Цвет ярости — алый - Романовский Александр Георгиевич (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Лишь сейчас Курт смог убедиться, что первое впечатление было обманчивым: с расстояния в арену робот выглядел куда более внушительно, чем с высоты Ямы… Он был выше гладиатора на две головы, и этим, судя по всему, преимущества кибернетического тела отнюдь не исчерпывались. Сверху конечности робота также выглядели несколько хрупкими, но теперь Волк видел, что броня на них отливала матовым блеском, а “суставы” напоминали крепления фур к мощным тракерам.
Нижние лапы были снабжены серповидными ножницами, от одного вида которых по телу пробегала неприятная дрожь. Одни такие “ножницы”, казалось, могли запросто отхватить взрослому мужчине руку, а то и ногу… О голове же и вовсе говорить не приходилось.
Вторая пара конечностей представляла собой настоящие клешни — что-то вроде увеличенных в масштабе плоскогубцев или зажимов для электродов. Они, казалось, могли за просто так расплющить человеческий череп, как тухлое яйцо. Конструкторы кибернетического шедевра не стали уходить далеко от проверенных временем идей и, похоже, взяли за прототип первые инструменты, подвернувшиеся под руку.
И впрямь, что может быть надежнее, когда речь заходит о выдергивании непокорных гвоздей?
Насколько можно было судить, все это понавесили не так давно. Курт без труда обнаружил мощные крепления, ныне пустовавшие. Какие-то дни (возможно — часы) тому назад там сидели игрушки много страшнее, нежели гигантские ножницы. Волк с содроганием представил скорострельные пулеметы, плазменные пушки, электроразрядники, гранатометы и огнеметы, которые могли бы комфортно и вольготно разместиться на матовой броне. Эти же догадки подтверждались небольшими направляющими, вдоль которых за спину робота должны были уходить пулеметные ленты или даже шланги для напалма.
Курт никогда не видел ничего подобного.
И никто, судя по всему, тоже.
В голову сами собою лезли картины того, как шеренги “волкодавов” ползут по улицам Гетто. Прохожие превращаются в бегущие факелы; здания и автомобили разлетаются кусками стекла, металла и бетона. А некто, находящийся где-то за кадром, терзает джойстик, смеется и давит на гашетку… Просто потому, что не может доверить бойню автопилоту, очень хочется самому.
Как бы там ни было, Волк невольно почувствовал облегчение от сознания того, что на его долю выпали всего-навсего полуметровые ножницы да “плоскогубцы”, а не вся эта огневая мощь.
Ощупывая взглядом броню, он добрался наконец до того, что, видимо, представляло собой голову робота. Квадратная штуковина на толстой короткой шее, по периметру которой были разбросаны объективы всевозможных форм, размеров и назначений, наверняка включая инфракрасный, тепловой и прочие сканеры.
Эта часть андроида выглядела наиболее уязвимой. Однако Курт не тешил себя надеждой, что в ней находятся какие-либо жизненно важные органы — процессоры, платы или что-то еще. Все, что поддерживало подобие жизни в кибернетическом теле, было надежно скрыто под бронированными пластинами.
Заметив краем глаза движение, Волк обернулся.
Топор стоял в проеме на самом “пороге”. Каждой рукой он сжимал какие-то предметы. В следующую секунду пальцы разжались, а их содержимое нырнуло к дну Ямы.
Мечи вонзились в грунт на расстоянии двух метров от ног Курта. Рукояти пару мгновений раскачивались из стороны в сторону, будто ковыль под ветром. Обычные “гладиусы”, которыми Курт привык орудовать на тренировках, а также во время настоящих боев. Это были отличные, превосходно заточенные и сбалансированные клинки. Даже в “кремниевый век”, когда иглометы и акустическое оружие приходили на смену морально устаревшему пороху, пара стальных мечей что-то по-прежнему значила на узких темных улицах… Значила она что-то и в Яме, когда речь шла о стандартном человеке из плоти и крови, пусть даже с некоторым количеством имплантатов.
Но сейчас, на расстоянии какого-то метра от бронированного монстра, эти прекрасные клинки внушали Волку только уныние. Они, — думал он отстраненно, — еще бы пластиковые открывалки от синтетических консервов дали…
Но делать было нечего. Курт прошел эту пару шагов и вытащил из песка оба меча.
