Нет войне конца (антология) - Коллектив авторов (читать книги без TXT) 📗
— Сэр.
Главный кустодий долго смотрел на них обоих:
— И всё же мы обсудим это подробнее. Решим, что ещё следует сделать.
Это был долгий день. Стентонокс исполнял обязанности дежурного магистра караула всего двадцать четыре часа, но чувствовал себя полностью истощённым. Даже опустошённым. Он и представить не мог, какая требовалась сила, чтобы нести это бремя каждый новый день.
Поторапливая Ареских Гвардейцев и направляясь к концентрическим воротам, Константин Вальдор обернулся к Энобару и Велизарию:
— И помните, что я сплю крепче, зная, что в наших рядах есть такие кустодии как вы. Пока можете — немного насладитесь заслуженным отдыхом. Когда враг окажется у наших ворот — останется мало времени для такой роскоши.
Ник Кайм
ФЕНИКСИЕЦ
Я умираю. Мигающий ретинальный дисплей говорит мне, что кибернетика функционирует, но я не могу пошевелить ею. Без движущей силы плоти железо ничего не значит. Какая польза от машины без двигателя? Несмотря на очевидную стойкость и прочность железа, теперь я понимаю, что оно так же слабо, как и плоть. По иронии судьбы это открытие приходит ко мне только сейчас.
От меня отходит этот спесивый пес Юлий. Мне нужен миг, чтобы понять, почему он перевернут вверх ногами, а я вижу его удаляющиеся пятки. Мой тактический дредноутский доспех подвел меня.
Я лежу на спине, пытаясь удержать свои внутренности.
Я не один.
Мертвые повсюду, их число растет с каждой секундой. Вокруг меня Морлоки в черных траурных цветах. Я вижу обрывки эмблем, брызги крови. Раны братьев свежи, но память о них, как и о нанесенных Легиону потерях будет долго храниться после окончания этой битвы. Впрочем, мне не увидеть, чем она закончится. Я не чувствую сожаления или грусти, вместо них меня наполняет гнев, черная волна ненависти, в которую я постепенно погружаюсь.
Моя голова наклоняется в бок, и я вижу знакомое лицо. Хрипло выговариваю имя.
— Десаан…
Он не отвечает. Мой брат уже скончался.
Я пытаюсь подавить чувство фатализма, которое охватывает мой разум так же, как холод смерти начинает наполнять мое тело.
Я хочу верить, что все это может закончиться победой, что мы не были просто уничтожены ложью.
Затем я вижу его, он появляется из облака дыма, его доспех мерцает в мареве тысячи пожаров. И я вижу того, кто ему противостоит. Смерть близка, она держит меня за горло, погружает свои нетерпеливые когти в мои внутренности. От живота до шеи тянется разрез, боль соперничает со всем, что я испытывал прежде… Но я должен держаться, должен увидеть это.
В глазах постепенно темнеет. Я мирюсь с этим, лишь бы оставаться в сознании.
Посреди буйства войны сошлись друг против друга два брата, у их ног кружит смерть.
Один неумолим, его глаза подобны озерам ртути, волосы коротко подстрижены. Он холоден и несгибаем, а грубое и суровое лицо напоминает скалы Медузы. В черном, как уголь доспехе, с отливающими серебром руками, он — воплощение свежевыкованной мести.
Феррус Манус. Горгон. Мой отец.
Второй строен, даже в своем пурпурно-золотом доспехе. На голове нет шлема, прекрасное лицо — образец физического совершенства, а длинные белые пряди похожи на сполохи пламени. У него оружие моего отца, огромный молот Сокрушитель Наковален. Этот тщеславный, но смертоносный позер с важным и заносчивым видом взбирается на скалу.
Фулгрим. Фениксиец. Брат моего отца.
Феррус Манус убьет его за это оскорбление. Он решительно шагает к скале, живые расступаются перед его стремительным рывком, а мертвые устилают путь. Горгон вытягивает Огненный Клинок, и тот гудит его праведным гневом.
Фулгрим продолжает улыбаться. Он открывает объятия, словно собираясь заключить в них Горгона. Но на самом деле это насмешливый вызов на поединок. Внизу несколько выживших братьев из клана Авернии бьются с Гвардией Феникса. Молниевые когти сходятся с алебардами, и число погибших среди Морлоков и Детей Императора растет.
