Кукловод Тысячи и одного заговора (СИ) - Юрченко Сергей Георгиевич "Raven912" (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
— Бессмертный дух узнает, что такое "не быть"! — возгласил я пророчество именем своего бога.
Тысячи путей, "бессмысленных", по мнению некоторых фанатиков, свивались в нити, угрожая оплести и затянуть в пучину. А вот "кого" — это еще подлежало уточнению…
Болезненно-белый шлем с двумя пересекающимися гребнями качнулся. Тварь взмахнула ржавыми клинками, зажатыми обратным хватом. Бросок. Удар. И один из орнисов отправляется обратно на план Хаоса со вспоротым горлом. Двигается Проповедник быстро. Очень быстро. На уровне темноэльфийских мечников, если не быстрее. Опасный противник. Более чем опасный.
Выжившие орнисы кинулись в атаку. Но на многое я не рассчитывал. Разве что слегка задержать тварь, и дать мне время… А вот то, что Проповедник сумел уклониться от всех трех Стрел Хаоса, брошенных Огневкой — оказалось сюрпризом, и очень неприятным.
В бой вступил огнеглазый. Тяжелая броня, длинный клинок, огненный взгляд… И все равно он едва-едва сдерживал Проповедника… Да и то — не всегда. Тот время от времени успевал прорываться, и одного за другим отправлял орнисов в небытие. И все это происходило в полной тишине. Воистину дьявольская ирония. Проповедник, тот, кто должен был обращать других в свою веру — оказался лишен дара слова.
Однако, успехи не дались Проповеднику даром. И уклоняться или же отражать ему удавалось далеко не все удары. Да и Молнии Хаоса вместе со Стрелами поражали его довольно часто. Но вот Путь-к-Победе как-то так и не находился. Я помню, что в каких-то из отражений я видел поверженного Проповедника, и меня, протягивающего руку к главной награде… Но увы, это было лишь отдельно видение, а вот путей к его реализации я не видел ни тогда, ни сейчас.
Нити будущего сошлись в одну точку, и я увидел, как Огневка падает, пронзенная двумя клинками Проповедника.
— Атакуй! — крикнул я огнеглазому… и не успел.
Проповедник изогнулся немыслимым, невозможным образом, и проскочил мимо огнеглазого, пусть и получив от него удар вдогон, и сумел-таки вогнать оба своих меча в грудь суккубе.
И только тогда, когда тело суккубы, распадаясь на полигоны, летело к каменному полу, я осознал, что все это время искал не то, что мне нужно. Что я не правильно интерпретировал собственное пророчество. И что Проповедника никак нельзя назвать "бессмертным духом".
Блинк увел меня от очередной атаки. Враг был все тем же: сильным, быстрым, опасным… Но это не имело уже никакого значения. Путь был найден.
Голос Древнего врага наполнил собой пространство, заданное движением моих пальцев. Проповедник замер, услышав, как с ним говорит его бог. Ненадолго. Совсем ненадолго. Но мне хватило.
Очередной блинк, и я возникаю там, где открывается Путь. Рассекающий реальность устремляется к цели, и воздух плачет под не знающим пощады клинком. Битва монстров — окончена.
Вой погибающего врага заполняет храм. И пусть Проповедник все еще мечется, пытаясь обойти огнеглазого, пусть даже мой чемпион уже изранен и не долго сможет продержать преображенную Кристэллу… Все это не имеет уже никакого значения. Потому что "священным сокровищем храма является его бог". И это сокровище сейчас рушится на камни, вспоротое беспощадным клинком.
Эмиссар Господина Распада ловко спрятался на самом видном месте, изображая собственную статую… Но этого оказалось недостаточно. И теперь его жизнь — прервалась, а вместе с ней — и существование и туманного и темного миров.
Проповедник падает на колени, сраженный гибелью воплотившего его бога, который никогда не был богом… Распад обратился против самого себя, как смертельный яд — антибиотик, уничтожает проявления жизни, останавливая заразу. Проповедник, видя, как рушится символ его веры, упал на колени, и голова в круглом шлеме заняла наконец-таки, свое место на среднем штыре.
— Мне понравилось воевать за тебя, юный служитель древнего Заговорщика, — усмехнулся огнеглазый, медленно растворяясь в воздухе. — Мое имя — Архаон. Позови меня, и я приду на твой зов.
