у тебя глаза нормальными стали!
Неожиданно. Но приятно, мне полный серебряный взгляд если честно не нравился — я сам себя в зеркале пугал. Виталя между тем начал было комментировать, но я попросил его помолчать. Намекнул о том, что есть вещи которые лучше вслух не говорить, и задумался, причем крепко.
Недавно, когда я в новом осознании бытия наблюдал за общей картиной туманного улья — как назвал бы Альбион, эмоций у меня не было. Вообще, никаких.
Сейчас же, что называется, накрыло осознанием. Я недавно думал, что волей судьбы став частью рода патрициев слишком быстро наверх взлетел; как я ошибался. Тогда просто на первую ступень лесенки зашел, сейчас же… Даже сердце в горле колотиться начинает, едва пытаюсь осознать перспективы.
Дорога в небо, в облачную цитадель фамилии, много времени не заняла. Да и пролетела гораздо быстрее, чем обычно, заполненная размышлениями и переживаниями. Причальная мачта, подъем на дирижабле, приземление на поляне дворца — и вот я зашел в рабочий кабинет, где меня ждут Кайсара и Марина. Обе заметно взволнованы, обе не спали уже сутки — это я там, где-то в другом времени и пространстве неделю не выходя из квартиры провел.
Прошел ко столу, налил себе воды из графина, выпил в пару глотков.
Заметил краем глаза, как взгляд Кайсары все сильнее сияет ультрамарином. Она чувствует мое напряжение.
— У меня для вас важная новость.
— Хорошая и плохая? — мгновенно поинтересовалась Марина.
— Это уж как решим коллегиально.
— И что это за новость?
— Я могу уничтожать монолиты.
Марина с Кайсарой нахмурились одновременно, смотрят одинаково удивленно. Еще не поняли, что именно я сейчас только что сказал, и что именно подразумевает мое умение.
Похоже, надо объяснить подробнее.
— Альбион, если без купола, непригоден для жизни. А гексагональный купол, его рабочее состояние, зависит от монолитов. Если уничтожить хотя бы один, всё может развалится. Это… — я пощелкал пальцами в поиске аналогий. — Это как яйцо, например. Если попытаться раздавить его одной рукой, то сделать это будет нереально сложно, практически невозможно. При этом если в скорлупе будет микротрещина или небольшая дырочка, от несильного нажатия яйцо разлетится в клочья. Так и здесь, если я уничтожу один или несколько монолитов, гексагональный купол разрушится. Пух, — показал я жестом как именно перестанет существовать. — Так что новость, в развернутом виде, состоит в том, что я могу уничтожить монолиты, защитный купол, мглу и вообще жизнь на этой планете.
— Но ты же не собираешься этого делать? — поинтересовалась Кайсара, едва заметно улыбаясь.
Глядя в сияющие ультрамарином глаза, я молчал. Улыбка с ее лица уже исчезла.
— Не собираешься же, правда?
Глава 10
Состояние, которое меня постепенно — день за днем, неделя за неделей, исподволь и незаметно накрывало, было весьма странным по ощущениям. Слившись со мглой, но не став ее частью, я словно бы стал другим человеком — не изменившись при этом. Восприятие событий, мира, других людей, чувства и эмоции — все это притупилось, как притупляется чувствительность после укола обезболивающего. Иногда даже казалось, что вот-вот, и я начну смотреть на себя самого со стороны, сверху-сбоку, словно в компьютерной игре.
От окончательного сваливания в полное безразличное ко всему меня сдерживали только Кайсара с Мариной. Близким, так скажем, общением — как и тогда, когда они обе передавали мне свою жизненную энергию после трансформации. Только сейчас я был полностью дееспособен. Им о своем изменившимся состоянии не говорил — словно блок стоял.
Вот и сейчас, я словно бы воспарил над происходящим, как будто разделившись. Отстраненно размышляя о том, что за странное у меня состояние в этот странный день: мой новый день рождения.
С момента первого моего появления на Альбионе прошло уже больше полугода, если учитывать жизнь в обоих мирах. За это время я успел четыре раза погибнуть, а также четыре раза возродиться. Как у летчиков тост есть, про равное количество взлетов и посадок, так и жнецов мог бы быть такой тост — про равное количество смертей и перерождений. Другое дело, что сложно найти жнецов, чтобы за столом посидеть. Все же мы — довольно редкое явление.
И если отмотать на полгода назад, я даже не думать и не гадал что стану частью одного из старейших родов Римского Мира; частью фамилии, ведущей свою родословную от Птолемея — соратника Александра Македонского, Гая Юлия Цезаря и царицы Клеопатры. И чтобы попасть на страницу родословной, всего-то нужно было встретить пытающегося убить меня жнеца — пустоглазую Октавию из рода Юлиев, которая захватила тело моей сестры, и на ее семнадцать ножевых ответить одним своим точным ударом.
Не сказать, что слишком сложно. Но и что легко, тоже не сказать.
— Ты здесь? — прошептала Кайсара, едва тронув меня за руку.
— Да-да, здесь, — чуть вздрогнул я.
Отвлекся, вернулся восприятием в реальность и осмотрелся. Мы сейчас — с моей новой сестрой, стояли в главном зале фамильного дворца перед собранием Совета богов. Как раз нараспев прозвучал голос главного здесь жреца, и мы с Кайсарой двинулись вперед, к статуе Юпитера — верховного божества, по сторонам от которого возвышались, взирая на нас, Юнона и Минерва, вместе составлявшие Капитолийскую триаду.
Шли вместе с Кайсарой так, что она меня вела как младшего члена фамилии. Вела под взглядами сотен пар глаз: в зале собралось немало народа. Жрецы и весталки, офицеры легионов и личной гвардии фамилии, послы Марса и Красного Пакта, чиновники Республики, Протектората и корпораты из Альтергена в узнаваемых белых мундирах. Среди них должна быть знакомая троица — старый друг Рома, альтушка и Марина. Их не видно — пусть близость к фамилии позволила попасть на место событий, но положение не настолько высоко, чтобы стоять в первых рядах.
