Адская зона. Сила духа (СИ) - Седых В. И. (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
У Файла голова пошла кругом от вспыхивающего калейдоскопа информационных осколков. Из потока слов он лишь уяснил: вздорный Старик— милый дедуля, по прозвищу Странник; жизнь кровожадной фурии держится на честном слове, зовут её Немезидой— богиней возмездия, кстати, подходящее имечко; врезавший ему по шее Дьявол— добрейшей души человек, а Любава— средней руки ведьмочка.
Неожиданно словоохотливая Любава прервалась и обернулась к деревянной лестнице, круто уходящей под потолок.
— Муж вернулся, — радостно сообщила она. — Странник тоже с ним.
Файл прислушался: далеко вверху стукали чьи — то торопливые шаги. Пока Любава прекратила бомбардировать осколочными зарядами информации, у Файла появилось время подумать о жене Дьявола. Однако определить возраст жизнерадостной хозяйки было невозможно. Телом она выглядела лет на тридцать, вела себя как шестнадцатилетняя хохотушка, а в глубине зелёных изумрудов глаз таилась грусть прожитых столетий.
Из — под потолка показались: хромовые с грубой подошвой сапоги; колоннообразные, обтянутые кожаными брюками, могучие ноги; затем из темноты материализовалось бочкообразное туловище, и следом появилось улыбающееся лицо бородатого рыжего гиганта.
— Очухался, кавалер, — приветствовал Файла громовым басом великан. — А я вот твоей раненой подружке знатного лекаря привёл.
Вслед за рыжим детиной по лестнице стремительно скатился сухонький Старик. Он не обратил на Файла ровно никакого внимания, лёгким кивком приветствовал хозяйку и быстро нырнул за отделанную искусной резьбой дверь.
— Любава, тащи жаровню и снадобья! — донеслось из комнаты недовольное бурчание.
— Какие надобны травы, Странник? — ласково уточнила Любава.
— Все тащи, там разберёмся, чем травить! — раздражённо крикнул чудаковатый лекарь.
— Парень, пошли наверх, не будем мешать, — предложил Дьявол и показал пример. — Не ровен час, осерчает старик.
Файл тоже смекнул, что вздорный старикашка может начать бросаться жаровнями— лучше не раздражать его присутствием зевак.
Они миновали пять подземных этажей, два этажа надстройки и ступили на выложенную плоскими камнями крышу мельницы. Ровную площадку обрамляла невысокая зубчатая стена с узкими бойницами.
— Прошу, — указал широким жестом на ломившийся от блюд стол радушный хозяин.
Файл окинул голодным взором яства и сглотнул набежавшую слюну.
— Не откажусь подкрепиться, — честно признался он. — А ещё на двух моих дружков деликатесов хватит? Кстати, где они?
— Перед тем, как поскакал за Странником, я снял их с крюка и ткнул мордой в миску, — весело сообщил добряк. — Они у тебя непривередливые, кашей запихались по самые уши и там же в хлеву уснули.
Упоминание о крюке кольнуло слух, но раз экзекуция не отбила у дружков аппетита, то Дьявол их не сильно помял.
— Да ты, парень, не стесняйся, хватай ложку, — усадил лапищей гостя за стол радушный великан и, не найдя столового предмета, обиженно взревел — Люба — а–ва!
Через пару минут неторопливой походкой выплыла Любава и ласково проворковала:
— Чего раскричался, Дьявол.
— Ложек нет, — смущённо пробасил муж.
— Глянь между мисками, — подбоченилась жена.
— О, нашёл! — обрадовался Дьявол.
— Факел зажги, стемнело уж, — посоветовала Любава.
Дьявол повертел головой, осматривая тёмно — синий небосвод.
— Так звёзд ещё нет— светло.
— Да ты и впотьмах кормить гостя можешь, — укорила хозяйка.
Дьявол, недовольно кряхтя, встал и поплёлся за стоявшей у стены металлической подставкой для факела, исполненной в виде диковинного цветка с длинным тонким стеблем, резными листьями и раскрывшимся бутоном, подрагивающих от малейшего прикосновения, лепестков. Дьявол небрежно брякнул подставкой по камню, вызвав мелодичный перезвон листьев, сунул в чашу цветка новый факел, вытащил из кармана огниво и зажёг огонь. Медно — красный бутон распустил алые лепестки.
— Искусная работа, — восхитился изяществом цветка Файл. — Металл словно живой.
— Да, неплохая получилась вещица, — крякнул Дьявол.
— Он у меня знатный мастер, — похвалила мужа Любава, — в нашем замке всё сделано его руками, он и кузнец, и строитель…
— Технарь я, — смущённо оборвал перечисление своих достоинств Дьявол и отвлёк Любаву другой темой — Что там с девчонкой? Вылечил её чародей или последнюю кровь выпустил?
