"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна (версия книг TXT, FB2) 📗
— Почему ты так ненавидишь его?
Лед в ее глазах искрился тысячами холодных граней.
Я не думал, что Хмырь ответит. Трудно говорить об истоках чувств, питаемых к определенному человеку. Трудно и подчас больно. Но Иван все-таки нашел в себе силы.
— Потому что он мой брат, — столь же тихо сказал он.
Ирина спокойно кивнула, будто заранее знала ответ и хотела всего лишь проверить: хватит ли у бывшего инквизитора духу сказать это вслух… А может быть, она просто хотела, чтобы я об этом знал?
Неважно.
Рукоять кинжала послала в мою ладонь еще одну волну холода, но ей было далеко до того льда, что на мгновение сковал мою душу. А уже через полшага лед оттаял, оставив после себя холодное море спокойствия:
— Ты же говорил, что у тебя не осталось родственников после Дня Гнева. Или это были просто слова?
— Я тебе не лгал, — внешне оставаясь совершенно равнодушным, ответил Хмырь. — Просто его я родственником не считаю.
И я не нашел, что на это ответить.
Мы дошли почти до конца коридора, когда я, приглядывая за тылами, заметил, как из оставленной нами открытой двери выглянул тот самый безымянный инквизитор. Выглянул. Нервно осмотрелся. И, держась ближе к стене, торопливо побежал в противоположную от нас сторону. Намерения его для меня были кристально ясными: рассказать, предупредить, позвать на помощь.
Пистолет сам прыгнул мне в руку. Я прицелился в спину бегущему вперевалку инквизитору, но стрелять пока не торопился, хотя палец у меня лежал на курке. Осторожно пятясь, я держал его на мушке до тех пор, пока инквизитор не свернул за угол, но так и не выстрелил.
Я понимал, что сделал глупость, что по логике мне нужно было убить его, но я не стал. Наверное, тем самым я пытался доказать самому себе, что в моей душе до сих пор остались проблески света? Да, скорее всего, так и было.
Я позволил ему уйти. Зная, что это нам аукнется, я все равно его отпустил. И хорошо еще, что Хмырь, смотрящий исключительно вперед, не видел этого, а иначе я бы заработал пару ласковых слов… А может быть, и нет. Ведь он тоже оставил в живых отца Василия.
Или Хмырь просто хотел, чтобы это сделал за него я?.. Если так, то пошел бы он ко всем чертям!
Я перешагнул через скорчившегося на полу, оглушенного нами бездушного и в последний раз обернулся.
Никого. Только редкие щелчки выстрелов, эхом проносящиеся по лабиринту подземных коридоров.
Почему инквизиторы всегда так любят подземелья и катакомбы? Не потому ли, что они боятся или стыдятся света?
Держа наготове пистолет, свободной рукой я нашел прохладные пальцы Ирины.
— Идем. Нужно побыстрее убраться из этого места, пока не кончилось наше непонятное везение.
Везение кончилось минут через пять, когда мы шли по коридору, непосредственно примыкающему к ведущей из подземелий лестнице. Трое инквизиторов, как чертики из коробки, вывалились из бокового коридора метрах в десяти перед нами. И в руках у них было оружие.
Хмырь тут же полоснул по ним из автомата, отнятого у бездушного. И в итоге я едва успел убраться за угол, практически волоча за собой Ирину, прежде чем ответный залп разорвал воздух и в коридоре стало буквально нечем дышать.
Я пару раз бестолково пальнул в ответ. И отступив обратно, рукавом стер кровь со щеки. Не знаю, что это было — случайная пуля или выбитый ею из стены каменный осколок, но в любом случае этот коридор сделался очень опасным местом.
Это был мой первый опыт подобного рода. До сих пор я ни разу не попадал в перестрелки. Нечисть обычно не носит пистолетов, предпочитая любому оружию собственные когти и зубы. И хотя это не делает ее менее опасной, но риск получить случайную пулю отсутствует как таковой.
Как и большинство чистильщиков, я всегда считал меч и схватку лицом к лицу честнее пули и выстрела из-за угла. Сейчас же меч был бесполезен. И мне это не нравилось, потому что я плохо представлял себе правила ведения дистанционного боя.
Ну не учили меня убивать людей в перестрелке. Не учили!
Будь против меня не три человека, а три вампира или три оборотня… или пусть даже шесть вампиров или оборотней, все сложилось бы совсем по-другому. Я, конечно, не говорю, что это было бы просто, но, по крайней мере, я знал бы, что делать.
