Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ) - Чекрыгин Егор (мир книг .txt) 📗
Еще меня приятно удивило относительно чистые улицы, и наличие канализации. Не такой как у нас конечно, но дерьмо на улицу, как в нашем средневековье, никто не выплескивал, и даже то, что оставлял тягловый скот, своевременно убирали. А еще порадовало, что мне, как дикарю с хрен знает откудовска, по приходу в караван–сарай объяснили как пользоваться сортиром, куда выкидывать отходы, и вообще — выглядеть цивилизованным человеком. Чуть позже, я узнал, что все эти изыски — наследие Империи, которое даже в таких занюханных городишках как этот, все же пытаются сохранять.
Что еще интересного? — На воротах города стояла стража с какими‑то допотопными протазанами в руках, экипированная в стиле «я у мамы бомжик», и как настоящие взрослые стражники, брали мзду за проход в охраняемые владения. — Все как в книжках писали. Работали мужики вдумчиво и неспешно, из‑за чего перед воротами образовалось даже некое подобие очереди. Хотя скорее — очередь появилась из‑за нас, ибо при виде каравана, стражники как‑то нехорошо оживились. Весь наш груз, животных и людей тщательно пересчитали, а потом оу Моовиг с Мышем, долго ругались со бомжеватыми стражниками из‑за размеров въездной пошлины.
Кстати о бомжах, — обратил внимание что тут все одеваются достаточно расхлябанно и выглядят чуток грязновато, ибо, как нам объясняли на курсах Там — местная одежда, достаточно дорогое удовольствие. Потому как и ткани ткут, и тряпки шьют, по большей части исключительно вручную, так что менять костюмчики каждый день — слишком накладно и мало кому по карману. Одежду тут берегут, штопают, ставят заплатки, и частенько даже передают по наследству. Потому‑то мода тут тоже весьма неспешна, и для девицы надеть бабушкино платье — дело вполне нормальное.
Еще тут вручную же стирают, а уж про процесс глажки, лучше вообще молчать. Как нам объяснили, даже допотопные утюги, в которые надо засыпать вытащенные из печки угли — это, как правило, роскошь только для очень богатых. А беднота пользуется разными там деревянными катками–роликами, или просто вывешивает свое мокрое барахло на веревки, надеясь что земное притяжение вытянет лишние складки. Это не то что у нас — закинул грязные шмотки в стиральную машинку, и пошел к компу по Интернету шариться. Тут, если хочешь быть чистым, приходится либо немало повкалывать самому, сдирая руки о стиральную доску и студя их в холодной воде. Либо заплатить кому‑то нехилые денежки за подобную работу. Потому‑то — чистота, это тоже привилегия богатых и знатных.
Да… — средневековье! Впрочем, помню на лекции, услышав наше хмыканье, лектор — какой‑то крутой профессор–историк, рассказал нам, что еще в начале двадцатого века в России, до внедрения массового пошива одежды, крестьянин или рабочий шили себе парадно–выходной костюм раз в жизни, и этот костюм надевался исключительно в торжественные моменты жизни. Хранился костюм с большой аккуратностью, а в случае повреждения — зашивался или ставилась заплатка. Быть похороненным в подобном костюме — своеобразное мерило успешной жизни. У тех кто победнее — костюм переходил по наследству к следующему поколению. Так что в этом отношении, средневековье закончилось совсем недавно.
Нам, молодым лбам, привыкшим что мода меняется, как минимум по два раза за год, а значит, вещи особо беречь не надо, и заплатки видевшим только на картинках, это конечно понять было сложно. Но если бы не те лекции, я бы наверное не обратил внимания, как аккуратно обращаются со своей одеждой мои новые товарищи. На коленки тут, чтобы раздуть костер, никто не вставал. Лучше на корточках, извернувшись буквой «зю», лишь бы не продрать ткань в наиболее опасном месте. А когда Мыш потерял пуговицу, мы искали ее всей командой охранников, призрев послеобеденный отдых. Пуговица оказалась сделанной из какого‑то полудрагоценного камня, вроде нефрита. По мне — так глупость несусветная, но для здешних в этом была своя логика — дорогая вещь, требует дорогого обрамления, ведь по ней люди будут судить о тебе.
…Из всего этого, я сделал вывод, что первым делом мне надо одеться как местный, иначе буду везде выделяться как белая ворона, среди негров–шахтеров.
