Игра престолов. Битва королей - Мартин Джордж Р.Р. (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
– Надо сказать королю.
– Я уже позаботился об этом, добрый сир. Хотя его величество так хмурится каждый раз, когда видит меня, что я боюсь являться пред его очи. Может, я больше нравился бы ему, если бы носил власяницу и никогда не улыбался? Но я человек откровенный – пусть терпит меня в шелках и парче. Не то я уведу свои корабли туда, где меня больше любят. Этот меч – никакой не Светозарный, дружище…
Внезапная перемена разговора смутила Давоса.
– Меч?
– Ну да – тот, который извлекли из огня. Мне многое рассказывают – людям нравится моя улыбка. На что Станнису обгоревший меч?
– Горящий меч, – поправил Давос.
– Обгоревший – и радуйся, что это так. Знаешь сказку о том, как был выкован Светозарный? Я тебе расскажу. Было время, когда весь мир окутывала тьма. Чтобы сразиться с нею, герою нужен был меч, какого никогда еще не бывало. И вот Азор Ахаи, не смыкая глаз, тридцать дней и тридцать ночей работал в храме, закаляя свой клинок в священном огне. Огонь и молот, огонь и молот – и вот наконец меч был готов. Но когда герой погрузил его в воду, сталь разлетелась на куски.
Будучи героем, он не мог просто пожать плечами и утешиться таким вот великолепным виноградом, поэтому он начал снова. На этот раз он ковал пятьдесят дней и пятьдесят ночей, и меч вышел еще краше первого. Азор Ахаи поймал льва, чтобы закалить клинок в его алой крови, но меч снова рассыпался на части. Велико было горе героя, но он понял, что должен сделать.
Сто дней и сто ночей ковал он третий клинок, и когда тот раскалился добела в священном огне, Азор Ахаи призвал к себе жену. «Нисса-Нисса, – сказал он ей, ибо так ее звали, – обнажи свою грудь и знай, что я люблю тебя больше всех на свете». И она сделала это – не знаю уж почему, – и Азор Ахаи пронзил дымящимся мечом ее живое сердце. Говорят, что ее крик, полный муки и радости, оставил трещину на лунном диске, но кровь ее, душа, сила и мужество перешли в сталь. Вот как был выкован Светозарный, Красный Меч Героев.
Понял теперь, к чему я клоню? Радуйся, что его величество вытащил из костра обыкновенный обгоревший меч. Слишком яркий свет ранит глаза, дружище, а огонь жжется. – Салладор Саан, причмокнув, доел последнюю виноградину. – Как ты думаешь, когда король прикажет нам выйти в море, добрый сир?
– Я думаю, скоро – если его бог так захочет.
– Значит, его бог – не твой, сир? Какому же богу молится сир Давос Сиворт, рыцарь лукового корабля?
Давос глотнул эля, чтобы выиграть время. Здесь полно народу, а ты не Салладор Саан, напомнил он себе. Будь поосторожнее с ответом.
– Мой бог – король Станнис. Он создал меня и благословил своим доверием.
– Я это запомню. – Салладор Саан встал из-за стола. – Прошу прощения. От винограда я проголодался, а на «Велирийке» меня ждет обед. Рубленая баранина с перцем и жареные чайки, фаршированные грибами, сладким укропом и луком. Скоро мы будем вместе пировать в Красном Замке, а карлик нам споет. Когда будешь говорить с королем Станнисом, будь добр, не забудь упомянуть, что к новолунию он будет должен мне еще тридцать тысяч драконов. Лучше бы он отдал этих богов мне. Они были слишком красивы, чтобы жечь их, и я выручил бы за них приличную цену в Пентосе или в Мире. Ну ладно – я прощу его, если он даст мне на ночь королеву Серсею. – Лиссениец хлопнул Давоса по спине и вышел с таким видом, словно гостиница принадлежала ему.
Сир Давос Сиворт еще долго сидел над своей кружкой и думал. Год назад он побывал со Станнисом в Королевской Гавани – на турнире, который король Роберт устроил в честь именин принца Джоффри. Он помнил красного жреца Тороса из Мира и пылающий меч, которым тот орудовал в общей схватке. Жрец представлял собой красочное зрелище в развевающихся красных одеждах и с клинком, объятым бледно-зеленым пламенем, но все знали, что это не настоящее волшебство, – меч в конце концов погас, и Бронзовый Джон Ройс оглоушил Тороса обыкновенной палицей.
