У черты - Гордиан Александр (серия книг TXT) 📗
- Она теперь командует?! – вопросил прапорщик, оскорбленный до самой глубины пищеварительного тракта.
- Командуешь ты! – не повышая голоса, разъяснил ситуацию Глеб. – Это не обсуждается.
Инга тихо фыркнула, Глеб сделал вид, что не услышал.
- Скажите, как долго это будет? - неожиданно спросила Лена. – Эти вот собаки, неужели они не уйдут, пока не доберутся до нас?
Глеб помедлил, раздумывая как ответить, и его опередил злой и прямой как линия партии Скипидар:
- Инстинкт у них, деточка. Они нас почуяли, значит должны достать. Только, я думаю, когда они нажрутся, резонов у них будет меньше…
- Не в этом дело! - перебил Глеб. – Нам нужно отвлечь на себя как можно больше собак, понимаете? Тогда у других людей будет шанс выжить. У них же нет пулемета.
- Инстинкт, инстинкт! – передразнила участкового Инга. – Да эти твари поумнее некоторых! Представляете, ведь там, - она кивнула в окно головой, - сейчас командует какой-нибудь… псевдо-Наполеон. Планирует окружение. Строит планы психологической атаки.
- Какие планы он строит? – ехидно уточнил Скипидар.
- Взгляни-ка, Глеб!
Глеб уже и сам видел, как, трусливо пригибаясь, слепая собака крадется к управе, волоча за собой непонятный предмет. Вот она дошла до свободного от трупов пятачка и мотнула тяжелой башкой, выбрасывая из пасти...
У Глеба резко закололо в груди. Младенец?! Слух обострился, шум дождя и плач умирающих собак утонули в тишине.
- Мама! – сказал младенец неживым голосом. – Ма... ма...
На асфальте лежала разорванная кукла и звала маму. Залитый настоящей кровью игрушечный ребенок.
Грохнул над ухом выстрел. Тяжелая пуля швырнула собачье тело в воздух. Следующей пулей Инга разбила заевший синтезатор. Кукла замолчала и замолчали люди. Враг наглядно обозначил свои намерения. Действительно, не уйдет, пока не доберется.
- Тихо как, – шепотом сказала Леночка. – Будто и нет этого всего. Только дождь.
- Сейчас будет шумно, - процедил Глеб, разглядывая брошенный автобус. – Что встали, как... цветок на морозе? Марш по местам!
Металлический остов с выбитыми стеклами и разорванными шинами прятал за собой изрядное пространство, не простреливаемое Глебовым пулеметом. Собаки, только что суетившиеся по краям площади, уже собирались за автобусом. Стекались туда, как ручейки стекаются в реку, и вскоре их стало так много, что собачьи ряды начали выпирать из мертвой зоны как перестоявшее тесто.
- Опять пойдут в лоб? – удивилась девушка. - Третий раз уже!
- Дай карабин! Ну же!
Глеб, не дожидаясь ответа, выхватил у Инги «Тигра» и отщелкнул магазин. Вывалил патроны из коробки, выбрал несколько с черно-желтой маркировкой и зарядил.
- Сейчас я их…
Глеб нашел перекрестьем борт автобуса, нижний его срез и, придержав дыхание, выстрелил. Бронебойно-зажигательная пуля прошила бензобак насквозь, зацепив на излете слепого пса. Мутная струйка брызнула на землю, но не воспламенилась. Под истошный собачий визг Глеб загнал вслед первой еще одну пулю, и автобус полыхнул как свеча. Псы огненными шарами бросились врассыпную, началась паника. Горящие твари метались, пугая и разгоняя собранные для атаки ряды. Над воплями заживо сгорающих вознесся свирепый рык. Давешний псевдопес опять стоял на крыше и ревел на стаю. Теперь Глеб целился аккуратно. Монстр, казалось, смотрел прямо в глаза, и в его зрачках Глеб видел почти человеческую ненависть. Сталкер подвел маркер прицела к собачьей голове и...
- Дай! – Инга вырвала карабин. – Что за манеры, из рук выхватывать? Достаточно было попросить!
Рамзес закрыл глаза и досчитал до десяти.
- Приготовьтесь, - сказал он почти спокойно. – Сейчас пойдут. Участковый, покажи Лене, как набивать ленту.
Собаки пошли в атаку со всех сторон. Видимо, накапливались по огородам и за заборами и теперь десятками выпрыгивали и бежали с пугающим воем. Глеб взялся за пулемет, и весь мир для него сузился до перекрестья прицела и мелькающих перед стволом силуэтов. Теперь он стрелял короткими экономными очередями, не давая перегреваться стволу. Он целился, хотя можно было обойтись, каждая пуля находила жертву, и, как правило, не одну.
