Кодекс Крови. Книга VII (СИ) - Борзых М. (книги читать бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Хочешь клятву служения взамен вассальной? — хмыкнул он. — Не удивлюсь, если по этому поводу тебя просветил Махмуд Кёпеклери. Сам ты слишком юн для знания подобных тонкостей и прецедентов.
— Не буду спорить, он. Но разве это имеет значение? — разговор этот странным образом меня успокоил. Сосредоточенность при использовании дара тоже принесла свои плоды. Мне стало лучше.
— А если я откажусь? — уже из чистого любопытства спросил император.
— То кому-то предстоит переезд, а кому-то придётся закрывать прорывы. Их было порядка сорока за последние месяцы, можете спросить у Данилы Андреевича. У него амулет регулярно грелся.
Здесь я, конечно, слукавил. Грелся амулет у Орлова на открытие межмировых порталов. Таким образом, почти каждый новый эрг отзывался у министра обороны неприятными ощущениями. Если вначале он ещё интересовался, нужна ли помощь, то потом успокоился моими заверениями, что всё в порядке.
— То есть просто уйдёте? — вот теперь в голосе императора слышалось недоверие. — Оставите прах предков и своих людей?
Ну не говорить же ему, что это не мои предки. Тем более, после всего пережитого.
— Уйдём. Мы не рабы. Можем уйти тихо, а можем — громко хлопнув дверью напоследок. Боги не против любого из вариантов. Им неважно, где находится их последователи, главное, чтобы они исправно молились.
Император надолго замолчал, а мой взгляд наконец-то прояснился. Судя по застывшему выражению лица, Петра Алексеевича вызвал на разговор его покровитель.
Император оказался на краю утёса. Над головой синело весеннее небо, солнышко пригревало, а прямо на него уставился огромный кречет, сидящий в ветвях старого иссохшего дуба, корнями вцепившегося в самый обрыв.
— Покровитель! — Пётр Алексеевич медленно стал опускаться на одно колено, выражая благоговение и почитание своему тотему. — Это честь для меня!
Кречет размял крылья и потянулся всем телом, будто сбрасывая вековое оцепенение.
— Ты служил верой и правдой мне, но сейчас я чувствую сомнения в твоей душе.
— Так и есть, — склонил голову император. — Один из вассальных родов хочет отказаться от клятвы. Ситуация там двоякая…
— Я знаю, о чём речь, — перебил его Кречет. — Соглашайся!
— Но… — Пётр Алексеевич во все глаза смотрел на бога. — Но это же удар по репутации…
— На этот счёт договорись держать всё в секрете. И ещё… — Кречет склонил голову набок, размышляя вслух, — … пусти его в закрытые архивы.
— Н-но… — чуть заикаясь, растерянно возразил император, — там запретная информация!
— Ты смеешь перечить своему богу? — Кречет выпустил волну силы, от которой Петра Алексеевича опрокинуло наземь. — Выполняй!
Эхо крика ещё гуляло, когда бог уже более спокойным тоном добавил:
— Не разочаруй меня. От твоего благоразумия и исполнительности сейчас зависит очень многое.
Чуть ли не впервые Пётр Алексеевич совершенно не понимал, что происходит. Аудиенция у покровителя — это не шутки. Ему предельно ясно донесли приказ и потребовали исполнения. О причинах подобных действий, естественно, сообщать не стали. Посему император вдруг почувствовал себя на месте винтика в автомобиле, в то время как привык быть его водителем. Обычно он раздавал приказы, руководствуясь собственными интересами, играя некоторыми втёмную. Здесь же его сделали чуть ли не пешкой в партии, сместив с места короля или ферзя.
Причина могла быть только одна. Он случайно оказался в центре божественных разборок. У них ведь там была такая же политика, как здесь. Союзы, провокации, войны, боги упаси людей от этого. Император ещё раз прокрутил в голове, кого коснулась последняя выходка Марии, и попытался размышлять с позиции Кречета, а не обычного человека.
Выходило, что пострадали-то не только Комар с Виноградом. Были ещё Гончая и Медведь. А потому Кречету проще было сдать позиции в части одного рода, чем разбираться с претензиями четырёх божеств.
