Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Абнетт Дэн (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Я предпочел не спрашивать, что же он предлагал за один пенс.
– Хочу сходить на шоу уродов, – сказала мне Елизавета.
– Побереги деньги… Уроды тут повсюду, – прорычал я.
Мы принялись проталкиваться дальше. Над полем, в направлении приближающегося грозового фронта, проплывали разноцветные шары. В траве истошно стрекотали сверчки. Нас окружали пьяные загримированные лица, щербатые улыбки и сверкающие аугментические глаза.
– Сюда, – прошептал я Елизавете.
Позади жаровни, за которой женщина продавала конические свертки с засахаренными орешками, и большой тележки с клетками, полными певчих птиц, виднелся киоск, обтянутый тяжелой красной тканью и примыкающий к ярко раскрашенному трейлеру. Рядом с ним, на оплетенных полосами цветной ткани жердях была прикреплена деревянная табличка, гласившая: «Гололиты! Точно живые! Максимальное сходство!» А чуть ниже меньшее по размерам объявление: «Лучший подарок или сувенир на память – снимок, созданный волшебным мастерством профессионального гололитографа». Перед киоском на раскладном стуле сидел хрупкий старик с клочковатыми белыми волосами и в узких очках. Он ел пирожок с мясом, такой горячий, что ему постоянно приходилось на него дуть.
– Попытайся заинтересовать его, – попросил я.
Елизавета протолкалась через шумную толпу и подошла к киоску. Перед лотком был вертикально установлен фанерный лист, на котором хозяин вывесил многочисленные образцы гололитических снимков: миниатюры, пейзажи, семейные портреты. Елизавета с мнимым восхищением стала рассматривать их. Старик немедленно соскочил со стула, спрятал недоеденный пирожок за стенд и отряхнул крошки со своего балахона. Я принялся расхаживать поблизости, стараясь не выделяться из толпы. А затем остановился, делая вид, что разглядываю птиц в клетках, хотя на самом деле смотрел мимо них на киоск.
Старик учтиво обратился к Биквин:
– Добрый день, мадам! Как погляжу, ваше внимание привлекли образцы моих работ. Скажите, разве композиции снимков и оформление рамок не великолепны?
– Просто потрясающи!
– У вас хороший глаз, мадам. Как правило, работы гололитографов, работающих на ярмарках, не отвечают необходимым стандартам. Композиция обычно невыразительна, да и качество пластины со временем ухудшается. Но только не тогда, когда за дело берется ваш покорный слуга. Я выполняю и продаю портреты уже тридцать лет и, полагаю, накопил кое-какой опыт. Вот, видите этот снимок? Побережье озера в Энтриве?
– Приятная работа.
– Вы очень добры, мадам. Раскрашен он вручную, как и большинство моих гололитов. Тем не менее снимок этот сделан летом… триста двадцать девятого года, если мне не изменяет память. Заметьте, он не потускнел и не утратил четкость и цвет.
– Он хорошо сохранился.
– Так и есть! – радостно согласился старик. – Мной запатентованы уникальные технологии, к тому же я вручную смешиваю химические составы для снимков в скромной студии, примыкающей к киоску. – Он показал на трейлер. – Так я и добиваюсь необходимого качества и великолепной точности гололитов, а еще копирую их так, что невозможно найти разницу между оригиналом и дубликатом. На этом и держится моя репутация. Фамилия Бакунин повсеместно ассоциируется с высоким качеством.
– Очень впечатляет, мастер Бакунин, – улыбнулась Елизавета. – И сколько стоят ваши услуги?
– Ага! – усмехнулся он. – Так и знал, что сумею вас заинтересовать. И скажу, что было бы преступлением не запечатлеть подобную красоту! Мои расценки вполне умеренны.
Я снова двинулся в обход киоска. Вскоре гололитографа и Елизавету заслонил от меня навес, но я слышал, как он улещает ее.
Еще больше самоуверенных лозунгов и объявлений красовалось на боку трейлера. Огромный плакат гласил: «Портреты – две кроны. Групповые сцены – три кроны. Позолоченные миниатюры – всего полкроны. А за дополнительную крону вы можете приобрести превосходные прославленные фоновые слои».
