Безымянные слуги (СИ) - Сухов Лео (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Какая мерзость, — под нос пробормотал Хохо.
В последнее время своё возмущение все ааори высказывали себе под нос — и так, чтобы никто не услышал. Новенькие пять десятков были переполнены восторженными стукачами, которые бежали в администрацию жаловаться при первой возможности. Если раньше я к предупреждениям Пятнадцатой относился с изрядной долей недоверия, то, посмотрев на новичков, понял её тревогу. Мне иногда казалось, что в школе изменили систему полоскания мозгов (как это называл Кривой), и теперь прошедшие Порку стали ещё более «верными и благодарными».
— Чистить Пущу в этом году будут основательно, — продолжала делиться Пятнадцатая. — Мы все будем частью армии нори. Их сейчас в городе около тысячи скопилось, командиры уже прибыли. Каждый десяток нори будет возглавлять вэри, который претендует на звание лори. Опытный лори поведет нори — они уже выступили в сторону Линга сегодня утром. Наш сотник нори, и те, которых мы видели у помоста на построении, поведут нас.
— Много их там было, — заметил Хохо.
— Много, — согласилась Пятнадцатая. — Три десятка, но они пойдут отдельной группой. Часть останется в охране лагеря, а часть выдвинется, если в нашей линии будет прорыв. Так… На марше держимся вместе, доспехи снимаем только на время сна. Всё ясно?
— Ого, что случилось? — удивилась Ладна. — Раньше вроде так не делали?
— На дорогах стало неспокойно, — пояснила Пятнадцатая. — Я специально уточняла. Последнее время твари прорываются за Пущу, поэтому и решили устроить такую чистку. Так что нападений можно ожидать даже в пути. На ночь ставим дозорного. И не филонить в дозорах!
Доедали в молчании — каждому было, о чём подумать. Сразу после завтрака ветераны кинулись собирать свои вещи по комнатам, а новички — остались без дела. За год-два каждый ааори обрастает немногочисленным имуществом. Я вот не успел. Полтора месяца тренировок, игнорирования патрулей и сидения в казарме привели к тому, что своих вещей у меня почти не было. Выданные комплекты одежды да мешок сухарей — вот и всё моё скорбное имущество. Самое ценное хранилось в оружейной.
Потом нам выдали новые комплекты одежды, одеяла, мешки для вещей и сложенный шатёр десятка, громоздкие детали которого Пятнадцатая распределила между всеми бойцами. Упаковкой всего этого добра занимались до обеда. Я управился быстро и думал уже отправиться на свою лавочку, когда Пятнадцатая вломилась ко мне в комнату.
— Показывай свой мешок, — сказала она.
Не понимая, зачем это нужно, я предъявил ей собранный мешок. Даже открыл его. Девушка сунула нос, нахмурилась… и заставила меня всё переупаковывать.
— Шрам, нам вечером ещё выдадут еду и столовые приборы. Ты их себе под спину будешь подкладывать? — проворчала она, помогая мне распределить одеяло и кусок шатра по той части мешка, которая будет приложена к спине. — Остальные вещи вот так сложи. Когда еду и приборы дадут — ты их на дно упакуешь. Так удобнее будет: и мешок устойчивее, и ты сам.
Мне оставалось только кивать и делать.
— Всё, — кивнула Пятнадцатая, удовлетворившись результатом. — Дуй в термы. Мойся, в ближайшие полмесяца у нас такой роскоши не будет. А мне ещё девушкам нашим инструкции давать.
А вечером мы не узнали наших девушек. Видели, как умеет преображаться женщина, когда ей надо быть красивой? Вот наши девушки преобразились в обратную сторону, став отвратительными выдрами, пока все парни стояли на выдаче сухпайков.
— Фу-фу, — прокомментировал Хохо, глядя на них. Но Пятнадцатая была, наоборот, довольна.
— Зачем это вы так? — спросил Пузо.
— Надо, Пузо, надо, — ответил вместо девушек Хохо.
