Тактильные ощущения - Слюсаренко Сергей Сергеевич (полная версия книги .TXT) 📗
– Ты что думаешь, он там сидел??? Снайперский пулемет, телеобъектив, дистанционный привод! Ковалика из дома не вытащишь! Ну, вернее, если и да – то только, чтобы железяки его где-то принайтовить…
– Ты хоть понимаешь, что сейчас вопят все вокруг? Все газеты и им подобные службы госбезопасности? – не переставал кипятиться я. Причем, совершенно непонятно, почему я кипятился… Наверное, это просто психоз.
– Ничего не будет в газетах и прочей медии для всяких масс, – вмешался Сай. – Ты знаешь, Майер, я начинаю думать, что твои опасения имеют право на существование. Действительно, что-то не так.
– Ни фига себе – размолотили дом, штуки непонятные летают, а он говорит – что-то не так! – вскипятился я. – Тебе что, все ещё непонятно, что кругом черт знает что?
– Теперь понятно, – тихо согласился Сай. – Кошки неглаженные.
В полном молчании мы ехали в своё дачное убежище. Виктор долго колесил по городу и, только полностью уверившись в отсутствии хвоста, свернул в нужном направлении. В сон я провалился мгновенно. Но вскочил утром первым. Пока остальные тихо сопели по углам я, воспользовавшись ноутбуком, полез в Интернет. Втайне я ещё надеялся, что о вчерашних событиях будет шуметь вся сеть, но ни одного упоминания ни о стрельбе в центре города, ни о страшном летающем треугольнике я не нашел. Все в мире шло как обычно. Тихо и спокойно.
В одном из сайтов новостей я выудил нечто довольно интересное. Набирало силу движение «Скажем НЕТ наносмерти!» Год назад, начитавшись фантастики, в Америке начали выступать активисты политкорректности против нанофизики и всех исследований, связанных с этим. Осмысленного ничего не говорили, но народ на это клюнул и выступления переросли в движение и даже организовалась партия. Так вот, партия эта, за год стала невероятно активной и на последних выборах в конгресс победила. Её сторонники в Европе были не столь активны, но тоже шустрили.
Теперь в Америке появился билль Мухаммеда Азы, лидера партии гласных алкоголиков и самого вероятного претендента на пост президента на следующих выборах. Билль этот запрещал любые исследования, связанные с нанотехнологиями, нанофизикой и прочими нанайцами. Более того, билль запрещал всем, кто участвовал в таких программах, заниматься какими-либо исследованиями в дальнейшем. На мой неискушенный взгляд, это означало закрытие любых исследований навсегда. Ведь ещё год назад нельзя было получить даже копейку финансирования, если в проекте не стояла приставка «нано-». Даже астрономы ухитрялись выбивать деньги на странные проекты – «Исследование галактики с целью моделирования поведения нано-ансамблей». Видел я такое как-то у друзей. Что теперь? В Америке науки не будет? Бред какой-то…
Там же в газетах мелькали привычные страдания по поводу всемирного похолодания и о том, что делать в связи с этим. Очередные долгие философские размышления о политкорректности, ставшие уже обязательными передовицами. Причем, уже совсем абстрактными. Мол, надо любить всех и вся. Ну, и понятно – про нашу замечательную оппозицию, что она, как придет к власти сделает всех счастливыми и богатыми.
Те разделы, где раньше был юмор, теперь заполняли комиксы для детей. В основном о милых существах жутковатого вида, которые будут спасать Землю от всяких неприятностей.
– Ну и? – сонный голос Виктора оторвал меня от экрана компьютера. – Чрезвычайного положения после вчерашнего не объявили?
– Ага, сейчас, – поддержал я иронию Виктора. – Объявили, ввели войска. Пять тысяч сингалезов на всепогодных велосипедах. А нам дали медали и звания бригадных генералов. Вернее мне бригадного, а тебе полевого…
– А, я так и думал, – зевая и почесывая живот, Виктор пошлепал босиком к окну. – О, солнышко сегодня. Уже хорошо.
Что хорошего было в этом, он не объяснил.
– Слушай, а как все-таки с вертолетом? Я что-то не очень верю, что твои друзья просто поднялись в воздух по твоему звонку. – Я вернулся ко вчерашним событиям.
