Поездка за город. Том 1 (СИ) - Савенков Святослав (бесплатные версии книг txt) 📗
Мужчина робко поднял взгляд.
— Я не хочу, — едва слышно прошептал он, — я туда больше не хочу, Астрид. Пожалуйста, не отправляйте меня больше… туда.
— Хорошо, — с запинкой ответила девушка. — Если не хотите, вы больше не покинете «Герион» до самого возвращения.
— Если не возникнет необходимости, — вклинился в разговор новый голос.
От неожиданности Норнберг подпрыгнул на месте, вырвал руки из ладоней Астрид. Девушка медленно обернулась и встретилась взглядом с профессором Орловым. Тот тоже надел шлем и воспользовался командным кодом, чтобы подключиться к их каналу. В принципе, Аллерсон могла заблокировать свои разговоры для всех, но раньше не считала это необходимым. Видимо, очень даже зря.
— Ваше присутствие снаружи, Леонард, — тягучим густым басом сказал Орлов, — может оказаться необходимым.
— Он не хочет идти, профессор, — резко заметила Астрид. — А значит, не пойдет.
— Госпожа Аллерсон, — Орлов усмехнулся в густую бороду, — все мы подписывали контракты. Невыполнение их условий карается…
— Я знаю, чем это карается, профессор. Мы не станем сейчас пререкаться. Повторяю: если Леонард не захочет покидать «Герион», никто не заставит его это сделать.
Во взгляде Норнберга мелькнула благодарность. Тяжелое же лицо Орлова наоборот помрачнело. Казалось, ничего значительного не произошло, но Астрид вдруг поняла, насколько опасным человеком был профессор. Он молча отключился от внутреннего канала связи и снял шлем, отвернулся.
«Герион» трясся по бездорожью часа полтора, пока они не добрались до широкого заросшего поля с хорошим обзором, и Аллерсон не объявила большой привал. Часть экипажа вывалила на улицу, кто-то принялся устанавливать раскладные навесы и стулья. Все вокруг вдруг стали очень деятельными и суетными, словно стараясь доказать кому-то свою полезность и не думать о полезности экспедиции в целом.
Опустевшая машина сильно беспокоила Мэйделин Андре. За прошедшие с момента отправления часы геолог уже успела радикально изменить мнение о «Герионе». Показавшийся сперва олицетворением мощи и силы вездеход быстро превратился в кошмар клаустрофоба. Тесный, маленький, он не дарил чувства защищенности, совсем наоборот! Андре все чаще косилась на запечатанные люки под потолком, на экстренные десантные двери около лабораторий. Она знала, что это глупости, но не могла выбросить из головы картины возникающих под ударами когтистых лап черных проемов и монстров, заполняющих кают-компанию.
А еще она готова была поклясться, что стены на нее давят. Андре кожей ощущала, насколько чудовищно тесно, насколько отвратительно тяжело сходятся над головой внутренности покатых бортов. Геолог с рождения страдала клаустрофобией, однако, вроде бы, успешно поборола недуг. В этом ей помогли психотерапевты и очень много медикаментов. Конечно, организаторы экспедиции наверняка знали о мучавшем ее в детстве расстройстве, но не обмолвились ни словом. Наверное, не хотели или не могли принимать это в расчет. Годами у женщины не возникало заметных сложностей с замкнутыми пространствами. Но теперь жуть от поскрипывающего, непрерывно качающегося, урчащего и гудящего «Гериона» перебивала ей дыхание и навевала тошноту. Андре вдруг поняла, насколько глупой идеей было для нее лезть в зону карантина в запаянном стальном гробу.
И как же хотелось, сука, курить.
Поначалу, когда «Герион» остановился и люди повалили наружу, геолог не собиралась идти со всеми — она все еще не оправилась от пережитого недавно ужаса. Однако быстро передумала: в вездеходе на нее уже начинали накатывать волны темного ужаса — приступ болезни, казалось, оставшейся в прошлом. Не веселила и компания: огромный, худой и тревожно неподвижный полковник Каравценко нависал над электронной картой местности, а все еще трясущийся Норнберг, едва экипаж потянулся к кессонному отсеку, вскочил и убежал в лабораторию, подальше от люка. Подевался куда-то и Полянский.
Он напал на нее неожиданно, в темном закутке между туалетом и люком в обеззараживающий отсек. Крепко прижал к стене, схватил за руки. Испуганная Андре попыталась заорать, но он заглушил вопль поцелуем. Мэйделин громко ахнула, душащий ужас сменился гневом, когда она его узнала.