Я обошел трейлер, припаркованный на самом краю ярмарочного круга, рядом с рощей финтлей и тиса, которая отгораживала луг от пастбищ, начинающихся за рвом. Здесь было влажно и сыро, а в кустарнике шуршали какие-то мелкие зверушки. Я попытался заглянуть в одно из небольших окон, но оно оказалось занавешенным. Прикоснувшись к борту трейлера, я почувствовал, как Ожесточающая дернулась у меня на бедре. В дальнем конце машины виднелась дверь, но она была заперта.
– Что вы здесь делаете? – прорычал чей-то голос.
Трое крепко сложенных охранников ярмарки приближались ко мне от киоска вдоль рощи. Они вышли на перерыв, чтобы покурить лхо за трейлером.
– Вас это не касается, – заверил их я.
– Лучше бы вам оставить в покое трейлер мастера Бакунина, – сказал один из них.
Все трое отличались борцовским телосложением, а обнаженные руки покрывали грубые татуировки. Времени на разговоры у меня не было.
– Уходите немедленно, – сказал я, подкрепляя команду пси-усилием.
Они заморгали, не слишком понимая, что происходит с ними, а затем просто развернулись и ушли, будто и вовсе не заметили меня.
Вновь направив все свое внимание на дверь, я быстро взломал ее замок при помощи мультиключа. К моему удивлению, тонкая деревянная дверь все равно отказалась открываться. Вначале мне даже показалось, что ее изнутри удерживает задвижка, но когда я навалился посильнее, дверь немного поддалась – в самый раз, чтобы я понял, что ничто физическое ее не удерживает. А затем она снова закрылась, словно на нее давила некая огромная сила. Мой пульс участился. В воздухе ощущалось гнетущее присутствие чар варпа, и Ожесточающая завибрировала в своих ножнах.
Пришло время задействовать мой план.
Я вернулся к киоску, но там уже не было ни Елизаветы, ни старика. Пригнувшись, я скользнул за входной полог. Еще один, внутренний, занавес из черной ткани препятствовал проникновению внешнего света.
Я отпихнул его в сторону.
– Сейчас займусь и вами, сударь, – прокричал Бакунин. – Всего одну минутку.
– Я не клиент, – оглядываясь вокруг, произнес я.
Небольшое помещение заливало зеленоватое свечение газокалильных сеток, вероятно, получавших энергию от источников питания трейлера. Елизавета сидела у стены напротив входа, на стуле с дощатой спинкой, а позади нее ниспадала занавесь кремового цвета. Бакунин стоял перед Биквин, аккуратно подстраивая гололитическую камеру – облицованную латунью и тиком машину, установленную на деревянном треножнике. Старик с удивлением оглянулся на меня, а его руки продолжали протирать линзы, вставленные в латунь. Елизавета поднялась со своего стула.
– Грегор? – спросила она.
– Сударь, эта достойная леди всего лишь заказала свой портрет. Все очень цивилизованно. – Он растерянно посмотрел на меня, а затем он улыбнулся и протянул руку: – Я - Бакунин. Художник и гололитограф.
– А я – Эйзенхорн, имперский инквизитор.
– Ой, – сказал он и сделал шаг назад. – Я… я…
– Вам интересно, чем вы обязаны визиту служителя ордосов, – закончил я фразу.
Сознание Бакунина было словно открытая книга. Мне сразу же стало понятно, что он не испытывает чувства вины ни за что, кроме банального ярмарочного надувательства. Но, чем бы он там ни занимался, Бакунин не был еретиком.
– Это вы на днях делали портрет лорда Фрогре во время праздника, проходившего на его землях? – произнес я, вспомнив об изображении, стоявшем на клавесине в замке.
– Да, я, – ответил старик. – Его светлость остались довольны. Я ничего не взял за работу. Это был подарок в благодарность за радушие его светлости. Впрочем, я еще подумал тогда, что, если его благородные друзья увидят мою работу, они могут тоже захотеть свои портреты, а я…
«Он не знает, – подумал я. – Он понятия не имеет, что происходит. Он пытается сообразить, чем для него обернется это расследование».
– Лорд Фрогре умер, – сказал я.
– Нет, это… это… – Он побледнел.
– Мастер Бакунин… известны ли вам другие случаи того, чтобы ваши клиенты погибали вскоре после того, как вы выполнили работу?
