На осколках чести - Куликов Роман Владимирович (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Он выжидающе посмотрел на Лада, но тот не произнес ни слова.
– Ну что же. Понимаю вашу обиду. В предательстве мало приятного, но такова жизнь. Рассматривайте это не как предательство, а как жертву. Думаю, в канцелярии считают именно так – они жертвуют вами, чтобы с достоинством выйти из довольно щекотливого, с политической точки зрения, положения. Также я понимаю, что вам от этого не легче. Не знаю, что лучше: оказаться преданным или стать разменной фигурой в игре власть имущих. И чтобы было чуть менее… э-э… тяжко, вот возьмите. – Он достал из внутреннего кармана тонкую фляжку и поставил на стол. – Сош. Не отказывайтесь. В программу автоповара этот напиток не заложен. И думаю, в ближайшие несколько лет вы вряд ли его еще попробуете. Я хотел сообщить вам, что суд назначен на завтра на девять утра, и примерно представляю, каков будет результат – его несложно предугадать.
Каменев смотрел па него спокойным взглядом, полным безразличия.
Изотов поднялся.
– Мне нужно идти. Приятно было поговорить. – Он тонко улыбнулся. – И знаете, в одном вы все же были правы: канцелярия не допустила возникновения прецедента.
Представитель корпорации ушел, тюремный смотритель чуть задержался, освободил капитана от оков и вышел следом, снова оставив Лада в одиночестве.
Этой ночью капитан заснул с трудом. Только когда, в очередной раз отбросив все мучившие его мысли, он смог опустошить свою душу от ненужных терзаний, вогнать в свое сердце холодный клинок безразличия, только тогда сон принял Ладимира в свои объятия.
Наутро, после завтрака, Ладимиру выдали набор для бритья и, после того как он закончил приводить себя в порядок, увели из камеры. Только выйдя на свежий воздух Лад понял, как он истосковался по открытому пространству, какой ужасно тесной была его камера, как ему не хватало свободы.
Капитан даже удивился – ведь ему приходилось жить в небольшой каюте на борту сторожевого корабля по несколько месяцев, пока длилась их вахта на дальних границах, и у него не возникало даже малейшего намека на клаустрофобию, но сейчас от одной мысли, что придется вернуться в камеру, выступила холодная испарина.
Лад взял себя в руки и, подталкиваемый охранниками, забрался в машину. До здания городского суда они добрались за десять минут. При выходе из автомобиля Ладимир и его сопровождающие попали в окружение толпы репортеров. Они галдели, осыпая проходящих мимо десятками вопросов, остающихся без ответов. Над головами вились десятки журналистских роботов, снимающих весь путь Лада до зала заседаний. Бледно-голубые лучи их голографических сканеров ни на секунду не отрывались от него и охранников, беспрестанно обшаривая их.
Только в самом зале заседаний не было репортеров и их вездесущих роботов, хотя несколько представителей массовой информации, особо привилегированные, нацелили на него свои камеры. Остальные места были заняты местными жителями, представителями корпорации, службы охраны и наемниками. Некоторых из присутствующих Лад узнал, здесь был старый Джо; он провожал Ладимира тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей; Рауль с женой, они сидели недалеко от прохода, но даже не подняли глаз, когда капитана провели рядом с ними; Чередовы – пара, которую капитан спас от мародерствующих наемников, сидели в первом ряду; специальную ложу на втором этаже занимал губернатор с семьей. Софи, увидев Лада, помахала ему рукой, но отец тут же одернул ее. Петер, наемник, который поймал Лада и бывших с ним мятежников, также присутствовал в зале. Он встретил капитана широкой улыбкой и даже радостно подмигнул.
Ладимир замечал все это как-то краем глаза. Он знал, что весь этот суд будет фарсом, унизительным, напыщенным представлением для новостей и показательным уроком для местного населения и колонистов с других планет, вздумавших затеять бунт у себя на родине, а заодно и «щелчком по носу империи».
Место для заключенных было отделено от остального зала мерцающим полем.
Остальных обвиняемых уже поместили в их ячейки, ждали только Лада. Как только он оказался за полем, появился судья Джонсон, в сопровождении двух, одетых, как и он, в темные, вышитые блестящими звездами, изображающими созвездие Весов, мантии, и процесс начался.