— Ах ты мразь! — задыхаясь от эмоций, женщина смогла выдавить из себя лишь глухой шепот. — Сволочь! Отпусти! Отпусти меня, насильник, придурок! Помогите! Помо!..
Он всегда спрашивал, можно ли ее поцеловать. Всегда опасался сделать что-то не так. Даже, казалось бы, в самые горячие их мгновения вместе. Мальчишка боялся ее и ненавидел себя за это, а она делала вид, что ничего не замечает. Но сейчас Полянский был другим. Целеустремленным, жестким, даже жестоким. Он грубо зажал ей рот рукой в перчатке, затащил женщину в туалет, принялся отстегивать модульные элементы их костюмов.
Не помогали ни приглушенные проклятья, ни оскорбления, ни наносимые вслепую удары. Было душно, погано и тесно — они едва помещались вдвоем в маленьком помещении. Андре казалось, что она все еще сопротивляется, хотя на самом деле уже сама помогала Полянскому освободиться от гулко падающих на пол частей костюмов, уже тяжело стонала, выплевывая ругательства и угрозы ему в лицо, уже терялась в страсти и предвкушении…
Он вошел в нее грубо, нетерпеливо, неопытно. Как обычно, разозлился на себя, стушевался. Но Андре лишь лихорадочно засмеялась. Ритмично извиваясь у стены, к которой ее прижали, она чувствовала, как с каждой секундой отступают и растворяются в небытии страхи и переживания. Растворились аберранты, исчез несчастный сержант Сарин, перестал давить ублюдочный «Герион».
Полянский наконец начал делать то, для чего Андре держала его рядом. И тугие канаты стресса пропали без следа.
Наблюдая за занимающимися любовью Полянским и Андре, Тарик Хантер немного прибавил громкости, откинулся на спинку кресла и потянулся за спиртом. Механик-водитель не намеревался подсматривать специально, сцену он застал случайно, когда проверял калибровку мониторов. Но, конечно, выключать не стал. Он был один, Поль Ли вышел размять ноги, стекла с внешней стороны покрывала зеркальная пленка.
Мэйделин Андре оказалась точно такой чокнутой сучкой, как он и думал. Нервная и авантюрная баба с нимфоманскими наклонностями. Хантер любил таких. Он отличался огромной мужской силой и выносливостью, а женщины всегда определяют такие вещи с полувзгляда. Андре, — Хантер был уверен, — уж точно сможет его оценить. Оставалась лишь одна загвоздка.
— Вот чмо, — буркнул Тарик, прикладываясь к бутылке.
Это заморыш, Полянский, крутил темные соски Андре, словно те были настройкой радиочастот. Крысеныш скакал с медленного на быстрый темп раз в двадцать-тридцать секунд, а ногами сучил так, словно ему клизму ставили. Хантер знал, что смог бы запросто занять место любовника этой крошки, которая трахалась уже через пару часов, после отправки из Города-23. И еще Хантер знал, что все же займется этим делом.
Мастурбировать он, вроде бы, не собирался, но Андре все больше и больше распалялась, доносящиеся из колонок стоны становились все эротичнее. Хантер зевнул, сунул спиртягу под кресло, уже потянулся, было, к ремню. И грязно выругался. Лишь волей случая он заметил направлявшуюся к кабине Астрид Аллерсон.
Тарик Хантер поморщился и выключил монитор.
Едва «Герион» остановился, бойцы Солмича и Екатеринбуржцы установили границы периметра временного лагеря и организовали наблюдательный пункт. Астрид мельком послушала радиопереговоры по военному каналу, но не услышала ни слова про Сарина. Бойцы вообще казались немногословными и задумчивыми. Аллерсон их прекрасно понимала. Им было, о чем поразмышлять.
Астрид планировала остановиться на два часа и продолжить движение на запад, к реке, но, когда экспедиция все же отправилась в путь, полдень остался уже далеко позади. Причиной задержки стали последствия на редкость неспокойного прорыва «Гериона» из города. В двигателе «Мелиты» что-то ощутимо трещало. Звук напоминал гречневую крупу, катающуюся по жестяной банке. После недолгих дебатов, решили возможную поломку найти и устранить. Поймав свою волну, второй механик-водитель, Ли, дежурно заматерился и полез под капот. На помощь ему поспешил Мэллори.
