Царь Горы (СИ) - Рымжанов Тимур (библиотека книг TXT, FB2) 📗
Кроме ужасных, открытых переломов, никаких других повреждений больше не было. Не наблюдались ожоги, симптомы удушения или еще какие-то заметные признаки. Судя по всему, он действительно погиб от удара о землю. Электронные устройства, интегрированные в его костюм, казались все еще исправными. Индикатор того самого аварийного маячка, сигнал которого улавливал сканер, еще мерцал на панели управления. Заряд батарей был на исходе, так что будь у меня исправный сканер, я бы даже в ста метрах от него не смог обнаружить погибшего. А уж в лагере его и подавно давно перестали пеленговать. В устройстве военного костюма было точно такое же зарядное устройство, что пополняло запас энергии от мускульной силы при движении, но при падении оно серьезно пострадало. В полевых условиях восстановить систему не получится. Я бесцеремонно снял рюкзак с трупа. Не сильно беспокоя окоченевшее тело, просто срезал лямки ножом и оттащил в сторону туго набитый мешок. В умело уложенном ранце обнаружилось несколько коробок от химических ламп, но теперь вместо пластиковых туб там хранились какие-то пучки почерневшей травы. Удалось обнаружить портативную цифровую видеокамеру в антиударном боксе. Исправный фонарик, и короткий обрывок стального троса с пластиковой рукояткой сделанной, похоже, из детали автомата. Сама рукоятка и короткая петля из капроновой веревки были плотно обмотаны изоляционной лентой в несколько слоев. Все остальное, кроме почти выпотрошенных армейских аптечек не представляло интереса. В конце осмотра я срезал с одежды погибшего его именную бирку и шеврон. На ней значилось Соколов Н. И., а шеврон указывал, что он из группы специального назначения «Барс». Покойся с миром приятель! Срезанную бирку, я так же, как и прочие положил в карман.
Солнце всходило за громадиной башни. Я оказался в тени, но и отсюда отлично мог осмотреться и выбрать верное направление. Я уже присматривал извилистую гряду, по которой будет удобно идти, как вдруг услышал пронзительный вой, отразившийся громким эхом от стен башни. От ближайших ко мне скал ударил мощный разряд молний, сотрясая громовым раскатом онемевшее пространство. Земля под ногами завибрировала. В ту же секунду я испытал то внутреннее напряжение, что и в момент, когда отряд Снегова угодил в электрическую ловушку. Как бы ответом на мои опасения буквально в десятке метров возле меня поднялся из земли вертикально стоящий электрический стержень. На кончике стержня разбухала маленькая шаровая молния. Ослепительно яркий шар пошатывался из стороны в сторону как бы осматриваясь. Образовавшийся от устойчивой электрической дуги гул и треск заглушил все прочие звуки. Огненный цветок медленно сместился ближе ко мне, как бы уступая место еще одному, поднимающемуся из земли. За извивающейся дугой по земле тянулся длинный след. Песок и пыль, что успели выбиться из-под спекшейся корки, мгновенно сплавлялись в бурлящую, бурую массу образуя извилистую бороздку, будто шрам на гладкой поверхности стеклянного поля. Инстинктивно делаю насколько шагов назад. Успеваю растолкать по карманам все, что смог найти у погибшего десантника. На том месте, где я только что стоял, уже намного быстрей, распускается еще один огненный цветок. От ярко-голубой сферы изломанной дуги отлетают, в разные стороны, словно лепестки белые всполохи. Продолжаю пятиться. Сердце бешено стучит в груди, горло пересохло, а в голове такой неспешный, стройный поток мыслей. Зачарованный танцем удивительного явления, я вдруг вспомнил слова Самохина, еще там, в бункере, когда мы наблюдали смену цикла. Он назвал эти электрические явления «шоу в стиле Тесла». У меня же само собой возникло название «Цветы Тесла». Гудящая дуга завыла справа, от меня поднимая от земли еще один огненный бутон, и я не выдержал. Развернулся спиной к противнику и пустился бежать со всех ног. Если бросятся в погоню, значит, они не просто природное явление, неизвестное науке, а разум. Невероятный, невозможный, но разум. Я не верю в их случайное появление, в их хаотичные перемещения по стеклянным полям вокруг башни. Они не просто так преследовали нас. Они изучали! Быть может это и есть те самые пришельцы, о которых говорил чудаковатый компьютерщик Лешка Краюхин? Просто в наших примитивных головах не может укорениться тот факт, что пришелец, это вовсе не зеленый человечек с большой головой и щуплым тельцем. Пришелец может быть и в виде плазменного сгустка!