Обвинитель от корпорации выступил с пафосной тирадой, рассказывая, как корпорация «Млечный Путь» заботится о своих работниках, как много благ привносит в жизнь колонии корпоративное управление и как пагубно влияет бунт на социальное положение колонистов и колонии в целом. Как это отрицательно сказывается на уровне жизни и резко снижает льготы, предоставляемые корпорацией своим работникам, то бишь колонистам. Подводя итог своей речи, он сделал вывод, что, в конце концов, это банальное грязное преступление, повлекшее за собой гибель людей и ухудшение общей обстановки.
Лад слушал все это с отрешенным видом, пропуская слова обвинителя мимо ушей, как, впрочем, и последующую речь защитника, которого он видел впервые в жизни.
Сначала обвинение было общим, обсуждались преступления, инкриминирующиеся всем подсудимым, – несанкционированная забастовка, организация беспорядков с применением оружия, повлекших за собой гибель людей.
Верховный судья всем своим видом старался показать свою честность и непредвзятость. Он часто останавливал обвинителя и делал ему мелкие замечания, но сути происходящего это не меняло. Суд был показательный, и ничем, кроме обвинительного приговора, он закончиться не мог.
Затем стали разбираться с каждым в отдельности. Других бунтовщиков Ладимир не знал, а его самого и тех, кого он укрывал и кому помогал, решили оставить напоследок.
Когда дошла очередь до капитана, судья успел вынести около двадцати приговоров. К удивлению всех присутствующих, большинство подсудимых получили мягкие наказания с отбыванием срока на рудниках корпорации, с отчислением жалованья семье. И одно решение было оправдательным. Каждого приговора зал ждал с замиранием, и после объявления облегченный вздох проносился над рядами.
Лад только криво улыбался, он догадывался, в чем причина подобного милосердия, – всю свою суровость суд проявит на нем и его «пособниках».
После этого суд удалился на обед, и с уходом судьи в зале поднялся гул голосов, никто из присутствующих не собирался расходиться. Многие обсуждали неожиданную мягкость судьи.
– Да неужели непонятно? – Среди общего шума раздался громкий голос, заставивший Лада поднять голову. – Это же все специально подстроено.
Старый Джо поднялся со своего места и вышел в пространство между рядами.
– Они хотят на Лада спустить всех собак. – Старик запальчиво взмахнул рукой. – Им это выгодно, он же офицер! Но ведь он всего лишь заступился за друзей!
– Господин Каменев больше не офицер, – с ехидной улыбкой сказал обвинитель. – Он был комиссован из вооруженных сил месяц назад, за халатное отношение к обязанностям.
Над залом повисла тишина.
– Месяц назад? – недоверчиво переспросил Джо.
– Вот копия приказа об увольнении. – С довольной миной обвинитель помахал листом бумаги.
– Очередное вранье! – отрезал старик. – Мы все видели, как месяц назад сам Император вручал ему награду! Вот видите? – Он снова повернулся к залу. – Они даже это подстроили.
– А ты что хотел, чтобы моего Виторио посадили на двадцать лет? – ответила пожилая женщина, мать одного из осужденных. – Мне до этого Лада нет дела! Он хотел славы и получил ее! Вот пусть теперь расхлебывает! А мой сын через год вернется, и я благодарна судье за его снисхождение. Виторио, да и другие, они никого не убивали и к тому же не лезут в большую политику, как этот твой капитан! Они просто хотели жить чуть лучше, не собираясь рваться наверх.
– О чем ты говоришь, женщина?! – изумился Джо. – Послушай себя! Как тебе не стыдно?!
– Нет, мне не стыдно! – крикнула в ответ она – Я – мать, и мне не стыдно! Вот тебе, Танита, стыдно? – Женщина повернулась к другой, сидящей рядом с ней. – Тебе стыдно, что твоего Сержа отпустят через год, ты все это время будешь получать деньги, которые он заработает, а все повесят, как говорит этот старик, на какого-то вояку, на убийцу? Стыдно? Да он и не военный уже.