Выбраться в город в первый же день, мне не удалось. Пока зашли в караван–сарай, пока расположились, пока сортировали товары и животных, пока отгоняли часть наших верблюдов куда‑то на выпасы за городом — уже и наступила ночь… И пол этой ночи мне выпала честь простоять в карауле, охраняя сарай с товарами, так что и половину следующего дня, я отсыпался. Но хотя остаток дня у меня и выпал относительно свободным — сразу выбраться в город опять не удалось. Потому как сначала я решил разрулить вопрос с собственными финансами. Те монетки и серебришко, что были в трофейном кошелечке, пока лучше было попридержать. В том смысле, — чтобы был какой‑то быстрореализуемый задел на черный день. Так что чтобы купить новую одежду, надо было либо стрясти с начальства часть обещанной зарплаты, либо что‑то продать. А как говорил кто‑то из мыслителей древности, (сейчас уже, хоть убей и не вспомню кто — возможно Конфуций или Лао–дзы) — «Чтобы продать что‑нибудь ненужное, нужно сначала купить что‑нибудь ненужное». Ненужного у меня вроде как хватало, но… — оно мне все было нужно. Ведь, к примеру, продай я этот идиотский мушкет с боеприпасами или дурацкий тесак, и кем я тогда становлюсь — в смысле статуса? — Да никем. Убогим мальчиком на побегушках, которого даже погонщиком верблюдов не возьмут, потому как это важная специальность… Тогда может быть продать автомат? Нет, пусть даже и удастся задавить жабу, и расстаться с оружием двадцать первого века, благо — запас патронов не вечен. А ведь по местным меркам, он наверняка стоит миллионы. Да только кто мне даст за него реальную цену в этом убогом городишке?
В общем — вместо того чтобы заниматься чем‑нибудь полезным, пришлось принять «приглашение» своей «троицы» и еще четырех непонятно откуда взявшихся друзей–охранников, и пойти с ними в кабак. М–да… — разорился на пару кусочков серебра, проставляясь для всей компании. Хватило на пару больших кувшинов неплохого вина и весьма приличную закусь. Вот честное слово — даже не ожидал, что тут умеют так разнообразно и вкусно готовить. Разные сыры, копчения, колбасы, маринованные овощи, даже икра была… — классная закусь! А уж как хорошо пошло горячее!..!! Похлебка, кажется из рыбы, острая как бритва и жутко ароматная. К ней подавались постные, еще горячие булочки, отлично оттенявшие остроту блюда. Потом что‑то вроде рагу из мяса, овощей, и грибов тоже залитое острым соусом. А еще пироги, — с мясом, ягодами, фруктами, грибами, сыром — все идеально свежее и обалденно вкусное! И с десяток мисочек с разными соусами на столе, которые мои сотрапезники, кажется восприняли как некую банальную данность, вроде солонки и перечницы на каждом столе в нашей столовой. Нет, определенно, в этом мире знают толк в жратве! Так вкусно и обильно я в жизни не ел, и всего‑то за два кусочка серебра.
Когда уже второй кувшин подходил к концу, и пришлось распустить пояса, дабы суметь впихнуть в брюхо остатки пирожков, — выбрал момент, и посоветовался с Шооргом, где бы раздобыть денежек на новые шмотки и снаряжение. А он посоветовал мне посоветоваться с Мышем, или, на самый крайний случай, поклянчить у него задаток, в счет будущей оплаты. Хотя и тонко так намекнул, что — «Миишь конечно человек хороший и командир надежный. Но скряга каких мало, так что особо надеяться на это не стоит».
После плотного перекуса, разгоряченные мужики, радостно перемигиваясь, решили отправиться в бордель. А меня с собой не взяли, поскольку Шоорг, довольно ухмыляясь, заявил, что ночью мне опять в караул, — «Ты Иигрь, самый молодой, ты еще свое урвать успеешь. А мы ветераны, у нас заслуги, так что в городе мы караул не несем, а оттягиваемся…»… Да — дедовщину не в советской армии изобрели. Но, в общем‑то, не больно‑то и хотелось… Нет, в смысле — хотелось, я ж все‑таки мужчина в полном расцвете сил, и к прекрасному полу отношусь более чем благожелательно. Но за деньги, я как‑то не привык. Брезгую. Да и заразы боюсь. Ну да ничего, как у нас говаривали — курсант военного училища, должен успеть за одну увольнительную и познакомиться, и по… — любиться, и разойтись на вечные времена. Я, в общем‑то, успевал. Пусть не каждый раз, но частенько. Это в нашем‑то мире, где девушки весьма придирчивы и требовательны. А уж тут‑то, в средневековье, говорят нравы куда проще. Вон как служанок в кабаке по задницам хлопают, а они только довольно повизгивают, и еще амплитудней булками вертеть начинают. И чтобы тут, такой парень как я, не нашел себе «перепихон по–любви»? — Я вас умоляю! Но, первым делом — самолеты, ну а девушки — потом.