— Удачи тебе на ступенях Лестницы [30], - проводил я его, кидаясь сквозь падающий в распаде мир к главной награде, на которую нацелился с самого начала этого похода.
Лёсса, сложив руки на груди, с грустной усмешкой наблюдала за гибелью выстроенного ей самой мира. Он был воздвигнут на ненависти и жажде зла, и теперь, когда ненависть была утолена, когда все, бросившие ее в огонь, погибли — ее мир рушился. Обычный исход успешной мести.
Транс предвидения позволял мне выбирать, куда поставить ногу между рушащихся вниз, в тартарары, кусков мира, что принимали облик массивных плит. Во тьму погибельную улетело, распадаясь прахом, тело Проповедника, а душа Кристэллы Улф взвыла, отправляясь к тому самому богу, посланнику которого она столь верно служила.
Мостовая под ногами Лёссы уже распадалась, когда я подхватил ее на руки. Девочка удивленно посмотрела на меня.
— Зачем? — лаконично спросила она.
— Неужели ты серьезно подумала, что я сдохну, и отправлюсь обратно туда, откуда явился, даже не попытавшись вытащить тебя? — покачал головой я, проскакивая над очередным провалом в бездну. — Не дождутся! Мои амбиции простираются куда дальше, чем просто хапнуть кусок экспы и успокоиться на этом. Именем Лоргара Аврелиана! Да воссияет Истина!
"Testamentum veritas", "Основание истины", подлинная Книга Лоргара, не тронутая безумием и тщеславием Эреба и Кор Фаерона [31], открылась, почти неслышно в окружающем гуле гибнущего мира шелестя страницами. Слова, услышанные Золотым примархом от лиловоглазых жителей места, где люди встречаются с богами, раскололи окончательно и так уже надломленную реальность, и следующий шаг я сделал среди завывающий вихрей, среди руин прекрасного дворца, возведенного из чистейшей белой кости.
Звезды плясали над нашими головами, захваченные невиданной силы бурей. И их свет едва пробивался через мерцание красно-фиолетовой спирали, ужасного Ока, в которое бесконечно рушилась уничтоженный Хаосом мир.
Лишь черный контур на растрескавшемся, но все еще прекрасном в своем совершенстве, полу отмечал место, где сошлись когда-то в бою смертный и воплощение бога… и где бог пал, не устояв. Капли ихора прожгли кость, и которой его верующие возвели ему храм, оставив уродливые шрамы на полыхающих белизной ступенях.
— Те, кто были, и кого больше нет. Даже их потомки не помнят тебя, Не-забытая, — склонил я голову, салютуя павшему величию.
— Мне холодно, — ответила дрожащая на моих руках девочка. — И я хочу есть.
— Это хорошо, — согласился я. — Это значит, что из бездны ненависти и распада ты возвращаешься к жизни. А нам следует поспешить.
Я поднялся по ступеням, некогда знавшим поступь тех, кто создавал богов, как оружие для войны… и пал, не выдержав последствий своего искусства. Портал храма, вместо того, чтобы пропустить нас к давно разрушенному алтарю, перенес нас ко Вратам Вечности, где в вечной битве сошлись крестоносцы, чья истина столкнулась сама с собой, становясь кровавой ложью для всех, кто сошелся здесь в бою. Гиганты, закованные в тяжелую броню, разили друг друга сталью и колдовством, ослепленные собственной истиной, и не будучи в состоянии увидеть чужую… А тот, кто осмелился бы на подобное святотатство — проиграл бы и лишился всего, ибо стал бы предателем для всех сошедшихся здесь в беспощадном бою.
— Мне страшно, — сказала Лёсса, когда паразитное сияние пронесшегося рядом заклятья, отправленного во врага воином в синем и золотом, искупало нас в своей сияющей тьме.
— Это хорошо, — повторил я. — Это значит, что ненависть оставляет тебя.
Я поставил ногу на спину павшего гиганта, закованного в броню цвета дорогого вина, и морда демона с его оплечья приветствовала нас радостным оскалом. Я прыгнул, отталкиваясь от мертвого воина веры, и тетраврата закрылись за нашими спинами, приведя нас к месту следующего шага.
