"Фантастика 2024-110". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Войтенко Алекс (читать бесплатно книги без сокращений .txt, .fb2) 📗
Улорийцы ждали сокращения дистанции до тридцати метров, чтобы произвести ружейный залп. А я решил иначе и отдал команду стрелять, едва расстояние между нами стало меньше пятидесяти метров. В самом деле, зачем давать противнику возможность выстрелить первым, если при таком численном превосходстве мы можем вообще сделать так, что стрелять по нам будет некому?
Ну, такой вариант был бы слишком сказочным, какое-то количество выстрелов в ответ всё же прозвучало, но сотню-другую жизней таридийских солдат точно удалось сберечь.
– Ура! – крикнул я, переходя на бег.
– Ура! Ура! – подхватили со всех сторон мои бойцы.
Мы просто смяли выставленный против нас жиденький заслон, опрокинули спешившие по наши души, но не успевшие построиться батальоны и ударили в спину осаждающим царевича Федора улорийцам. Шум, треск, гам, крик – в мгновение ока всё смешалось в единую страшную какофонию. Я колол и рубил ненавистные чужие мундиры шпагой, увертывался и отбивался от ищущих моей смерти штыков и прикладов. Потом стало слишком тесно, и я просто бил противников эфесом шпаги и колол их зажатым в левой руке кинжалом. А потом неожиданно улорийцы на моем пути закончились и на их месте обнаружились родные синие мундиры таридийской пехоты.
– Ура! – над полем боя раздался громогласный радостный крик всей объединенной массы нашей пехоты, и мы перенесли направление удара на пытавшегося еще давить с фланга неприятеля.
– Михаил Васильевич! – откуда ни возьмись выскочил мой верный Игнат. – Тут Григорянского вытащили из свалки, едва не затоптали князя!
– Где он?
– Сейчас! – Лукьянов исчез в солдатской массе, а спустя минуту вновь появился в сопровождении двух пехотинцев, тащивших под руки растрепанного, расцарапанного, залитого своей и чужой кровью князя Василия.
– Вася! Живой?
– Живой, живой, – недовольно буркнул Григорянский, – едва не затоптали полковника таридийской армии!
– То ли еще будет, – обнадежил его я, утирая кровь, сочащуюся из неизвестно когда полученного пореза на правой щеке, – нам всем нужна твоя помощь, князь!
– Ты прав, Холод, сейчас каждый человек на счету! – Григорянский высвободился из рук добровольных помощников и потянулся к шпаге. Однако на его поясе болтались лишь пустые ножны. – Ах, черт! Я где-то в сутолоке выронил шпагу! Ну, ничего, – с трудом удержав равновесие, он наклонился и поднял с земли бесхозное улорийское ружье со штыком, – ничего, сейчас поднатужимся и опрокинем супостата!
– Ты не понял, – я приобнял Василия за плечи, – ты просто необходим всей нашей армии как высокопоставленный гонец! Видишь ли, Федор послал драгунского офицера с приказом генералу Сиверсу перейти в общее наступление в направлении Грачевского редута. Но Сиверс усомнился в полномочиях драгуна и исполнять приказ не собирается. Понимаешь, чем это грозит?
Я был бесконечно благодарен Григорянскому за то, что он не стал копаться в деталях и выяснять, почему был послан драгун, почему не было письменного приказа, наконец, почему я сам не отправился к Сиверсу.
– Мне нужен пистолет, – командир Зеленодольского полка указал на торчащую у меня из-за пояса рукоять пистолета, – и лошадь.
– Ребята, проводите его сиятельство, – обратился я к солдатам, отдавая князю пистолет.
– Если будет нужно, я собственноручно пристрелю этого Сиверса, – решительно заявил Григорянский, направляясь за солдатами.
– Помни, что исход всего боя зависит от тебя! – на всякий случай крикнул я вдогонку, но Василий никак не отреагировал на эти слова.
Хорошо, что так вышло с князем. Я одним ударом двух зайцев убил: нашел курьера, которого не сможет проигнорировать наш ревностный ценитель правил Сиверс, и вывел из этой бешеной мясорубки товарища, который уже едва держался на ногах. Останься Григорянский здесь, наверняка снова бы полез в самую гущу сражения, и закончиться это могло самым плачевным образом.
