Цейтнот. Том II (СИ) - Корнев Павел Николаевич (книги регистрация онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

Я взгромоздился на высокий стул, пошарил по карманам и кинул перед собой несколько мятых купюр, после чего потребовал:

— Коньяка! — Перехватил вопросительный взгляд буфетчика, от которого явственно попахивало свежим перегаром, и добавил конкретики: — Пять звёзд, пятьдесят грамм.

Кеша стоять над душой не стал и отошёл, а я опрокинул в себя рюмку, шумно вдохнул и сказал:

— Повтори!

Но вот уже вторую порцию одним махом пить не стал, лишь пригубил и огляделся.

Вот же занесло в монархистское логово! Это ж враги, а я спокойно сижу и коньяк смакую! Разве это правильно?

Я сделал небольшой глоточек и скривился, но нет — напиток был весьма неплох, просто маета навалилась, вот и стало откровенно тошно. Да — каждый обязан делать то, что должен, но мне б на фронт, какой-нибудь штурмовой отряд прикрывать, а не вот это вот всё!

И как бы ещё задание Альберта Павловича не запороть! Впрочем, есть подозрение, что как минимум одно поручение уже могу в свой актив занести. С убийством великого князя дело определённо нечисто, а я помог людям Горского едва ли не ключевого свидетеля заполучить. И если та барышня хотя бы косвенно с айлийской разведкой или тамошними эмигрантскими кругами связана…

Развивать эту мысль я не стал, решив не запрягать телегу впереди лошади. Господин Горский далеко не восторженный юноша с идеалами в голове, он практик и прагматик, иначе бы на своей должности и дня не продержался. Для него заключить ситуативный союз с недавним противником в порядке вещей, а долг и честь — лишь пустые слова. Нет, не так, конечно, но понимает он эти понятия иначе, нежели его собственные подопечные или большинство граждан республики. Точно ведь для достижения собственных целей даже с чёртом по рукам ударит!

Настроение окончательно скисло, и остатки коньяка я цедил уже без всякого удовольствия. Занялся упорядочиванием внутреннего потенциала, усилил худо-бедно восстановленное заземление, погрузился в поверхностный транс, а рюмку растянул на добрую четверть часа. Потом ещё минут десять просто скучал, прежде чем явился Кеша.

— Идём! — позвал он, и я передвинул банкноты через стойку.

Буфетчик отсчитал нужную сумму и взялся выбирать из кассы копейки, но я сдачи дожидаться не стал, забрал только купюры и отправился на встречу с господином Горским. Пальцы слегка подрагивали, в остальном я чувствовал себя куда уверенней прежнего. Меня переполняла сверхсила в противофазе, а отголоски гармонии источника-девять делали мир предельно чётким и понятным. И желая сохранить эту всеобъемлющую внутреннюю правильность, я полностью отгородился от окружающей действительности, для чего трансформировал заземление и превратил его в некое подобие энергетического кокона, стал предельно самодостаточным.

Горский пребывал во всё той же гостиной, он смерил меня тяжёлым взглядом и едва заметно покачал головой.

— Даже спрашивать не буду, — пробурчал старик себе под нос, но тут же, будто бы противореча самому себе, поинтересовался: — Как погиб Никодим?

Сто грамм коньяка придали мне определённую толику уверенности, и я без спроса опустился в кресло, после чего, особо не вдаваясь в детали, описал ход противоборства. Выслушав рассказ, Горский покивал, потом выстрелил неожиданным вопросом:

— Как ты узнал Ельского?

Жуткий старик определённо рассчитывал застать меня врасплох, но я уже и сам сообразил, что сболтнул лишнего, поэтому за словом в карман не полез.

— Так же, как и остальных. Фотокарточку в личном деле видел. Товарищ показал.

Присутствуй при разговоре давешний эмпат, может, и не рискнул бы столь беспардонно и открыто лгать, а так враньё сошло с рук. Всё же я не только абсолют, но и лицом торговать, по выражению Альберта Павловича, помаленьку выучился.

Горский явно намеревался спросить о чём-то ещё, но тут в гостиную заглянул незнакомый мне молодой человек.

— Леонтий Игнатьевич, всё готово! — объявил он.

Старик опёрся обеими руками на трость и медленно поднялся, после приказал Кеше:

— Проводи нашего гостя в камеру хранения, а после сопроводи на выход.