– Да нет, тут совсем элементарно. Ты не следишь, наверное, за жизнью страны. Ведь авиацию военную, уже почти полтора года, как отменили. Все под слом! Мол, ракет хватит. И пошла живая техника на свалки. Ну, ребята мои не смогли с таким смириться… Припрятали в гараже пару машин и следили за ними. А тут такое дело…
– Так ведь найдут их! Засветились же…
– Не, они что, дурные? Они машину потом просто в лесу бросили.
– А номера бортовые! Ведь найдут и вычислят!
– Ну что они, совсем? Номера давно посбивали, – у Виктора были ответы на все вопросы.
– Мне жалко, что машину на такую ерунду угробили.
– Да, конечно, ерунда… Если бы не эта вертушка, ты бы сейчас уже ни о чем не жалел. А с другой стороны, у них еще много осталось.
– Ты же говорил – пару!
– Ну, в том гараже пара… Не один же гараж на империю есть.
– Только не говори мне, что в следующий раз стратегический бомбардировщик прилетит.
– Бомбовоз – точно не прилетит. Их не делали с вертикальным взлетом. Но истребителей найдем.
– Ну ты даешь! Как может такое происходить в Империи? Ведь тут…
– Да разве кому-то что-то нужно в этой Империи?? Майер, неужели тебе не ясно, что все, что не связано с воровством нефти и тому подобное, мало кого интересует? Раз нельзя никому вертушки эти продать, так почему бы и не плюнуть на них… Пусть тащат по домам. Вон – у одного знакомого свинарник в селе – из не летавшего марсианского корабля. Как проект прихлопнули, сославшись на требования экологов не заносить мусор на Марс, так все и растащили.
– Вертолет всегда можно продать – вон сколько стран только и ждет, чтобы у соседа небо родины отнять.
– Ты знаешь, Майер, ведь военной авиации нет теперь вообще! Даже на Самоа! Принято предложение Совета безопасности Лиги Наций, – это Сай вмешался.
– Я как-то не следил за этим со своей работой…, – вяло оправдался я, – все разъезды, семинары были. Ну, а последний год – сами знаете.
– Ты просто в своей работе голову прятал. Как страус, – Сай опять начал доставать меня. – Только однажды страус понял, что он не в пустыне, а на взлетной полосе.
Тот факт, что военная авиация исчезла, как род войск, на всей планете, меня как-то расстроил. Просто было жалко – такие машины! Я ведь маленький когда был – мечтал стать летчиком-истребителем. Или космонавтом. Вот теперь точно, мечта не сбудется.
– Ну а если вдруг конфликт какой? Ведь нужна будет авиация! – не унимался я.
– Ракеты остались…, – мрачно сообщил Виктор, – только их теперь собираются использовать для нагрева земной атмосферы в целях избежать похолодания.
– Какое к фигам похолодание! Все лето меньше двадцати пяти градусов не было! Тут о потеплении говорить надо!
– Многолетний шум о всемирном потеплении был спровоцирован глобалистами! – Сай оживился, – ты забыл? Они это устроили для борьбы с антиглобалистами. Ну, в общем, дурилка была.
– А теперь что, не дурилка? – возмутился я.
– Пока не найдут, кто дурит – будет не дурилка. Но, судя по тому, что греют атмосферу – силы тут не малые участвуют.
– Слушайте, мужики, – вмешался Виктор, – вас послушать, так мы на море едем плавать и загорать. Вы о своей заднице думать собираетесь? Ведь нас скоро прихлопнут, как мух, а я даже и не узнаю, кто и за что!
– Ну, за что, понятно… Тебя – за фургон памперсов. А нас… За компанию, – пошутил Сай. – Но вообще, действительно, пора сесть и подумать. События становятся как-то слишком неадекватными. Очень не верится, что у богатеньких буратин, типа Кондора, такое барахло, как те вентиляторы, просто на кухне радиолюбители делают… Ведь сами сказали – авиации военной нет, значит и штук этих быть не может.
– Ну, может, она робот. А если нет пилота – уже не авиация! – предположил Виктор.
– Ага, если нет пилота, а летает, значит, гордый орел. Горный. А мы – бараны. Тоже горные. Кстати, вот ты про море говорил – нам все равно надо куда-то сваливать. Может, в Крым? Там в скалах можно очень укромно залечь.
