На Западе Диком. Трилогия (СИ) - Абибок Владимир Владимирович (версия книг .txt) 📗
К слову говоря, на смену гарнизона Эдзо, первый и последний раз отправлялась Касатка, Сармат, увы, был недоделан, а уже в следующем году на маршрут должны встать захваченные галеоны, которые пока готовились к переделке, включая лебедочное оборудование для парусов и якорей. Зато Олег принял решение, в ущерб возможности перевезти большее число девушек, снарядить яхту двойной командой молодняка, чтобы поднабрались опыта. Сам же председатель засел за работу над новыми сплавами и двигателями под паровые котлы. Сотрясательные столы были доработаны сразу по приезду и отправлены на обогащение руды с острова Победы, как мы узнали, что среди пленных испанцев были два рудознатца. Эти негодяи признались в этом, уже когда их выгрузили на острове и стали ставить задачу. Почему негодяи? Да все просто — в тех условиях, в которых они перевозились то, что они выжили — было просто чудом. Если бы предупредили сразу о полезности своих навыков, их везли бы в более комфортных условиях, но они, как и довольно большая часть наивных кабальеро, думали сбежать…, ага, вперёд на мины, твёрже шаг. Хотя не скрою, человек десять убежали, то есть с работ сбежали, наверно побродить по острову захотели, пока пару мишек не нашли. Когда же семеро вернулись, мы их обрадовали, что теперь они и ещё две сотни особо непонятливых особей, поедут в следующем году на север, добывать золото, на фоне прекрасной и дивной природы, в любящем окружении местных индейцев, всегда готовых принять их в своё рабство, где у теплолюбивых беляшей выжить не останется ни единого шанса. Напомню, что у тлинкитов и атапасков рабы не имеют права жить в доме, скорее в жилище пустят собак, чем раба.
Буквально на следующей же неделе, после отъезда воеводы острова Эдзо, взбунтовались и некоторые женщины, уж не знаю как они узнали об этом, потому как отобранные испанцы были забраны сразу с острова Победы, где рыли шахты и строили себе жилища, мы же не злые, разрешаем рабам жить в домах, только пусть сами и строят. Но факт остаётся — узнали. Благо учёт мы старались делать во всём, поэтому списки у нас были.
— Дорогие женщины, — обратился я посредством Луиса к бунтовщицам, — ничего из того, что я вам обещал, не меняется. Давайте для начала сверим со списком отправленных мужчин, а потом будем разбираться с теми, чьи мужья отправлены на Эдзо.
— Мы видим, что вы цивилизованный правитель, так почему вы так варварски относитесь к другому столь же цивилизованному народу, вы просто обязаны вернуть нас к нашим мужчинам. — С места в карьер завелись барышни.
— Отрицать свою принадлежность к цивилизованному миру было бы не честным, однако говорить то же о вас, язык не поворачивается. Вы, те, кто растоптал великие цивилизации инков, ацтеков, майя, те, для которых ложь и предательство считается доблестью, те, кому золотой телец дороже чести. И ещё вы верите в небесную твердь! — Некоторые гвардейцы не выдержали и прыснули смехом. — Поэтому мы будем поступать так, как вы того достойны. Осталось дело за вами — докажите свою честь, доблесть и верность, тогда и получите, то что обещано. Аркаим верен своему слову всегда.
— Тогда мы отказываемся работать! — Выкрикнула по-русски, не выходя из толпы, пожилая, лет под сорок, женщина.
— О, браво! Вы делаете успехи, как всегда к месту. Прошу подойти. Нет. — Это уже гвардейцам, ринувшимся вытаскивать её из толпы. — Пусть сама подойдёт, мы же говорим пока, а среди цивилизованных народов принято договариваться, а не ломать кости друг другу. Не так ли, женщина?
— Я не знаю. — Уже не так бойко, а скорее с опаской проговорила бунтарка, выйдя из толпы лишь на пару шагов.
— Как имя твоего мужа, женщина? — Спросил я, раскрывая книгу со списком отбывших.
— Альберто Тауро дель Пино и ещё сын Франциско, а обе дочери со мной. — С огромной надеждой, правда непонятно на что, уставилась на книгу.