Толпа встретила это одобрительным ворчанием.
С самой вершины металлического купола донеслось чье-то покашливание.
Ну да, Хэнк Таран, хозяин Подворья.
— Итак, господа, все мы собрались тут на крайне знаменательное событие, — возвестил он с пафосом. — Такого не случалось ни на этой арене… ни на какой-либо другой. Машина сойдется в смертельном поединке — да, вы не ослышались — бой закончится лишь чьей-то смертью — со старомодной плотью и еще более примитивной сталью. Процессоры — против обычных мозгов. Место, где обитает большинство присутствующих и которое мы привыкли называть Клоповником, в поединке против кибернетического чудовища представляет существо, отстоящее от нас с вами на какие-то две-три хромосомы. Все вы его отлично знаете… — Таран указал на дно Ямы. — Это — Курт Страйкер!
Толпа разразилась приветственными криками.
Хозяин Подворья потрясал руками, будто эти приветствия предназначались лично ему. Будто это он, Хэнк Таран, готовился сойти в Яму, чтобы низвергнуть противоестественное создание “этими самыми руками!” в зловонную клоаку, откуда оно и явилось.
Дождавшись, пока крики не утихли, Хэнк продолжил:
— В другом углу арены — новичок. Это робот, произведение господ, по праву именующих себя оружейниками. Сервомоторы и аккумуляторы под защитой крепкой брони. Бессчетные миллионы операций в секунду. — Таран позволил себе подпустить в голос некую нотку пренебрежения. — Помимо упомянутой Гильдии, сей механизм представляет район Гетто, знакомый большинству из нас по слухам и страшным историям. Конечно, это Запретный город, как все вы наверняка догадались. — Хэнк выдержал паузу. — Итак, позвольте представить вам модель К21… Короче, Волкодава!
“Клопы” встретили это известие без особого энтузиазма. Кто-то выкрикивал беззастенчивые оскорбления и требовал, чтобы гости “убирались обратно в свою запретную парашу!”.
Это предложение было встречено одобрительным гомоном.
Страйкер не видел оружейников, однако догадывался, что те стоят, как и стояли, невозмутимо глядя на “клопов” из-под глубоких капюшонов. Они могли ничего не говорить, но любая попытка физического воздействия наверняка имела бы печальные последствия. Для аборигенов, конечно. И они это отлично понимали, о чем говорило уже хотя бы то, что из толпы не доносилось ни выстрелов, ни треска электрических разрядов. Недовольство “клопов” ограничилось смехом, гомоном и оскорблениями, но никто не посмел приблизиться к фигурам в черных балахонах.
— Напрасно, напрасно вы так, — пожурил Хэнк Таран неизвестного крикуна тоном доброго дядюшки. — Уверен, все вы сильно расстроитесь, если наши гости отправятся туда, куда им посоветовали… В таком случае не состоится ни того боя, ради которого вы оставили важные дела и пришли на Подворье, ни… того боя, о котором вы еще долго будете рассказывать на каждом углу. И поэтому давайте уважать друг друга и, естественно, наших гостей. — Таран повел вокруг хозяйским взглядом. — Обещаю — первый же, кто попытается подтвердить сплетни о том, что гостеприимство Клоповника отбитой почки не стоит, получит на орехи лично от меня. — Хэнк погрозил толпе кулаком.
“Безрукавочники” у подножия купола переступили с ноги на ногу, грозно и многообещающе сжимая дубинки. Аборигены перевели коллективный взгляд на “балахоны”.
— Это он! — крикнул кто-то.
Курт не видел, что происходит наверху, но, по-видимому, кто-то из фанатов проявил гражданскую инициативу. Добрососедство было в большом почете в Клоповнике.
— Не будем превращать представление в фарс, — улыбнулся Хэнк, фиксируя взглядом — будто затвор фотокамеры щелкнул — кого-то, кому посчастливилось стать объектом всеобщего внимания. — Мы собрались здесь отнюдь не за тем. Поскольку поединок проводится…
— Таран, давай быстрее! — вдруг выкрикнул кто-то. Хозяин Подворья зыркнул в ту сторону. Мелькнули “безрукавочники”, раздались стоны и глухие удары.