Поглядеть бы на настоящий огненный меч. Но такой ценой… Думая о Ниссе-Ниссе, Давос представлял себе свою Марию, добродушную толстуху с обвисшими грудями и ласковой улыбкой, лучшую женщину в мире. Он попытался вообразить, как пронзает ее мечом, и вздрогнул. «Нет, не гожусь я в герои, – решил он. – Если это цена волшебного меча, мне она не по карману».
Он допил свой эль и вышел, снова потрепав горгулью по голове и пожелав ей удачи. Она им всем понадобится, удача.
Уже совсем стемнело, когда к «Черной Бете» пришел Деван с белым как снег конем в поводу.
– Мой лорд-отец, – сказал мальчик, – его величество приказывает вам явиться к нему в Палату Расписного Стола. Садитесь на коня и отправляйтесь сей же час.
Давосу приятно было поглядеть на Девана в пышном наряде оруженосца, но королевский приказ вызвал у него тревогу. «Уж не надумал ли Станнис выйти в море? Салладор Саан – не единственный капитан, утверждающий, что Королевская Гавань созрела для атаки, но первое, чему обучается контрабандист, – это терпение. На победу нам надеяться нечего. Я так и сказал мейстеру Крессену в тот день, как вернулся на Драконий Камень, и ничего с тех пор не изменилось. Нас слишком мало, а врагов слишком много. Для нас весла на воду – это смерть. Тем не менее Давос сел на коня – что ему оставалось?»
Из Каменного Барабана, когда он подъехал, как раз вышло около дюжины знатных рыцарей и лордов-знаменосцев. Лорды Селтигар и Веларион коротко кивнули Давосу, остальные же сделали вид, что вовсе его не видят, – только сир Акселл Флорент остановился перемолвиться с ним словом.
Дядя королевы Селисы был толст, как бочка, с громадными ручищами и кривыми ногами. Уши у него торчали, как у всех Флорентов, – больше даже, чем у племянницы, и в них росли жесткие волосы, но это не мешало ему слышать все, что делается в замке. Сир Акселл был кастеляном Драконьего Камня десять лет, пока Станнис заседал в совете Роберта, а теперь сделался самым доверенным лицом королевы.
– Сир Давос, рад видеть вас, как всегда.
– Взаимно, милорд.
– Впрочем, я еще утром вас заметил. Как весело пылали эти ложные боги, правда?
– Ярко горели, спору нет. – Давос не доверял этому человеку при всей его учтивости. Дом Флорентов присягнул Ренли.
– Леди Мелисандра говорит, что иногда Рглор позволяет своим преданным слугам увидеть в пламени будущее. Нынче утром мне показалось, что я вижу в огне танцовщиц, прекрасных дев в желтом шелку, – они плясали и кружились перед великим королем. Мне думается, это правдивое видение, сир. Это одна из картин торжества, ожидающего его величество, когда мы возьмем Королевскую Гавань и трон, принадлежащий ему по праву.
«Такие пляски не во вкусе Станниса», – подумал Давос, но поостерегся перечить дяде королевы.
– Я видел только огонь – притом от дыма у меня глаза заслезились. Прошу прощения, сир, меня ждет король. – Давос прошел мимо, гадая, зачем он понадобился сиру Акселлу. Он человек королевы, я – короля.
Станнис сидел у Расписного Стола с кучей бумаг перед собой. За его плечом стоял мейстер Пилос.
– Сир, – сказал король подошедшему Давосу, – взгляните на это письмо.
Тот послушно взял в руки бумагу.
– Написано красиво, ваше величество, – вот кабы я еще прочитать это мог. – В картах Давос разбирался не хуже кого другого, а вот писанину так и не одолел. Зато Деван знает грамоту, и младшенькие, Стеффон и Станнис, тоже.
– Да, я забыл. – Король раздраженно нахмурил брови. – Пилос, прочти ему.
– Слушаюсь, ваше величество. – Мейстер взял у Давоса пергамент и прочистил горло. – «Все знают, что я – законный сын Стеффона Баратеона, лорда Штормового Предела, от его леди-жены Кассаны из дома Эстермонтов. Честью нашего дома клянусь в том, что мой возлюбленный брат Роберт, наш покойный король, законных наследников не оставил. Отрок Джоффри, отрок Томмен и девица Мирцелла суть плоды гнусного кровосмешения Серсеи Ланнистер с ее братом, Джейме Цареубийцей. По праву рождения и крови я ныне требую вернуть мне Железный Трон Семи Королевств Вестероса, и пусть все добрые люди присягнут мне на верность. Писано при Свете Владыки, под собственноручной подписью и печатью Станниса из дома Баратеонов, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, правителя Семи Королевств». – Пилос с тихим шорохом свернул пергамент.