— Врачевать он не начинал, — грустно вздохнув, поведала Любава. — Так, только в сознание сестру привёл, чтобы о плате столковаться.
— Узнаю жидовскую морду, — недовольно проворчал Дьявол, — не сильно — то он изменился за пару веков.
— Пойду я, — извинилась хозяйка, — вдруг дедушке понадобится чего.
— Не торопись, пока он у фурии последнее не выторгует, дела не будет.
— Она же ещё на этом уровне ничего не нажила, — всплеснула руками Любава.
— Не волнуйся, эскулап её в кредит распотрошит. Потом возьмёт своё с процентами— за ним не заржавеет, — Дьявол знал повадки старого дружка.
— Он добрый, — заступилась за дедушку Любава.
— Не отрицаю, есть у старика такая слабина, — согласился великан.
Любава больше спорить не стала и, улыбнувшись на прощанье, отправилась помогать милосердному врачевателю.
— Черпай варево ложкой, а то совсем остынет, — обозвал ароматнейший суп Дьявол и показал, как надо истреблять продукт.
Трапеза прошла в молчании. Тишину разгонял лишь стук ложек, чавканье и хруст ломаемых костей. Файл испробовал все блюда, сделав утешительное заключение, что если какие из них и приготовлены из человечины, то по вкусу он их распознать не смог.
— Поговорим, — откинулся на деревянную спинку основательно сколоченного стула Дьявол.
— Это можно, — вытянув под столом ноги, выдохнул объевшийся Файл.
— Странник говорит: ты Третья волна.
— Какая волна? — поднял брови парень.
— Волна способная перевернуть мир, — подался вперёд и, облокотившись о скрипнувший стол, заговорщически подмигнул Дьявол.
— Обо мне подробнее, — тоже придвинулся ближе Файл.
— Странник у нас знатный хиромант, есть у старика такой талант— гадости людям предсказывать. Так вот, на днях этот провидец новую пакость высмотрел в волшебном чане, или во что он там пялится— не знаю я всех чародейских тонкостей, — но дряни на дне он наковырял вся — я–кой. — Дьявол прервался, и Файлу показалось, что здоровенный мужик вот — вот перекрестится, но тот лишь зябко передёрнул плечами и зловеще прошептал — По — хорошему, тебя бы сразу удавить надо, а не помогать делу твоему поганому. — Душегуб с хрустом размял пальцы.
— Да я же ещё ничего не сделал, — Файл поторопился вякнуть в свою защиту, прежде чем перекроют кислород.
— Натворишь ещё бед, — отмахнулся Дьявол, но успокоил — Не трону я тебя, слово дал.
— Неужели вы так суеверны, что верите всем басням хитрого старикашки.
— Старикашки? — хмыкнул великан. — Да он лет на триста моложе меня.
— Это вы хорошо сохранились! — удивлённо уставился зелёный на долгожителя.
— В Адской зоне трудно состариться, — грустно вздохнул Дьявол и ещё с большей тоскою добавил, — но и вечно жить невозможно.
— Однако подозреваю, что Странник всё же умудрился «слегка» одряхлеть.
— Да-а, сильно дружок сдал на воле.
— Значит, он сумел на короткое время вырваться из Адской зоны. Разве такое возможно?
— Всё, когда — нибудь кончается, — тяжело вздохнул Дьявол. — И срок тоже.
— Вы так это говорите, будто желали бы сидеть в Адской зоне вечно.
— Я бы не отказался, — мечтательно улыбнулся Дьявол. — Здесь хорошо— вечная молодость!
— Разве не надоест жить вечно?
— К сожалению, Шарды позволяют израсходовать только одну тысчонку лет. И мне уже недолго осталось свет коптить. — Дьявол обратил затуманившийся взор к стремительно темнеющему небосводу, будто старался высмотреть среди разгоравшихся звёзд чёрные лики Шардов, и честно признался — А так ещё пожить хочется!
Повисла долгая пауза. Файлу показалось, что он услышал последние слова приговорённого к смерти узника. Парню, прожившему два десятка лет, так же трудно понять тысячелетнего старика, как не понять пятилетнему ребёнку столетнего дедушку. Казалось, что ему ещё надо? Уж пожил своё. Но вот, если этот видавший виды «дедушка» всё ещё здоров и полон сил, если руки крепки, а разум светел, если могучее сердце неровно бьётся не от подкрадывающейся старости, а от юношеской любви к прекраснейшей из женщин, как тогда? Здоровенный Дьявол не был даже похож на старика, с виду— лет сорок, не больше.
