Легенды Ереси - Зонис Юлия (читать книги полные .TXT) 📗

Услышав этот голос, Булвайф стряхнул с себя оцепенение и вскочил на ноги. Он вперил взор в потолок, словно хотел просверлить его силой мысли и увидеть зависший над ними крейсер Космических Волков.

— «Грозовой клинок», говорит «Фенрис», слышу вас хорошо! Доложите обстановку.

— Наша ударная группа вошла в систему двадцать часов назад и, соблюдая режим молчания, направилась к планете, — отчитался офицер, дежуривший на капитанском мостике «Грозового клинка». — Когда до цели оставалось примерно восемь часов, мы были атакованы крупной флотилией ксеносов, но нанесли им серьезный урон. Уцелевшие корабли противника отступили к точкам варп-перехода на краю системы.

К этому моменту и воины Волчьего Лорда, и армигеры Андраса уже столпились вокруг Булвайфа. Им не терпелось узнать новости, и он не стал их томить ожиданием:

— Штурмовая группа, подошедшая с Кернунноса, уничтожила Истязателей! Антимон свободен!

И армигеры, и Астартес встретили это известие радостными криками. Андрас подошел к командиру десантников и радостно похлопал того по спине.

— Дружище, мы перед вами в неоплатном долгу, — обратился он к возвышавшемуся над ним воину. — Это утро навеки войдет в историю как День Освобождения Антимона.

Волчий Лорд только покачал головой.

— Вы нам ничего не должны, брат, — произнес он. — Мы просим от вас лишь верного служения Всеотцу и своевременного взноса десятины.

Улыбка на лице молодого аристократа померкла.

— Я не понимаю, — пробормотал он.

Булвайф засмеялся и примирительно поднял руки:

— Пока что можете не беспокоиться. Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем Империум пришлет к вам своих представителей и начнет интеграцию Антимона в общую структуру субсектора. Думаю, сейчас вам стоит озаботиться восстановлением Сената, что послужит весьма хорошим началом. Настоящая работа еще впереди.

Андрас отдернул руку, лежавшую на плече Волчьего Лорда, и отшатнулся.

— Это какое-то недоразумение, — пробормотал молодой воин. — Мы не собирались становиться частью Империума. Ведь мы только-только обрели свою свободу!

Сердце Булвайфа налилось свинцовой тяжестью. Юрген и Хальвдан, заметив, как их командир меняется в лице, подошли ближе. То же сделали и три армигера Андраса; их лица напряженно застыли.

Волчий Лорд помолчал, в отчаянии подыскивая правильные слова — слова, способные предотвратить то, что, как он чувствовал, должно было вот-вот случиться.

— Андрас, — начал он, — послушай меня. Я прибыл на этот мир, потому что он нужен Империуму. Империуму нужно, чтобы все планеты, на которых живут люди, объединились и заново построили то, что было утеряно давным-давно. Поверь мне, жизнь в этой Галактике полна опасностей. Существуют виды ксеносов, которые не хотят ничего, кроме нашего тотального уничтожения — или чего похуже. Тебе и твоему народу это прекрасно известно.

Он сделал шаг к молодому дворянину; армигеры положили руки на эфесы мечей.

— Андрас, мы должны объединиться ради общей цели. Должны. Так приказал Всеотец, и мой долг чести — подчиниться. Антимон станет частью Империума, брат. Так или иначе, но станет. — Булвайф протянул юноше левую ладонь. — Впереди вас ждет славное время. Тебе лишь нужно принять мою руку.

Лицо Андраса исказилось.

— Как ты можешь так говорить после всего, через что мы прошли вместе? Разве не ты говорил, что жизнь, за которую не стоит драться, на самом деле не жизнь? — Голос юноши задрожал от гнева. — Антимон свободен, и таким он и останется. Этот мир защитят его армигеры!

Булвайф грустно покачал головой:

— Империум не потерпит отказа, Андрас. А потому я спрашиваю в последний раз: ты с нами?

Лицо молодого воина обратилось в застывшую жестокую маску. Он медленно качнул головой:

— Если придется, я сражусь с тобой.

Булвайф опустил протянутую ладонь, чувствуя, как сердце его сжимает ледяной холод.

— Как скажешь, брат, — с горечью в голосе произнес Астартес. — Да будет так.

Топор взметнулся подобно молнии, рассекая пространство, разделявшее двух воинов. Андрас даже не успел заметить удара, принесшего ему смерть. Долю секунды спустя прогремели болтерные выстрелы, и оба не успевших оправиться от изумления армигера повалились на пол.