- Глеб, что они делают?! – закричала ему в ухо Инга. – Они же!..
Псы не стали штурмовать окна и не попытались вытащить псевдоплоть. Первая собака, добравшись до туши, запрыгнула на жирную холку, и тут же на нее, распластав по свиному загривку, стали прыгать другие, пытаясь с этого импровизированного трамплина достать чердачное окно. Инга отпрянула, дернулся назад Скипидар.
- Держать позицию! – заорал на них Глеб. – Меня прикрывайте!
Девушка вернулась, стреляя прямо в оскаленные пасти, а Глеб чертил и чертил пулеметными очередями по морю собачьих голов, пока перед стволом не стало пусто. Сверху на плечи оперся, почти упал потный Скипидар:
- Схлынули! Неужели еще пойдут?
Глеб с трудом разжал кулак и отпустил пулеметную рукоять. Пошевелил белыми, нечувствительными пальцами и поймал взгляд мышки Леночки. Девушка смотрела на него с выражением, давно Глебом забытым в нынешней жизни. Как самка может смотреть на самца, отстоявшего ее в бою: с покорным желанием пойти за ним на край света. Чувство больше похожее на страх, чем на любовь.
- Не расслабляться! – скомандовал Глеб, отводя взгляд. – Ничего еще не закончилось.
– Глеб, они больше не идут. Может, все?
- Нет, Витя, такого счастья не бывает.
– Скорее всего, они изменили маршрут, - встряла Инга. - Как и следовало ожидать.
- А ну вас к псам! Я жрать хочу!
Скипидар достал из темного угла пятилитровый термос и скрутил крышку. По чердаку, перебивая запах пороховой гари, потек сладкий дух настоящего украинского борща.
- Сам иди к псам! – не очень искренне возмутилась Инга.
Глеба, который еще утром не мог думать о еде без желудочного содрогания, сразил приступ нечеловеческого голода. И впрямь, процесс убиения будит множество инстинктов, первый из которых – потребить добытое.
- Витя, не смей есть… один.
- Да я что же? Я же говорю – присоединяйтесь! – засуетился Скипидар.
3
Сытный борщ разморил. Девушки заснули сразу же, укрывшись найденным на чердаке дырявым пледом. Глеб погнал Скипидара вниз, кормить бойцов, а сам боролся со сном у чердачного окна. Собаки появлялись часто, но небольшими стаями, и быстро исчезали в переулках и за заборами. Заваленная трупами площадь их, наконец-то, стала пугать.
Рамзес тоже чувствовал, что вокруг что-то изменилось. Пропала напряженность, жесткий обруч, стягивающий голову, незаметно рассосался, и стало легко и почти хорошо.
Глеб сидел, привалившись к покатой железной крыше, и откровенно любовался Ингиным сном. Лицо девушки разгладилось, губы сложились в слабую полуулыбку, и даже твердый подбородок, казалось, округлился. Да, симпатичная девушка могла бы быть. Зачем ей эта напряженная морщинка между глаз? Еще несколько лет, и она останется навсегда. Даже сон ее не прогонит.
Глеб вскочил и начал вымерять чердак шагами, стараясь задавить расслабляющие мысли. Зона и женщины сочетаются не больше, чем женщины и война. Ему ли не знать!
Закашляла рация, сквозь помехи пробился тревожный Скипидар.
- Сталкер, тут что-то непонятное.
Ну, собственно, и вот! Любовь любовью, а теперь по расписанию война.
Глеб подхватил оставленный прапорщиком АКМ и спрыгнул в чердачный люк. Здесь, над цокольным милицейским этажом, размещалась поселковая администрация. Стояла казенная мебель, двери серого цвета распахивались в унылые конторские помещения. Окна в каждой комнате забраны толстой решеткой, и этот фронт не вызывал у Глеба особого беспокойства. Даже самый удачливый пес не сможет в прыжке выдавить решетку, разве что…
Глеб почти дошел до лестницы и споткнулся, услышав за дверью посторонний звук. Словно уронили со стола что-то не очень тяжелое. Или, будем реалистами, прыгнули из окна, стараясь не шуметь. Глеб попятился, снимая с плеча автомат. Стукнуло и за другой дверью, совсем рядом. Недолго стояла мертвая тишина - Рамзес прислушивался до боли в ушах, а потом быстро-быстро зацокали коготки. В щель под дверью сунулась длинная морда с розовым шевелящимся пятаком, и Глеб выстрелил, не раздумывая.