Сталь против когтя, серебро против клыка, мастерство против силы и разум против инстинкта…
Пуля, разбрызгав каменную крошку, раздробила гранитную облицовку стены прямо у меня над головой, заставив вполголоса выругаться. Вздрогнула Ирина. На другой стороне коридора вжимался в дверной проем Хмырь. А инквизиторы все стреляли и стреляли. И, кажется, к ним только что подошло подкрепление.
— Что будем делать?! — перекрикивая грохот выстрелов, спросил я у Хмыря.
На мгновение он высунулся из проема и послал во врага короткую очередь. Отбросил опустевший автомат, вытаскивая обрез.
— Уходить! — крикнул бывший инквизитор.
— Куда? Сзади тупик. Спереди, — я осторожно выглянул, — шесть или даже семь инквизиторов. Куда?
Три или четыре пули выбили в граните неровные бесформенные кляксы. Еще одна рикошетом от железной двери ушла куда-то вбок. В ответ громогласно рявкнул обрез бывшего Хмыря.
— Сможешь вскрыть вон ту дверь? Я осторожно выглянул и тут же вновь дернул голову обратно.
— Под пулями? Ты с ума сошел?.. Да и зачем она тебе?
— Там можно выйти… Давай я прикрою.
Я еще раз посмотрел на дверь. Выглянув, полюбовался на засевших кто где инквизиторов, один из которых, кажется, нарвался-таки на нашу пулю и теперь недвижимо лежал на полу посреди коридора. Неровно сглотнул.
Вылезти из укрытия в насквозь простреливаемое пространство коридора, да еще и сидеть там, взрезая дверной замок, было чистейшей воды самоубийством. И никакое прикрытие тут бы не помогло. Разве что если бы его осуществлял засевший за нашей спиной десяток пулеметчиков.
Впрочем, если бы с нами был десяток пулеметчиков, ломать дверь, скорее всего, нам бы не пришлось…
— Готов?
Я медленно вытащил кинжал. Напрягся, готовый мгновенно метнуться под пули.
— Готов.
Инстинкт самосохранения аж взвыл при этих словах.
— Тогда действуй! — Хмырь высунулся и шибанул из обоих стволов сразу. Вроде бы никого не задел, но хотя бы заставил инквизиторов попрятаться. Ненадолго.
— Стойте! — закричала Ирина. — Стойте. Не надо. Я… я открою.
— Как? — Хмырь торопливо перезаряжал обрез. Я заметил, что руки у него чуть заметно дрожат, и негромко хмыкнул. — Вылезешь под пули?.. Пойми, дорогая, мы затеяли все это именно из-за твоего спасения. И если с тобой что-нибудь случится, получится, что мы старались и, возможно, даже умерли зря. Ты, Ирина, сейчас центр вселенной и ради тебя и я, и Алексей готовы на все. Даже умереть ради того, чтобы ты жила.
Хмырь закончил свою проникновенную и необыкновенно спокойную, не вяжущуюся с трясущимися руками речь и снова выстрелил. Ретивый инквизитор, высунувшийся особо далеко, крякнул и, схватившись за плечо, мгновенно отпрянул. Остальные чернокрестники открыли яростную пальбу.
Я тоже пару раз выстрелил для острастки, но без особого успеха.
— Давай, Алексей.
— Не-ет! — Ирина схватила меня за плечо. Сжала. Дернула на себя с силой, невозможной для столь хрупкого тела и подходящей больше вампиру, чем человеку.
На мгновение я даже подумал, что она решила переломать мне все кости. Но в следующий момент я уже забыл об этом, потому что заглянул в ее глаза.
Лед. Бесконечные торосы синего льда, колючего и беспощадного. Холод. Неземной холод, от которого начинает крошиться даже металл, закаленная сталь лопается как стекло, а человеческая душа замирает, будучи не в силах пошевелиться…
В этих глазах не было ни жизни, ни смерти, ни ненависти, ни любви. В них не было ничего, кроме Бога.
И я испугался. Испугался так, как никогда в жизни.
А потом в воздухе пахнуло силой. Могучей, далекой, нечеловеческой Силой. И не только я, не только вжавший голову в плечи Хмырь, но даже инквизиторы ее почувствовали. Стрельба стихла как по волшебству, сменившись настороженным молчанием…
