Вторая и последующие жизни (сборник) (СИ) - Перемолотов Владимир Васильевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
— Ну…
— Так вот не я один такой умный… Есть люди, которые о нас с вами думают.
— Да кто б о пенсионерах не думал все мысли в одну сторону текут — отнять и поделить… Наше, не свое…
Отмахнувшись от брюзжания безденежного пенсионера, Продавец объяснил.
— Нет. Это другие люди. Они своими силами обходятся — и сюжеты придумывают и записывают. Ну как я для внука про Наполеона записал.
Не скрывая скепсиса, я ответил:
— И что в итоге? Песни «Beatles» переигранные духовым оркестром дома культуры Карачаровского механического завода? Как-то это мне кажется….
Я поискал необидное сравнение.
— Не так все это звучать будет. Непрофессионально. Помните анекдот? «Ну что там этот ваш Карузо? Ничего особенного. — А вы его слышали? — А зачем? Мне Мотя немножко насвистел…»
— Ну, это не тот случай.
Он повернулся к Михалычу.
— Вот вам про Горбачева понравилось…
— Да. Еще как! — оживился мой товарищ.
— Но ведь кроме них у нас всех и помельче враги есть. Продажный чиновник, например или врач косорукий…
— Есть…
— А руки-то коротки…
— Коротки, — печально согласился с ним Михалыч, не теряя, однако, надежды.
— Вот один мой знакомый наваял нечто в этом роде. «Счастье возмездия или старики разбойники» назвал.
— Высокопарно как-то. На название оперы похоже… Не про 18-й век?
— Нет. — Не стал реагировать на подначку Продавец. — Наше время. Помните, как там, у классика, про «сон золотой»?
Остатки советского образования из головы еще не выветрились, и я продекламировал Беранже:
— Вот — вот. Там и есть тот самый пенсионерский золотой сон… Ты весь в белом, а они… Ну, сами понимаете… Заходите вечерком.
….Доминошный стол. Россыпь костей. Чужие руки перед глазами. Они сами собой начинают набирать доминошки. Вокруг стола двое запенсионного вида мужчин. Это мои постоянные партнеры по проведению времени. Особенных новостей у нас нет, дети взрослые, хорошо хоть звонят иногда… Так что свободное время можно расходовать без оглядки, сколько его там осталось. Странно. Казалось бы, чем ближе к той заветной черте, которая отделяет Этот мир от Того Света, то и время должно обретать иную ценность, а тут нет. Его столько, что в домино всего не проиграешь. Подумать, конечно, то можно найти объяснение этому парадоксу — не нужны мы никому со своим временем и опытом, со своим пониманием, что и как надо делать, как не нужны были в свое время нам иные старческие советы. Так что сидим, утираемся, друг друга разглядываем.
Обычно мы собираемся вчетвером: Семен Абрамович, Игорь Борисович, Юрий Петрович и сам я, Игорь Ильич.
Обычно — так. Только сегодня Борисыча с нами нет. В госпиталь угодил наш товарищ прямо на «скорой» — не выдержал растрепанный организм насилия социальной среды, когда его инвалидский гараж куда-то увезли и место тут же огородили под парковку. Платную, разумеется. Нам и без таких потрясений хреново живется, а уж такое вообще удар ниже пояса.
Ну да ладно…
Медицина для всех нас в этом возрасте это святое, но, несмотря на недомогания, пару раз в неделю мы так вот встречаемся, гремим костяшками и обмениваемся новостями. Их, как правило, немного, но сегодня на начало разговора тема уже нашлась. Разговор начинается с самоочевидной вещи. У Семена Абрамовича на лице, под глазом, ясно видимое прибавление.
Пока руки мешают доминошки, задаю вопрос.
— А что это у тебя Абрамыч за фингал под глазом? Никак по чужим бабам пройтись попробовал на старости лет? Так это раньше надо было начинать…
— А он, наверное, к молоденькой студентке приставать начал, а у неё кавалер, — предположил Петрович, внимательно оглядев синяк.
Абрамыч молчал.