Я теряю сознание на несколько секунд. Глаза залиты кровью, и я наблюдаю за битвой через багровый туман, который мои ретинальные линзы не в состоянии устранить.
Сокрушитель Наковален выглядит тяжеловесным. Слишком благородное оружие для недостойных рук Фулгрима, но он искусно орудует им и напоминает мне о своем потрясающем мастерстве.
С уст отца срываются слова обвинения, но мой слух слабеет, и я не могу разобрать их. Феррус оскаливается в хищном рыке. Фулгрим тоже, демонстрируя усмешку лжеца.
Отчаяние сменяется яростью. Феррус Манус бросается к скале, на которой стоит его брат.
Мой отец — боец, наделенный грубой силой и неоспоримой мощью, но техника Фулгрима отработана, как у танцора. Даже с Сокрушителем он быстр и точен. Фениксиец осыпает ударами защиту моего отца, атакует снова и снова. Феррус Манус не согнется. Его питает гнев, и Фулгрим чувствует этот жар. Улыбка примарха Детей Императора становится неуверенной, и он хмурится.
Я слабею, мое тело отказывает. Сознание еле теплится в нем. Я должен увидеть это. Мне необходимо знать…
Два полубога кружат среди моих родичей, которые еще не пали. Скользящий удар сминает наплечник моего отца. Ответный удар двумя руками стремителен и оставляет раскаленную трещину на броне Фениксийца. Горгон отшатывается, рукоять Сокрушителя врезается в его нос борца. Феррус отвечает нисходящим ударом, от которого Фулгрим уклоняется. Второй выпад рассекает щеку примарха, и тот рычит. Брат Горгона выбрасывает молот, удар выбивает воздух из легких моего отца, и он задыхается. Отчаянный перекрестный удар проходит на расстоянии вытянутой руки от Фениксийца, когда тот отскакивает назад, чтобы избежать жала Огненного Клинка. Фулгрим одной рукой раскручивает похищенный молот для смертельного удара, но Феррус Манус блокирует его. Сыплются искры, с оружия обоих противников срываются молнии.
Я слышу раскаты грома и представляю, как сама земля дрожит от ярости этой дуэли.
На миг они сцепляются, брат против брата, Огненный Клинок скрежещет о рукоять Сокрушителя Наковален.
Зарычав, Феррус Манус отбрасывает Фулгрима, но Фениксиец быстро восстанавливает равновесие. Он уворачивается от выпада в грудь и бьет кулаком в открытую челюсть Горгона. Отец не обращает внимания на удар и рубит мечом в бок Фулгрима. Сложно сказать наверняка — мое зрение начинает расплываться, а боль становится тупой, чтобы затем превратиться в вечный холод — но я готов поклясться, что эта рана срывает с губ Фениксийца выдох наслаждения.
Он и в самом деле порочен.
Насмешливый смех покидает уста Фулгрима, его заносчивость безгранична, даже перед лицом раскаленной ненависти. Мой отец свирепо атакует и сбивает наплечник с доспеха Фулгрима. Если бы я мог торжествующе сжать кулак, я бы это сделал. Наращивая темп, Горгон пробивает защиту Фениксийца и наносит колющий удар Огненным Клинком.
Мои глаза расширяются в предвкушении победы…
Но Фулгрим реагирует быстрее, чем должен любой воин, и отбивает в сторону удар, а затем наносит свой в голову отца.
Вместе с поднимающейся кровью мое горло сжимает мука, но я не осмеливаюсь отвернуться. Я не могу, даже если бы захотел.
Феррус Манус ошеломлен и опускается на одно колено, но решимость не покидает его. Из головы течет кровь, заливая его красной пеленой. Стиснув зубы, Горгон находит брешь в безупречной защите Фениксийца и наносит глубокую рану
Фулгрим отступает и держится за тело, выронив Сокрушитель Наковален. Они стоят на коленях и пристально смотрят друг на друга, но я поражен очевидной грустью Фениксийца. Вероятно, мое сознание уже затуманилось, потому что я вижу в Фулгриме настоящую печаль. Она сменяется одобрением, когда Феррус Манус поднимается с колен.
Пылающий Огненный Клинок зависает в воздухе, как застывшая комета.
Я собираюсь встретить смерть. Она останавливается, и я благодарен ей за это.
Но смертельного удара нет. Я моргаю и задаюсь вопросом, уж не пропустил какой-то решающий миг.