Переведя дух во время разговора с князем, я вновь присоединился к солдатам Белогорского полка, наседающим на упорно сопротивляющегося противника.
На какое-то время дело застопорилось, чаши весов замерли в зыбком равновесии. Улорийская пехота не зря считалась лучшей на континенте – несмотря на свое численное меньшинство, улорийцы уперлись изо всех сил и сумели остановить наше продвижение в направлении левого фланга второй линии флешей. Опять мир вокруг меня наполнился яростью, болью, ненавистью и страхом. Не стану говорить за всех, но страх я видел в глазах многих: и улорийцев и таридийцев. Чего уж греха таить – я и сам боялся. Боялся шальной пули, для которой нет авторитетов, вражеского штыка, за которым не смогу уследить, удара в спину ножом и прочих способов получить увечье или бесславно окончить свою жизнь на поле сражения. Боялся за исход такой важной для Таридии битвы и боялся, что кто-то увидит мой страх. Но все эти страхи обитали где-то на периферии сознания, потому что я не мог им позволить взять верх над собой. Думаю, что в этом-то всё дело, потому что, повторюсь, боятся многие, если не все, а трусят единицы. Страх – естественное чувство для нормального человека, но трус – это не тот, кто боится, а тот, кто от страха бежит.
Земля под ногами стала скользкой от крови, глаза застилал пот, я потерял счет времени, а мы всё топтались и топтались на одном месте. Солдаты короля Яноша были хороши и понимали, чем для них чревато отступление, но и мы сегодня не собирались прогибаться. Здесь и сейчас будет развенчан миф о непобедимости улорийской пехоты, здесь и сейчас!
Еще немного мужества, немного упорства – и дело сдвинулось с мертвой точки. Сначала нам удалось потеснить малиновые мундиры на шаг, потом на два, потом противник начал беспрерывно пятиться под натиском воодушевленных успехом таридийских полков, потом развернулся и побежал.
– Ура!
На кураже мы погнали обратившегося в бегство неприятеля прямиком на злополучные флеши, куда уже наша кавалерия, как я и говорил царевичу Алешке, опрокинула кавалерию улорийскую. Знатное столпотворение получилось: кони, люди, орудия, земляные валы. В такой толчее главное – не зевать, а среди земляных укреплений на своих двоих явно понадежнее, чем на лошади. Сейчас от нашей пехоты и кавалеристам вражеским перепадет!
Не сильно задержавшись на второй линии флешей, мы передвинулись на линию первую. И тут уже нервы улорийцев не выдержали, кавалерия обратилась в беспорядочное бегство, судорожно пытаясь поскорее вырваться в чистое поле и топча подвернувшуюся под ноги свою же пехоту. А пехота просто гибла под копытами своих и чужих коней, настигаемая таридийскими саблями и штыками. И вскоре уже весь неприятельский центр, охваченный паникой, побежал в направлении своей королевской ставки. Наша конница пустилась вдогонку, а пехоту я остановил за флешами – не дело это, пехота так далеко не бегает. Не дай бог у Яноша еще какие-нибудь резервы сохранились, нужно быть начеку и вновь превратиться в организованную силу.
Над полем боя вновь раздались радостные крики, и причиной для этого стали сразу два события. Господин Сиверс перешел-таки в наступление, подчиненные ему войска форсировали Егорьевский овраг и отбросили штурмовавших редут улорийцев. Последние же, обнаружив повальное бегство центра своей армии и боясь оказаться окруженными, тоже начали отступление.
Ну а солдаты центральной части нашего войска радостно приветствовали появление на передовой наследника таридийского престола. Из-под надетой набекрень треуголки Федора Ивановича виднелась окровавленная повязка, мундир был разодран в нескольких местах, но на лице играла довольная улыбка, а глаза светились от счастья.
– Живой? – царевич слез со своей каурой лошадки и обнял меня. – Спасибо, что вовремя подоспел! И как ты только умудрился пушки с Красного холма притащить?
– Чего только не сделаешь с перепугу, – небрежно ответил я.
– Молодец, Холод! Быть тебе генералом! – рассмеялся Федор. – А где Алешка?
– Погнал улорийцев к лесу, – я махнул рукой в сторону возвращающейся кавалерии, – сейчас вернется. Он у нас сегодня герой! – пока было время, я вкратце поведал командующему о достижениях его младшего брата.
