Физрук (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич (лучшие книги .TXT) 📗
Я прикинул траекторию. "Майбах", из которого вывалился упокоенный мною зомби, немного мешал, но его можно и в сторону оттолкать.
— Стас, — позвал я.
— Чего? — он в последний раз ткнул своим удостоверением депутатского помощника куда-то в сторону двери и развернулся ко мне.
— Уже ничего, — сказал я.
Ему этого видно не было, но двери за его спиной медленно и торжественно распахивались, словно приглашая нас войти.
— Вот так и должна работать игровая механика, — сказал Федор.
То ли Система от ксивы сработала, то ли тут полученный Стасом квест свою роль сыграл…
Немного жаль, кстати. Мне моя идея больше нравилась. Ворвались бы красиво, а там уже стали бы разбираться, что к чему.
Ладно, жизнь непредсказуема, может еще куда-нибудь и ворвемся.
— Грузим инвентари по максимуму, — сказал Стас. — Что не влезет, тащим на себе, но без фанатизма.
Я взял пару "калашей", кучу запасных магазинов, а оставшееся свободным место забил гранатами и тяжелым вооружением. Стас поступил также и стал похож на готовящегося к финальной схватке "Коммандо" Шварценеггера, разве что тот как-то без боевого молота обходился. Федор, у которого инвентарь был не прокачанный (а в силу он вообще не вкладывался) ограничился автоматом и парой гранат.
Одно слово, маги.
— Подвигали, — сказал Стас, убедившись, что все мы должным образом вооружились. — Кстати, если встретите Зюганова, не трогайте его. Он мой.
ГЛАВА 14
— А чего это он твой? — возмутился я. — По-твоему, мне и предъявить ему нечего?
— Ладно, там разберемся, — сказал Кабан. — Может, его вообще здесь нет.
— А если он тут есть, любопытно, как его трансформировало, — сказал Федор. — Наверное, он теперь обоерукий боец, в одной руке молот — плюс пять урона оглушением, в другой — серп, те же плюс пять, но к кровотечению. Главное, под комбо не попасть.
— Нет, — сказал я. — Он предал идеалы, а значит, церемониального оружия не достоин.
Федор закинул автомат за спину.
— Надо сперва собственные навыки прокачивать, — пояснил он.
— Я когда в очереди в местном буфете стоял, частенько думал, как было бы хорошо эту толпу из "калаша" покрошить, — сказал Кабан. — Но и молотом по голове тоже неплохо.
— У холодного оружия более личный подход, — сказал я. — А "калашников" — это больше по бизнесу.
— Да, были времена, — согласился Кабан.
— Вы слишком молоды, чтобы вспоминать девяностые с ностальгией, — сказал Федор.
— Почему это? — спросил я. — Детский сад, первый раз в первый класс, если это не повод для ностальгии, то где тогда вообще этот повод?
— Я постарше, — сказал Кабан.
— Вряд ли пара лет разницы тут на что-то влияет, — сказал я.
Кабан пожал плечами, достал из кармана сигару и закурил.
— Я хоть и совсем пацаном был, но помню, как в соседнем кабаке поминки почти каждую неделю справляли, — сказал он. — А иногда и два раза в неделю. Сейчас, конечно, все получше стало, но иногда у меня складывается впечатление, что в Люберцах всегда девяностые.
— Вы вообще внутрь собираетесь? — спросил Федор.
— Собираемся, — сказал я.
— А чего тогда время тянете?
— Из-за того, что там, — я указал рукой на двери. — Там политика, а мы, как нормальные люди, не очень-то хотим в это лезть.
— Там не политика, — сказал Федор. — Там данж.
— Там данж, — согласился я. — А в нем — политика.
— Нет там политики, — сказал Федор. — Может, когда-то и была, но сейчас точно нет. Сейчас там обычные зомби.
— Угу, — сказал я. — Ты видел, во что обычные бухгалтера превратились, которые при жизни, в общем-то, вполне приличными людьми были?
— Видел.
— Тогда прикинь, как Система могла трансформировать тех, кто и при жизни теми еще упырями был.
— Но-но, я бы попросил, — сказал Кабан, словно не он только что о своих мечтаниях про расстрелы из "калашникова" рассказывал.