— Таких в отправленных нет, возможно они остались на острове Победы, как вы уже знаете — это недалеко. — Пробежав глазами по списку, таких не увидел. Но решать вопрос с остальными нужно сейчас, не давая распространяться пожару в маленьких головах. — Ещё раз повторяю, слово мы держим, неважно где будут ваши мужчины, если они проявят верность, то у вас будет шанс воссоединиться, не рушьте, усилия своих мужчин, бунтом. Дайте им шанс на надежду, ведь и вы, в первую очередь, должны доказать право на воссоединение. А вы бунт устроили, нехорошо!
— Простите нас, господин, мы просто хотели узнать кого отправили на дальний остров! — Перевёл Луис реплику из толпы, на испанском.
— Тогда это просто, но вы потревожили меня, поэтому наказание понесёте, а список отправленных — вам прочитает позже товарищ Пинело. — Сразу после этих слов, я развернулся и передав книгу еврею, быстро ушёл к фургону.
В свете последних событий, необходимость увеличивать армию назрела крайне сильно. 14-16-летние, безусловно, отлично подходили для длительного похода, но оставлять их присматривать за ушлыми и прожжёнными конкистадорами было бы весьма не мудро. Оставлять же гвардию тоже нельзя, без опытных и хладнокровных воинов пацанву порвут и не заметят, даже технически отсталые европейцы. Выход, как это часто бывает, нашёлся сам-собой.
— Игорь, вчера Анахуц вернулся, говорит, что дорога за Споканом очень плохая для фургонов. Я тут подумал с Шахом, хочу просить тебя дать мне пять-шесть сотен белых рабов, они дорогу хорошо могут строить. — Тесть, как всегда, был предельно откровенен в своих желаниях.
— Вы только с Шахом это хотите или другим тоэнам дорога к сиу тоже интересна?
— Нет, только мы. Ты разреши нам только острог поставить на той дороге, чтобы никто из других тоэнов не торговал с сиу и не отправлял своих охотников убивать бизонов. Мы с Шахом только вместе будем, не нужен нам никто другой, пусть рыбу ловят и нерпу.
— Интересно, значит ты хочешь монополизировать торговлю со всем востоком и никого туда не пускать. А если сиу или дикари эти, как их…, абсалока, захотят что-то купить в Спокане или может в Аркаиме, ты их тоже не пустишь? — Да уж, родич — за ним только глаз да глаз.
— Что я хочу?! Не надо мне монополизировать торговлю, я и так торговать умею.
— Вот почему ты, мой родич и друг, а боишься спросить, что значат какие-то незнакомые слова? Моно — значит один, а монополизировать — единолично иметь что-то. В твоём случае — торговлю с сиу и вообще доступ на восток и обратно.
— Вот и я говорю, что не надо мне твоё моно, я же не один буду, там и Шах, и Анахуц, и ещё две сотни наших… и твоих тоже родичей. — Я даже понимал искреннее возмущение тестя, жалко, что наши последние цари, особенно Коленька, ещё и принимали это, губя экономику державы.
— Хорошо, слушай внимательно, хоть я тебе уже тысячу раз это говорил: никому директор не имеет права давать преимущества по сравнению с другими гражданами, хоть ты тесть, хоть жена, хоть брат родной. Закон должен быть один для всех и права каждого гражданина равны, нельзя разрушать эти важнейшие основы даже на йоту. Иначе это подорвёт развитие и хозяйство Аркаима. А мы должны, нет — просто обязаны, расти и развиваться очень быстро, в противном случае более сильные державы нас съедят. Как родичу, я всегда могу тебе помочь, подсказать, даже дать рабов, но никогда и никому не дам монополию ни на что.
— И что же теперь делать, я сказал Шаху, что ты обязательно поможешь? — Расстройство купца было очевидным, надежды на новый гигантский доход рушились на глазах.
— Опять… Ладно, вот тебе будет указ директора: взять 500 рабов из государственного казначейства, проложить дорогу от Спокана до равнин реки Валиме, поставить острог и взимать плату, за каждого проезжающего по дороге, в два рубля с каждого фургона и по полтине с лошади. Десятину со сборов сдавать в казну. После завершения прокладки этого участка, продолжить работы до долин Сиу по согласованному с Директорским Приказом пути. — Я смотрел на Йэлшана, наблюдая как неуловимо светлеет его лицо. — Вот такой указ тебе подходит, доволен?
