Н 5 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (книга жизни TXT) 📗
– Кому принадлежит голова мертвеца? – Бесцветно сопровождались слова переводом.
А двое сиятельных смотрели только друг на друга.
– Это софистика! Вы понимаете, о чем я говорю! Нарушение порядка. Люди напуганы!
– Раз никто не заявит на эту голову права, то кражи нет.
– Я. Я заявляю. – Нахмурился Роман Глебович.
– В таком случае, мы готовы ее вернуть, – протянул переводчик сумку вперед.
Да так и остался с ней стоять, ловя на себе сначала недоуменный, а потом опасливый взгляд дяди императора.
– Но раз она вам не нужна, то к чему слова? – Перевел юноша и опустил руку с особенным грузом.
– Послушайте, мы же договаривались решать все вопросы через нас. – Примирительно произнес Рюрикович. – Зачем эти жесты?
– Вопросы не решаются.
– Мы работаем. Мы ищем. – Вложил тот в эти слова всю убедительность.
– Ваш князь назначил встречу на это утро и сбежал.
– Вы отрубили голову его советнику! Мне понятна его немилость.
– Разве он пожелал договариваться об этом через вас?
Пространство между говоривших, и без того очищенное охраной от посторонних, пустело с каждой секундой. И даже самому переводчику, насколько бы он ни был равнодушен к своей судьбе, становилось не по себе.
Нечто невысказанное, спрятанное между слов, уплотнялось и поднимало напряжение беседы.
– Князь свободен в своих действиях. Вам стоило проявить уважение.
– Где его уважение было вчера? Где его гостеприимство?
– Мое гостеприимство тоже не безгранично. – Поджал губы Рюрикович.
– Но если оно есть, устройте нам сегодня встречу с Самойловым Максимом. Это мальчишка из новостей. – Аймара посмотрел в сторону Кремля, уже пятый день недосчитывающийся одной из башен.
– Есть определенные сложности, чтобы сделать это так быстро, – замер на секунду дядя императора, растеряв всякие эмоции.
И даже на лице появилась столь же невозмутимая маска, как у Аймара.
– Вы устроили нам встречу с императором. – Слегка недоуменно произнес Катари.
Разница между просимым и уже свершенным казалась ему просто громадной, равно как отсутствие немедленного согласия. Не то, чтобы им оно было нужно – нужного человека они найдут в любом случае, но так было проще.
– Мы обещали. – Подтвердил Роман Глебович. – Мы сделали так, как положено хорошим хозяевам. Мы желаем видеть в вас хороших гостей. Если вам нужны ответы от Самойлова, предоставьте список вопросов.
– То есть, вы не желаете обеспечить эту встречу. – Уже без оттенка на вопрос, с мрачным подтверждением отношения к ним окружающих, проронил Катари.
– Мы уже обеспечили все, что вы просили – круглосуточный поиск всеми службами империи. Вы встретились с Императором, как было обещано. Вам предоставили время на телеканале, которым вы даже не подумали воспользоваться…
– Разве вы считаете, что моя внучка может смотреть телевизор? Быть может, ее водят по театрам?! – С горечью прервал его Аймара. – Мы думаем, что кусочек неба за решеткой – это все, что она может сейчас видеть! И мы знаем, как сделать, чтобы она узнала, что мы рядом!!
Взвыл ветер, унося снежные хлопья. А потом вокруг разительно посветлело – глаза, уже привыкшие к вечному полумраку под плотными снежными облаками, с радостью уловили сияние утренних небес над головой.
Но вместо восклицаний радости и удивления вокруг отчего-то послышалось ойканье и панические возгласы. И на мир тут же навалились сумерки – гораздо плотнее, чем были до того.
Переводчик невольно поднял голову ввысь. И судя по тишине рядом – это сделали все, включая великого князя Романа Глебовича.
То, что вымолвил Рюрикович, было полно эмоций, но не нуждалось в переводе.
А сам юноша наконец-то нашел ответ, откуда в большом промышленном городе столь красивый и белый снег крупными хлопьями. Потому что прямо сейчас, на его глазах, с высоченной снежной вершины гигантской горы, парящей над Москвой и закрывающей солнце, ветер сорвал длинный и красивый шельф снега и скинул на столицу вниз.
– Как вы посмели! – Рявкнул дядя императора.