— А документы? — напомнил я. — Их надо вернуть!

— Бумаги на столе. Забирай!

Мне б успокоиться от такой покладистости, да только какое там! Может, и в самом деле отпускают, а может, как ослика морковкой в нужном направлении манят. Только вот деваться некуда, не проверю — не узнаю. Но подготовиться — подготовлюсь, полагаться на авось не стану.

Ну и не стал. Чуть ослабил свой энергетический кокон и вновь начал ощущать присутствие других операторов, их внимание и очертания защитных структур, пусть и лишь опосредованно, через отголоски болезненных сокращений сгустка сверхсилы, сконцентрированного в районе солнечного сплетения. Так и пробить сложнее, и будут шансы атаку не прозевать.

Камера хранения для постояльцев располагалась в подвале гостинцы, туда мы и спустились. Я вручил ответственному сотруднику квитанцию, тот внимательно изучил бумажку и показал нужную сейфовую ячейку, вставил в скважину и провернул свой ключ, выжидающе посмотрел на меня, не спеша отходить.

Ну да, за операторами глаз да глаз нужен, всё верно!

Я вывернул внутренний карман пиджака, освободил пристёгнутый айлийской булавкой к подкладке ключ и повторил манипуляции служащего, после чего распахнул металлическую дверцу и вынул обнаружившийся внутри кейс. Тот оказался неожиданно увесистым — не иначе под кожей скрывалась сталь.

Тут бы мне и откланяться, но на выходе кейс вполне могли изъять просто с целью проверить его содержимое, а это ничем хорошим для меня с Альбертом Павловичем не закончится, да и республике выйдет один сплошной убыток. Следовало действовать тоньше.

Служащий выписал квитанцию на оплату дополнительных дней и покинул помещение, а вот Кеше чувства такта оставить меня наедине с вновь обретённым имуществом не хватило. Стоял, прислонясь к дверному косяку, и пялился.

Ну да и чёрт с ним!

Я выложил кейс на стол таким образом, чтобы его поднятая крышка прикрыла от монархиста не только содержимое, но и в какой-то мере меня самого, и лишь после этого взялся крутить колёсики замка. Набрал нужную комбинацию, утопил кнопки, раскрыл. Мимолётного взгляда хватило, чтобы убедиться в наличии бутыльков с образцами сверхбактерий, а дальше я взял тугую пачку пятидесятирублёвых банкнот, отогнул их уголки и демонстративно изучил, затем без всякой спешки сунул деньги в боковой карман пиджака.

Хорошие манеры — палка о двух концах, и если уж до тебя в юном возрасте донесли мысль, что неприлично заглядывать человеку через плечо, то избавиться от этого прискорбного заблуждения не так-то и просто. А уж заглядывать правильно и незаметно, словно бы невзначай, людей и вовсе учат. Кеша же определённо помнил, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали, а ещё опрометчиво полагал, будто контролирует ситуацию и разобрался в моих мотивах, поэтому не подошёл, так и остался подпирать стену с понимающе-снисходительной ухмылочкой.

Вслед за первой пачкой я проверил и отправил в карман стопку сторублёвых купюр, после придирчиво осмотрел ещё одну с банкнотами того же достоинства, ну а попутно незаметно для наблюдателя переправил с помощью телекинеза все десять пузырьков в гнёзда опоясывавшего меня патронташа.

В обычной ситуации мог бы со столь тонкими манипуляциями и не совладать или выдать себя помехами, но с набранным в противофазе потенциалом всё прошло наилучшим образом. Тут бы и поопытней наблюдатель решил, что кейс деньгами набит, а я то ли свою долю изъял, то ли отщипнул кусочек от чужого пирога.

Правда, это всё мои измышления. Всё вилами на воде писано.

Могу ведь и недооценивать Кешу.

Запросто!

Я застегнул пиджак, убрал в кейс принесённые с собой в гостиницу документы из архива республиканского комиссариата и закрыл его, после чего сбил комбинацию, покрутив колёсики кодового механизма, и с невозмутимым видом прошествовал на выход. Но только поднялся в холл и всю свою невозмутимость враз растерял. Мне бы прямиком на выход двинуть, а там давешний граф Данилевский что-то возбуждённым молодым людям вещает. И лица тех мало того, что добротой не лучатся, так ещё и подручные господина полковника зорко по сторонам поглядывают.