Вопреки моим ожиданиям и смелым догадкам, огненные цветы остались стоять там, где появились. Они не бросились в погоню, не стали преследовать. Их энергия, поддерживающая в воздухе плазмоиды, явно иссякала.
Я пробежал метров двести. Оглянулся несколько раз на шумную, гудящую «клумбу» увядающих цветов и сбавил темп. Они будто вынуждали меня вернуться к башне. Вполне ясно намекнули, что сбежать из этой смертельной ловушки просто так мне не удастся.
Что ж, башня так башня. Я нащупал парашют, проверил крепления, заметные спереди металлические детали. Все казалось вполне целым и исправным. Мне уже один раз удавалось сбежать от башни таким способом, почему бы не попробовать еще раз? Только теперь заберусь повыше и стану ловить восходящие потоки, чтобы отлететь как можно дальше. Так будет даже проще, сэкономлю кучу сил, и избавлю себя от необходимости переться больше тридцати километров по раскаленной степи.
Подтянув лямки рюкзака, уверенно зашагал к черным стенам. Все не так плохо, повторял я сам себе. Я мог оказаться раненым, обожженным, покалеченным, а надежды на помощь никакой. Но я цел и невредим, у меня есть припасы и средства спасения, так что я не сдамся и не отступлю. Не на того напали.
Пугающие невероятной высотой, массивностью и неприступностью стены башни нависали надо мной громадным исполином. Я не должен бояться, не должен пасовать перед трудностями, но рядом с башней я чувствовал себя каким-то ничтожным микробом, крохотной букашкой у подножья величественной секвойи. Взобраться вверх хотя бы на километр. Займет немало времени, но я постараюсь найти самый легкий путь. Восходящее солнце осветило притихшую степь. Я шел в тени, и это позволило держать хороший темп и не тратить много сил. С этой стороны башни в земле виднелись огромные трещины. Не глубокие. Успевшие заполниться осколками бурого стекла, черными камнями, то и дело падающими с высоты, и серой глиной, осыпавшейся с краев трещин, они не представляли опасности. Внимательно глядя себе под ноги, я подошел вплотную к скале и встал у выступа, на который можно было взобраться только с помощью крючьев и веревки. Выбора не оставалось. Идти вдоль стены и искать более удобный подъем не имело смысла. Они все примерно одинаковые. Сразу за этим высоким выступом была заметна такая же примерно, как и в первом моем восхождении тропа, взбираться по которой будет намного легче, чем по отвесной стене.
Готовлю снаряжение. Сорок метров веревки, закладные распорные крючья, скальный молоток и не давая себе ни секунды передышки, тут же начинаю подъем. Десятиметровую отвесную стену до площадки, где можно будет осмотреться и уже идти без снаряжения, я преодолевал не меньше двадцати минут. Сейчас в этом восхождении я видел единственный путь к спасению. Но трудная ночь, шоковая травма, плюс разыгравшийся голод, все же дали о себе знать болью в голове и потемнением в глазах. Подобных критических моментов лучше не допускать. Не хватало еще по-дурацки навернуться со скалы, от внезапно возникшего головокружения или колик в животе.
Найдя удобный пятачок в стороне от тропы, я снял рюкзак, проверил застежки всех карманов и вынул тубу с припасами. Выданные на складе концентраты предназначались для систем костюма, но сейчас, когда защитный шлем болтался у меня на бедре, я пожалел, что не взял с собой банку тушенки, или вяленного мяса. Остается довольствоваться содержимым тюбиков и странного вида гранулами, упакованными как таблетки в пластиковой обойме. Вынув одну такую таблетку, я внимательно ее осмотрел, понюхал, но все же решил проглотить. Во рту появился странный квасной вкус вперемешку с грибным. Запив водой эту гадость, я подумал, что наесться одной таблеткой не получится, поэтому извлек из коробки довольно большой тюбик, который тут же вскрыл и, не читая, стал вдавливать в рот. По вкусу эта бурая масса напоминала кабачковую икру с кетчупом и мясным паштетом. Теряясь в догадках насчет того, что же за блюдо мне досталось, я перевернул тюбик и прочел название. «Борщ украинский», гласила скромная надпись. Ну, если борщ, то надо его разбавить до нужной консистенции. Воды у меня мало, зато есть припасенная плоская фляжка разбавленного спирта. Обычно я по утрам не пью. Но все, когда-то, бывает в первый раз.