– Расскажите нам, кому принадлежит небо?! – Рявкнули ему в ответ. – А раз всем благородным, то потрудитесь умерить тон!
– Зато земля под небом – принадлежит моему роду! – Зло смотрел на него Роман Глебович, буквально сотрясаясь плечами от гнева.
Потому что гора над городом никому не прибавит настроения.
– Нам кажется, что вы не знаете, кто такие Аймара. – Источая практически ощутимую материально ярость, произнес Катари. – Но на ваше счастье, мы гости и друзья. Вы вправе нас прогнать. Тогда мы вернемся врагами.
Поиграв желвакам и сжав кулаки, некоторое время Роман Глебович смотрел на него.
А затем перевел взгляд на переводчика.
– Я предприму все усилия, чтобы вы встретились с Самойловым. – Бросил он и отвернулся к своим машинам, размашисто зашагав в сторону лимузина.
– Кажется, он угрожал, – подумав, все-таки решил добавить от себя специалист, когда Рюрикович уже не мог их слышать.
Потому что некоторые оттенки слов его временные наниматели тоже могли не понять.
В ответ же встретил удивление и пренебрежение во взгляде. Люди, тайно разместившие гору над огромным городом, не боялись детей.
– Возвращаемся в отель. – Скомандовал Аймара.
– Что насчет Черниговского? – Спросил переводчик, занимая свое место на заднем сидении рядом. – Его нет в гостинице. Возможно, будет в пятницу. Судя по газетам, планируется большой сход князей.
– А что может быть насчет него? – Пожал плечами Катара.
– Я имею ввиду, что вы знаете достаточно, чтобы его наказать, – переводчик равнодушно покосился на мешок на своих коленях.
Содержимое уже не вызывало таких эмоций. А дискуссия с людьми такой величины уже не вводила в ступор.
– Самое ценное место у князей – в их кошельках, – добавил юноша. – Бедность породит агонию.
И все-таки покосился в окошко – гора все еще была на месте. Гигантская, будто аккуратно срезанная по нижней плоскости. Невозможная до такой степени, что он уже привык к ее существованию в небесах. То, что будет, если она упадет, нет-нет, но пробирало нервной дрожью.
– Одна голова – хорошо. – Мудро произнес Катари, глядя на приданного специалиста и мешок. – А две – лучше.
И пока тот приходил в себя, пытаясь переосмыслить народную мудрость, задал еще один вопрос. Который был даже неожиданней предыдущей сентенции.
– Расскажи о доме.
Приказ был дан – и переводчик не посмел ослушаться. Но рассказ отчего-то начал не о квартире в Минске. Как-то само собой слова сплелись в рассказ о деревенском домике родителей. О парном молоке и умных котах. О морозных рассветах и пеших походах к дальним прудам в детстве. О случайно замеченном волке и звездном небе, от которого не оторвать глаз. Там всегда было лето, безопасно и тепло – оттого хотелось говорить и говорить.
– Твои родители все еще живут там? – Выслушав все за время долгих московских пробок, спросил Аймара, когда машина остановилась у отеля, и рассказ прервался сам по себе.
– Да. – Ответил переводчик, слегка улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям.
– Тебе и родителям понравится у нас в горах. – Кивнул глава клана.
Колокольный звон церквей глухо донесся из-за толстых стен. Десятый час утра – сосчитала принцесса Елизавета, зябко ежась от холода в парадном платье, которое ей так и не удалось сменить этой ночью. Пуховой платок поверх плеч, оставленный сердобольной бабкой-ключницей, мало помогал от холодной сырости помещения, о котором словно вспомнили в последний момент – определяя, где в огромном дворцовом комплексе Кремля отыскать укромный уголок для консультаций.
Вознесенное на десятки метров вверх, помещение было крошечным – два с половиной на два метра. Некогда служившее альковом для умываний или стирки одежды, ныне оно было приведено в обезличенное состояние заштукатуренных стен, стеклопакета под потолком и пары скамеек, поставленных вдоль стены. Но наличие близкой воды чувствовалось все равно – даже стены были слегка влажными, а уж холод сначала позднего вечера, затем ночи и рассвета ощущался десятикратно – с рассветом в заиндевевших окнах не было видно неба, а в углах комнаты появилась изморозь.