Спал я плохо — ворочался, пытаясь устроиться поудобнее, но расслабиться не мог. На звуках рога я проснулся помятым и злым. Толпа в четыре сотни рыл выступила в город ещё по темноте. И это была именно толпа. Подобие строя соблюдали стражники и нори, но их распределили вдоль всей нашей колонны, растянувшейся по улицам. У казармы нори к нам присоединились телеги обоза, запряженные мощными животными с длинными кривыми рогами, а стражники пересели на ездовых животных — их здесь называли кирри. В результате колонна стала ещё длиннее. Подобие строя соблюдало только несколько десятков, включая наш, а остальные перемешались, пользуясь относительной свободой. А как же — событие, на убой нас гонят, радоваться надо!
Большинство бойцов были одеты в стандартную амуницию, выдаваемую в казарме. Мы из стандартной взяли только копья и щиты — дополнительно к своим. На нас поглядывали с долей скептицизма. Лучше нас были вооружены только первый, четвертый, пятый, шестой и седьмой десятки.
— Пускай пялятся, — заявила Пятнадцатая, заметив наше раздражение. — Не надо на них равняться — на опытных равняйтесь.
Когда солнце встало, я смог обратить внимание на окружающую местность. Мы только выбрались из города и миновали трущобы под стенами, и вокруг простирались засеянные поля, на многих из которых уже появились первые всходы. Весна была в самом разгаре, деревья одевались листвой, к небу тянулись побеги молодой травы, пытаясь захватить даже дорогу, по которой брели наши неорганизованные сотни. Но после нас там точно уже ничего не вырастет.
Ближе к середине дня солнце начало припекать, и я в доспехе взопрел. Остальные бойцы тоже страдали от жары, но молчали, прикладываясь к флягам с водой. По обочинам проезжали стражники на своих кирри, рядом с нами шёл один из нори, подгоняя бойцов, которые начинали выбиваться из сил. Я из сил ещё не выбивался, но ноги с непривычки начали болеть. Привал так и не объявили. Мы продолжали идти и идти вперёд мимо маленьких деревенек, ферм и полей. Я бы с удовольствием любовался бы на открывшиеся виды и дальше — при свете дня город я покинул впервые в этой своей жизни — если бы не приходилось экономить силы.
Привал объявили ближе к закату. Лагерь разбили на пустыре возле большого села с каменным храмом. Наш десяток, помучавшись с шатром, организовал спальное место. Дежурные занялись костром и готовкой. Пятнадцатая вместе с девушками скрылась в шатре, перепоручив все дела нам. Мне было делать нечего — работы для меня не нашлось, и я, вспомнив слова эра, отпросился у Хохо сходить в храм. Он посмотрел на меня как на умалишённого и пожал плечами, но до выхода из лагеря довел. Там пришлось договариваться с нори, но им было совершенно всё равно, чем мы занимаемся на привале — потребовали только оставить оружие.
Храм не впечатлил. Вытянутое прямоугольное здание с окнами под самой крышей. Только в дальнем конце три алтаря. Я стоял и не знал, что делать, растерянно глядя вокруг. Молитв я не знал, имён богов тоже.
— Знаешь, чьи это алтари? — раздался голос за спиной. Я обернулся и столкнулся взглядом с седым стариком-сангарцем в странной одежде. Мои попытки поклониться и выказать уважение старик отмёл решительным взмахом руки.
— Слева алтарь Энеи-Мари, богини семейного очага. Справа алтарь Берумандара — он бог воинов. В середине — алтарь Аон-Аари, бога мудрости.
— Как им молиться? — спросил я, но старик только засмеялся.
— Молиться… — повторил он. — Молиться им надо словами. Просишь и молишь. Без жертвы можно не молиться, как говорят. А я тебе так скажу: зашёл в храм — и уже помолился.
Я только растерянно кивнул, не зная, что делать дальше.
— Иди, боец, — сказал мне старик. — Иди. Считай, что твои молитвы уже услышаны. Скоро начнётся служба, и не стоит тебе попадаться аори на глаза.
В лагерь я вернулся к ужину. Начинало темнеть, и пробираться между шатрами было сложно. Каждый шатер был приземистым и круглым. Пять кусков грубой и плотной ткани на стенки, ещё пять кусков ткани на крыше. Всё это насаживалось на срубленное в ближайшей рощице деревцо и натягивалось десятком веревок, закрепленных в земле колышками. Конструкция могла защитить от несильного дождя и от ветра. Но вряд ли помогла бы при сильном ливне. Нори и стражники расположились отдельно, рядом с обозами. Обозники спали под телегами.