— Ты сгущаешь, — сказал Федор. — И так удачно сгущаешь, что уже и мне не очень хочется туда лезть.
— А придется, — вздохнул Кабан, отбрасывая в сторону недокуренную сигару. — Перед смертью не накуришься.
— Типун тебе на язык величиной с экскаватор, — сказал я.
И мы вошли.
Внутри было просторно, на красных ковровых дорожках не было заметно следов крови, везде горел свет.
— Как это типично, — заметил я. — Во всем городе нет электричества, а тут иллюминация во все поля. Страшно оторваны вы от народа, Кабан, вот что.
— Почему на нас никто не нападает? — спросил Кабан.
— Это нормально, — сказал Федор. — У входа в данж всегда есть небольшой островок безопасности, чтобы группа приготовилась и заняла боевое построение.
— И как предлагаешь построиться?
— Да все равно, — сказал Федор. — У нас состав группы не классический, даже хилера нет.
Стас прошел через рамки металлоискателя, и охранная система тревожно запищала. На сработавший сигнал к Стасу ломанулись двое зомби-охранников, и он упокоил их двумя движениями своего молота. И где только научился?
Мы с Федором тоже заставили металлоискатели звенеть, но на этот раз к нам никто не вышел.
— Откуда начнем? — спросил я.
— Наверное, сначала по коридорам пройдемся и в кабинеты заглянем, — сказал Кабан. — Потом в столовую, а напоследок — в зал заседаний. Что-то мне подсказывает, что основная масса народу там будет.
— А вы лутать вообще собираетесь? — спросил Федор, наклоняясь над останками зомби.
— Да что там интересного с охранников выпасть может?
— Например, аптечка, — сказал он и продемонстрировал нам бутылку мутного стекла с какой-то желтой жидкостью внутри. Выглядело один— в-один, как "жигулевское". — Зелье восстановления здоровья. Сто единиц.
— Полезно, — согласился Кабан. — А на вкус как?
— Не советовал бы пробовать, пока не понадобится, — сказал Федор. — Мы ж не знаем, как часто они выпадают.
— Видишь, он в этом шарит, — сказал я.
— Вижу.
В коридорах нам ничего интересного не встретилось. По ним бродили мелкие помощники, референты, секретари и заблудившиеся журналисты, кучковались они максимум голов по пять, так что мы выносили их системным оружием и навыками, не прибегая к огнестрелу. Понемногу капал опыт, каждый взял по уровню и ничего не предвещало беды.
Фигурально выражаясь, конечно. Потому то так-то беды хватало. Она была вокруг нас и захватила уже практически весь мир.
Проблемы начались, когда мы принялись чистить кабинеты. В пятом по счету нам попался матерый вурдалак с длиннющими, сантиметров по пятнадцать, когтями. Он орал что-то нечленораздельное, бегал по стенам, а под конец попытался забраться на потолок и свалиться нам на головы. Когда Стас вдоволь намахался молотом, а Федор устал промахиваться своими фаерболлами, я снял с плеча автомат и снял упыря короткой прицельной очередью.
— А раньше не мог? — спросил Кабан.
— Прокачка навыков и экономия патронов, — сказал я. — Узнаешь парня-то? Ваш?
— Не думаю, — сказал Кабан. — Наверное, член партии "Справедливая Россия".
— В сортах упырей не разбираюсь, — сказал я.
Следующие три кабинета были пусты, а в четвертом нас встретил мелкий коммунистический упырек, попытавшийся проломить Стасу голову невесть откуда взявшимся тут булыжником. Но ему не хватило роста, поэтому удар пришелся не успевшему отреагировать Кабану в плечо.
Кабан охнул, оседая на пол, скорее больше от неожиданности, а не потому, что получил серьезную травму. Я выступил из-за его плеча и расплющил упырьку голову.
— Ты как? — спросил я Стаса.
— Да нормально, — сказал он. — Все-таки, доспехи рулят.
— Кожаный доспех дробящий удар не держит, — со знанием дела заявил Федор.
— Но смягчает таки, — сказал Стас.
Я помог Кабану подняться на ноги.
— У тебя там степень успешности выполнения нигде не отображается? — спросил я.
