Завещание ночи - Бенедиктов Кирилл Станиславович (книги полностью TXT) 📗
Ли шел по коридорам дворца скользящим легким шагом. Он был быстр, как тень, и неуловим, как тень. Если бы даос захотел, он мог бы пройти через всю охваченную огнем и убийством крепость, и никто не тронул бы его, попросту не заметив. Но его удерживало слово, опрометчиво данное Чэнь Тану.
Чэнь Тан дрался у дверей покоев шаньюя. Разобраться в этой кровавой каше было решительно невозможно. Из груды тел вылетали разрубленные пополам, проткнутые насквозь, лишившиеся руки или ноги ханьцы, жуны, римляне. Чэнь Тан, прикрываемый с флангов двумя оставшимися в живых телохранителями, остервенело работал своим длинным кривым мечом, пролагая себе дорогу к спальне Чжичжи. Голубая сталь у него над головой выписывала смертельные иероглифы, вспыхивая, подобно зарнице, в трепещущем свете горящих стен.
Внезапно дверь распахнулась настежь, отбросив сражавшихся назад. Кто-то пронзительно завизжал. За дверью была бархатная темнота, и из этой темноты медленно выдвигалась на свет гигантская, закованная в черную броню фигура.
— У-ах! — закричали в толпе по-кангюйски. — У-ах! Это он, он, Ужас Чжичжи!
Толпа отпрянула. Пользуясь образовавшимся замешательством, защитники покоев зарубили пару потерявших бдительность ханьцев, но не стали развивать свой успех и отпрыгнули в сторону, давая дорогу Ужасу Чжичжи. Это был двухметровый негр с широченными плечами и гороподобной грудной клеткой, казавшийся еще более огромным на фоне маленьких китайцев и приземистых степняков. Имя его было Нам, и он попал в Чжичжи-нэ-Архон с другими ветеранами разбитого легиона Красса. Мало кто видел его за пределами крепости, но легенды о черном, как ночь, злом демоне, прислуживающем Хутуусу, доходили даже до императорского двора Юань-ди. Страх перед Намом был столь велик, что ближайшие к дверям ханьцы опустили мечи, беспрепятственно давая снести себе головы. Нам проделал это двумя легкими, почти незаметными движениями. Исполинский меч в его руке казался игрушкой.
Он медленно двигался от дверей к центру зала, в торжественном и жутком молчании сея вокруг себя смерть. Ли поймал себя на том, что, как завороженный, смотрит на сияющие в черной щели вороненого шлема неестественно желтые белки глаз негра. Нам был одурманен наркотиком –возможно, странным пятнистым грибом из далеких северных лесов, порошок из которого делал человека свирепым и бесстрашным, а может, индийским розовым семенем, удесетеряющим силы воина. Так или иначе, это не был уже человек –это была чудовищная машина смерти, движущаяся со слепой уверенностью заведенного механизма.
Ли бросил быстрый оценивающий взгляд на сидящего на полу гунна, удивленно глядящего то на свой распоротый живот, то на смертоносный меч в руках Нама. «Он убивает своих, — подумал даос. — Он убивает всех. Он убьет Чэнь Тана». Чэнь Тан тоже понял это и начал отступать к двери тронного зала. Оттуда, однако, напирали ханьцы и усуни, желавшие поприсутствовать при расправе с ненавистным шаньюем. Ловушка захлопнулась. «Проклятая гуннская лисица, — думал Чэнь Тан. — Конечно, все не могло быть так просто… Все не могло быть так слишком просто! Да, я взял крепость, но она станет моей гробницей… Этот черный демон… Сколько нужно воинов, чтобы справиться с ним? Арбалетчики ничего не смогут сделать в таком тесном покое… А сколько лиганьцев скрывается в спальне шаньюя? Горе, горе тебе, младший писец Чэнь Тан…»
И, как когда-то в тюремных драках, Чэнь Тан мгновенно перекинул себя в последний градус бешенства и с оглушительным криком «Юань-ди!» ринулся на врага. В глазах у него сверкали кровавые огни. «Безумец, — успел подумать даос. — Я же не смогу вылечить человека, рассеченного пополам…»
Рубящий удар Чэнь Тана с легкостью был отражен скользящей сталью Нама. Клинок китайца отлетел куда-то вбок, его самого закрутило мощной инерционной волной. Меч негра опустился и наискось, от ключицы до бедра, перерубил одного из телохранителей Чэнь Тана — этот достойный воин бросился на помощь своему господину прежде, чем успел осознать, что летит в жернова мельницы смерти. Но Чэнь Тан понимал это хорошо. Он стоял, привалившись к какой-то резной балке, абсолютно безоружный, и видел, как вращаются эти жернова. Меч валялся в пяти шагах, рука, державшая его, онемела от нечеловеческой силы встречного удара. От сбившихся в кучу, похожих на кроликов ханьцев его отделяло заваленное мертвыми телами пространство длиной в двадцать локтей. А Ужас Чжичжи уже поворачивался, занося свое оружие над головой, сверкая черной сталью доспеха, молчаливый и безжалостный, как сама смерть. Чэнь Тан видел, как расширились страшные желтые глаза без зрачков.