В такой ситуации смена вассалитета на службу означала отделаться малой кровью. И некоторые резоны становились понятны, особенно, если Михаил и Кирана действительно пострадали сильнее всех. Поразмыслив, император пришёл к выводу, что приказ Кречета вполне рационален даже на основании имевшейся у Петра Алексеевича информации. Беспокоил только пункт про закрытые архивы, ведь туда имел доступ очень ограниченный круг лиц. Но, успокоив себя мыслью, что этой части картины он просто не видит, император решил просто подчиниться. Слепое доверие покровителю впитывалось в роду с молоком матери. Ведь только так бог привести род к процветанию.
Пётр Алексеевич отмер, разглядывая собеседника. Тот выглядел гораздо лучше, чем при переносе в убежище. Тогда по бледному лицу, кругам под глазами и нетвёрдой походке Комарин выглядел явно больным. Сейчас передышка в разговоре пошла ему на пользу.
Сама беседа вышла преинтересной, за всю его жизнь не имеющей аналогов. И раз уж Кречет неформально намекнул на предоставление Комарину определённой степени доверия, то император решил отыграть роль не столь грубо в лоб, а опосредованно.
— Михаил Юрьевич, хочу, чтобы вы понимали. Я очень ценю вашу откровенность. Дочь я приструню, но она… — император запнулся, подбирая слова, — очень напоминает своего деда напористостью и сфокусированностью на собственных желаниях.
У Комарина насмешливо взметнулась одна бровь.
— … другими словами, она часто дурит и с трудом признаёт ошибки. Но здесь даже она впечатлилась последствиями. Я согласен с вашими резонами и готов к обоюдному отказу от вассальной клятвы с заменой оной на служение, но… я не хотел бы афишировать данные изменения.
Комарин криво ухмыльнулся. Это условие, судя по всему, было вполне для него ожидаемым.
— Согласен! — кивнул он. — Худой мир всегда лучше доброй ссоры.
— Именно, — согласился император, удержав выражение лица нейтральным. — Потому, если вам понадобится помощь в части уникальных лекарств, артефактов или специалистов для лечения последствий вмешательства Галапагоссова-Черепахина, вы можете смело обращаться.
Комарин снова кивком подтвердил, что услышал щедрое предложение уже почти бывшего сюзерена.
Отказ от клятв прошёл буднично. Боги подтвердили обоюдное согласие сторон разорвать соглашение трёхсотлетней давности. А после Михаил опустился на одно колено и принёс клятву служения стране. Кровь здесь не требовалась, но Комар и без того подтвердил искренность своего последователя. Приняв клятву, Пётр Алексеевич решил задать напоследок несколько интересующих его вопросов.
— Кстати, не подскажите, стоит ли мне беспокоиться о судьбе вашего обидчика? — осторожно уточнил император по ситуации с пропавшим исполнителем дочери.
— Не стоит, но в ближайшие дни я подам документы в канцелярию о регистрации нового вассала, Кардо Галапагоссова-Черепахина, — поставил в известность императора Комарин из вежливости.
— Дальний родственник старика Эквадо?
— Сын.
Император нахмурился. Почему-то вспомнилось, что старик иноземец имел лишь внуков и давно присматривался, где обосновать новое черепашье гнездо. Но всего в памяти не удержать, может, там и сын где-то был, потому Пётр Алексеевич отбросил мысли как несущественные.
— Ну и последнее, видимо, профдеформация даёт о себе знать, но более сорока прорывов за последнее время, упомянутых вами, — это приукрашивание или факт?
— К сожалению, факт, — не моргнув глазом, подтвердил Михаил, чуть ссутулившись. — Я из-за этого надолго дом не могу покинуть. Людям нужна помощь.
— Чем это может быть вызвано? — заинтересовался император.
— Самому хотелось бы знать, — здесь напускное безразличие и рациональность Комарина дали трещину, в которой выглянуло истинное беспокойство. — Я нашу библиотеку прошерстил, ничего подобного раньше не было. На заре обустройства рода вроде бы происходило что-то похожее, но никакой информации у меня об этом нет. Да и вы сами, помнится, не рекомендовали мне совать нос в прошлое моей вотчины. Поэтому я вообще уже какое-то время живу на осадном положении да на пороховой бочке. Никогда не знаю, когда и где рванёт в следующий раз.