Булвайф еще долго стоял, взирая на трупы молодых отважных людей, наблюдая за тем, как растекается по полу их кровь. Неожиданно ожил вокс:

— «Фенрис», говорит «Грозовой клинок». Ударная группа вышла на орбиту и ожидает указаний. Штурмовые подразделения находятся в полной боевой готовности, пеленгаторы вычислили цели, подходящие для предварительной обработки артиллерией. Что прикажете, прием?

Волчий Лорд отвел взгляд от мертвецов, лежавших у его ног. Когда он заговорил, голос его звучал твердо, точно закаленная сталь:

— «Грозовой клинок», вызывает «Фенрис». Данная планета отвергла Согласие. Приказываю перейти к плану «Эпсилон» и немедленно начать боевую операцию.

С тяжким грузом на душе Волчий Лорд переступил через тело Андраса и, оставляя за собой кровавый след, взошел к трону спикера. Затем он опустился на заскрипевшее под его весом деревянное сиденье и положил боевой топор на колени.

Люди Антимона все еще продолжали праздновать День Освобождения, когда на их головы начали падать первые бомбы.

Энтони Рейнольдс

ОТПРЫСКИ БУРИ

Поначалу обитатели планеты, обозначенной на картах как мир Сорок Семь — Шестнадцать и долгие века остававшейся изолированной в стигийской мгле Древней Ночи, выказали стремление воссоединиться со своими давно потерянными братьями. В течение вот уже четырех тысяч лет они полагали, что нет никого во Вселенной, кроме них, и даже саму Терру начали полагать не более чем легендой старины — мифом, аллегорией, сказкой о великой прародине, придуманной предками. И все они с радостью распахнули свои объятия Несущим Слово, с изумлением и восторгом разглядывая огромных, закованных в серые доспехи воинов Астартес.

— Непростительно развращенные служители языческой веры, — с отвращением в голосе произнес первый капитан Кор Фаэрон, возвратившись со встречи.

— Разве Крестовый Поход начат не для того, чтобы собрать все разрозненные ветви Человечества, сколь бы заблудшими они ни были? — возразил Сор Талгрон, капитан Тридцать четвертой роты. — Неужто Бог-Император не желает, чтобы вернейший из его Легионов привел сих заплутавших чад к истинному свету?

Официально распространяющийся по Галактике Империум Человечества черпал свои основы в атеизме и провозглашал торжество «истины» науки и логики над «лживостью» религий и спиритуализма. В то же время XVII Легион уже принял мир таким, каков он есть на самом деле, хотя порой это было и непросто. Сор Талгрон осознавал, что уже близок день, когда божественность Императора ни у кого не станет вызывать сомнений. Вере предстояло стать величайшей из опор Империума и куда более значимой, нежели неисчислимые миллиарды солдат Имперской Армии, и более влиятельной, нежели Легионы Астартес. Именно вера должна была стать тем звеном, которое скрепит разрозненные частички Человечества.

Даже слепейшие из Легионов, сильнее прочих бранившие священное писание Лоргара, со временем придут к пониманию абсолютной истины, скрытой в словах примарха. И Сор знал, что однажды придет день, когда все те, кто смел сомневаться, будут молить о прощении. Пускай сам Император и отрицал свою божественную природу, это ни в малейшей степени не могло затушить пламя веры в XVII Легионе, ведь Лоргар собственноручно начертал: «Лишь подлинное божество способно отречься от своей божественности».

— Так, значит, Талгрон, теперь ты читаешь мысли Императора? — прорычал Кор Фаэрон. — Что ж, раз уж ты обрел просветление, то, может быть, расскажешь и нам — простым смертным?

— Я ни в коей мере не претендую на это, первый капитан, — отрезал Сор Талгрон.

Они сверлили друг друга полными ядовитой злости взглядами сквозь дым, поднимавшийся от нескольких дюжин лампад. Круглый, разделенный на сектора зал, где собрался военный совет, был расположен в самом сердце «Фиделитас лекс» [4], флагмана Лоргара. Застывшие в полнейшем молчании капитаны остальных рот с большим интересом наблюдали из теней за тем, чем закончится это противостояние. Но в спор капитанов вмешался Эреб, тихий и мудрый первый капеллан Легиона, выйдя на самую середину утопленной в пол площадки и приняв на себя отравленные злобой взгляды.