Нам заревел. Он ревел во всю мощь своих великанских легких, и Чэнь Тану показалось, что у него лопаются барабанные перепонки. В первое мгновение он подумал, что слышит боевой клич Нама, которым тот удостоил его, как военачальника вражеской армии. Но негр продолжал реветь, высоко запрокинув голову в черном шлеме, и меч в его руке странно заколебался в высшей точке размаха. Чэнь Тан молниеносно прянул за балку, и этот маневр, абсолютно бесполезный еще секунду назад, спас его. Меч Нама опустился, глубоко вспоров деревянные доски пола. Несколько мучительно долгих мгновений негр стоял, тяжело опираясь на свой клинок, затем вдруг прекратил реветь и с грохотом рухнул лицом вниз. Чэнь Тан, позвоночник которого превратился в ледяной столб, с ужасом увидел, что из тонкой щели между стальной кирасой и низко надвинутым шлемом великана торчит узкое лезвие со змееобразной рукоятью.
— Ужас Чжичжи мертв, — громко сказал в потрясенной тишине чей-то незнакомый голос, говоривший на ломаном китайском. — Я убил его и всех, кто был с шаньюем. Хутуус один, беспомощный, как дитя. Он в своих покоях.
Чэнь Тан быстро подобрал свой меч и, с опаской обойдя поверженного Нама, подошел к говорившему. Это был здоровенный костлявый легионер в легких, не стесняющих движений, доспехах. Он незаметно появился из дверей спальни шаньюя, проскользнул за спиною Нама и, когда тот повернулся, чтобы убить Чэнь Тана, вонзил свой кинжал ему в шею. «Так могло быть, — поправил себя Чэнь Тан.
— Не исключено, что это еще одна ловушка Хутууса».
— Воины, — приказал он, не оборачиваясь. — Взять этого.
Шестеро ханьцев осторожно приблизились и полукольцом окружили легионера. Мечи их почти касались его груди.
— Если бы я хотел причинить вам вред, господин, — сказал тот, — я не стал бы убивать Нама.
— Кто видел, что этот человек убил демона? — игнорируя его слова, спросил Чэнь Тан. Несколько голосов откликнулись сразу:
— Это он, он, господин… Это он ударил черного в шею…
Чэнь Тан изучающе посмотрел на пленника. Костлявое лицо, пронзительный звериный блеск глубоко запавших глаз… Легионер очень напоминал ему кого-то, но вот кого — китаец не мог вспомнить. На миг промелькнуло в памяти волчье лицо узника-юэчжи, чуть было не отправившего его на тот свет, промелькнуло и тут же исчезло.
— Ты лиганец? — спросил Чэнь Тан.
Легионер сглотнул.
— Да… римлянин. Мое имя — Гай Валерий Флакк, я центурион Восьмого Непобедимого Легиона Красса…
— Меня это не интересует, — сказал Чэнь Тан. — Почему ты убил черного демона?
— Вы победили, — тщательно подбирая слова, проговорил римлянин.
— Это было ясно. Шаньюй ранен… стрела попала ему в нос. Он сошел с ума. Послал черного, чтобы он убивал всех, кто ему встретится. Я не хотел воевать с Хань. Я пленник в Ань-Си. Долго, уже пятнадцать лет. Я решил, что убью черного, отдам вам шаньюя. Я не люблю гуннов. Я не люблю Ань-Си. Я…
— Замолчи, — приказал Чэнь Тан по-гуннски. И по-китайски, так, чтобы слышали свои, добавил: — Мне не нужны предатели. Убейте его.
Громадный легионер сделал протестующее движение, но шесть острых клинков тут же уперлись ему в грудь и живот.
— Я не враг, — быстро заговорил он по-гуннски. — Я буду полезным… Я знаю одиннадцать языков, умею лечить наложением рук… Не приказывайте вашим солдатам убивать меня…
Чэнь Тан тонко улыбнулся.