— Нет! — предложил я тогда иную версию. — Это сама студентка ему от разочарования синячину подвесила! Не оправдал наш профессор надежд юного поколения, выходит…
Мы заржали. Семен Абрамыч единственный из нас, кто еще работал на приличной работе — в каком-то биологическом НИИ и вдобавок преподавал в институте, а значит теоретически, обрисованная нами ситуация могла сложиться.
— Смейтесь, смейтесь, — отозвался наш товарищ, протягивая руку за своей порцией костей.
— Ну, а серьезно. Обидел кто? — спросил я. Сил у нас, конечно, маловато, но зато из четверых трое с палками.
— Хомяк напал…
— Ага… Так мы тебе и поверили…
— Честно…
Не хочет человек правды сказать так и ладно. За язык тянуть не будем. Может быть и правда какая студенточка за зачет или экзамен?
— Совсем старых друзей не уважаешь. То, что правду не сказал — полдела. Ты вдобавок и соврать-то ничего интересного не соизволил. А мог бы.
Абрамыч только рукой махнул.
— У кого 1:1?
— Захожу. «Один-один сам себе господин».
— «Один-пусто до изжоги грустно».
— А чего так?
— Денег нет…
Тема денег в нашей компании уже обсосана до костей. Впору запрещать её, как Академики в свое время запретили обсуждать идею вечного движения — все равно ничего нового уже не придумаем.
— Кредит возьми. Оставь почки в залог и — вперед.
— Кому там мои камни нужны? Там же хоть и самородки, а все не золотые… Я серьезно, между прочим.
— А давайте шпиона поймаем и шантажируем его! — предложил Семен Абрамович. — Или нашим сдадим. За деньги.
— Ты еще предложи в лотерею выиграть.
— Нет. Точно. Я верный способ знаю. Недавно вычитал.
— На живца? Дать объявление в газете, что знаем гостайну они к нам косяком и потянутся… — предположил я.
— Ага… Еще выбирать придется! Кого брать, кого — нет.
— Нет. Самим найти. Я же говорю, есть верная примета.
У него это прозвучало убедительно. Мы с Петровичем умолкли.
Все притихли. Почувствовав себя центром внимания, он продолжил.
— Есть вернейшая примета, как определить квартиру, где сидит шпион. Способ простой: надо заглянуть под коврик у порога…
— А там лежит записка «Тут живет шпион»! — язвительно вставил Петрович. Абрамыч на подначку не купился.
— А там лежит печенинка!
— Зачем? — поинтересовался я.
— Это шпионская предосторожность! Вот, представь, придут чекисты его арестовывать, а его дома нет..
— Чекисты сперва подслушивающую аппаратуру установят, чтоб отслеживать связи — со знанием дела поправил рассказчика Петрович. — Вдруг он какой-нибудь полезный шпион? Типа из братской Монголии.
— А такое бывает?
— Бывает, — подтвердил я. — Я читал…
— Да неважно это! — махнул рукой Семен Абрамович. — Важно другое — зачем бы они не пришли они, когда незаконно станут в квартиру проникать, обязательно наступят на коврик!
— И что?
— И печенинку раздавят! А шпион, прежде чем зайти к себе, обязательно под ковриком посмотрит! Если раздавленное — плохо дело. Надо мебель двигать, ковры снимать, разыскивать скрытые микрофоны…
Мы с Петровичем переглянулись и одновременно пожали плечами, мол, что с него взять с профессора-то? Прожектёр…
— Суета сует и томление духа… Тут не заработаешь, а только время потеряешь…
— А то оно у нас все пересчитанное, время-то…
Да-а-а-а не в бровь, а в глаз.
Что с лишним временем делать — это большой и серьезный вопрос. Второй, после «где бы достать деньги».
— Лучше уж по школам ходить, как ветераны в наше время ходили… Помните? «За Родину, за Сталина!!!». Чем не занятие?
— Не дождешься, — охладил меня Михалыч. — Во-первых, это все даром. А во-вторых, никто нас никуда приглашать не будет. Ну, если, разве что, чтоб в рожу плюнуть и поколотить, что СССР развалили. Не той категории у нас воспоминания.
— А донором спермы? — попробовал пошутить Семен Абрамыч.
— Староват уже… — серьезно возразил я. — Много не заработаю…
