Последний рубеж (СИ) - Шерола Дикон (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Следом вспомнилась Оксана: кто-кто, а эта девушка никогда не сдавалась. Что Дмитрий, что остальные уже устали ей отказывать. Она злилась, обижалась, но каждый раз возвращалась, чтобы снова предложить свою кандидатуру. Конечно же, и в этот раз она останется на базе, там даже и думать не о чем. Но почему-то мысль об Алюминиевой Королеве заставила Дмитрия улыбнуться.
Не менее упрямой эта девушка была и по отношению к нему. Лесков до сих пор не понимал, когда она успела в него влюбиться — неужели повелась на их игру в фиктивную помолвку. А ведь Оксана и впрямь отдавалась своей роли со всей душой. Она даже лично выбирала ему рубашки и галстуки перед работой, чтобы ее «жених» всегда был неотразим. Да, был еще момент, когда в день помолвки они оба перебрали коллекционного коньяка и немного «заигрались» во влюбленных. Повелись на шутки знакомых, которые то и дело подначивали их криками «горько». Утром они отшучивались, мол, хорошо еще что не переспали и тем самым не испортили отношения, но сейчас Дима понимал, что его «невеста» особо не притворялась.
Предыдущее воспоминание немедленно подкинуло еще одно, когда Рома спросил, почему он не хочет быть с Оксаной по-настоящему.
— Извини, если я лезу не в свое дело, но мне кажется, что она действительно тебя любит, — произнес тогда Суворов со свойственной журналистам деликатностью. — Это видно невооруженным взглядом. Она из тех женщин, кто пойдет с тобой до конца. К тому же очень красивая.
Тогда Дмитрий улыбнулся, мол, мне сейчас не до любовных интрижек, однако уже тогда он понимал, что Оксане нужен кто-то другой. Лесков встретился с ней в тот момент, когда его голова была полностью занята Катей, и он слишком сильно уважал эту девушку, чтобы воспользоваться ею с целью забыться. Для этих ролей были другие.
Следующий глоток кофе, и мысли Дмитрия переключились на Катю. В этот момент он словно шагнул с двадцать седьмого этажа и очутился на пятнадцатом. И заглянул в окно, сквозь которое увидел коротко остриженную девушку в синем платке, которая, держа в руках сумку со своими вещами, покидала интернат. Она знала, что Лесков смотрит ей в след, но не обернулась — видимо, так и не смогла простить ему его трусость. Катя перевелась в другой детский дом, а он остался здесь со своими муками совести и попытками доказать друзьям, что ему плевать на случившееся. С этого момента в жизни парня все поменялось: Милана больше не казалась ему привлекательной, в то время как образ Беловой все чаще возникал в памяти — она была смелой, умной и с поразительно чистым сердцем. А он — идиот, который не сумел вовремя разглядеть подле себя такую девушку.
Затем Лесков переехал в Москву, и этот город затянул его с головой — учеба и работа не позволяли думать ни о чем, кроме как об экзаменах да счетах за съемную квартиру. А затем Олег сообщил ему, что Катя в Москве. Дима давно хотел найти ее, чтобы поговорить, но каждый раз ловил себя на мысли, что не знает, что ей сказать: прости, я был дураком? Она и так это знала. Таким образом, если он и вспоминал о Кате, то лишь для того, чтобы напомнить себе, что она его презирает.
А потом они встретились слишком поздно, чтобы можно было что-то изменить. Возможно, если бы Дима знал, что и сама Белова жалела о том, как они расстались в интернате, то вел бы себя совершенно по-другому. На самом деле Катя не захотела с ним общаться не потому, что считала его трусом и не потому, что ненавидела за свои остриженные волосы — она не хотела, чтобы он видел ее такой «уродливой». Девушка помнила, какими глазами Дима всегда смотрел на Милану, и боялась, что глядя на нее, он будет испытывать только жалость.
Сейчас, сидя в своей комнате, Лесков думал о том, как бы все сложилось, если бы он решился найти Катю сразу, а не тогда, когда рядом с ней уже появился славный герой Волошин.
«Никак бы не сложилось», — мысленно осадил себя Дмитрий. Ему не понравилось, что его мысли переключились с важной темы на какие-то уже никому ненужные воспоминания. Всё уже давно закончилось, и теперь в его жизни осталась лишь война. Это и есть его настоящее и скорее всего будущее.
Но, когда мужчина подумал об эпинефрине, ему вспомнилась Воронцова. В этот момент он невольно сравнил ее с Миланой — обе обладали яркой внешностью и такой же яркой индивидуальностью. Обе были своенравными, эгоистичными и непредсказуемыми. Вот только Милана была дурой, мелочной, завистливой и мстительной. А Эрика, напротив, умной, целеустремленной, независимой. Такая женщина не могла не привлечь его — с ней было интересно, но в то же время сложно. В какой-то момент Воронцова даже вытеснила из его головы образ Кати — слишком часто он злился на Эрику и от этого постоянно думал о ней.
Стук в дверь заставил Лескова отвлечься от своих мыслей. Он бросил взгляд на часы, удивленный тем, что кто-то пожелал заявиться в его личную комнату. Обычно все рабочие вопросы обсуждались в кабинете, поэтому сейчас за дверью могли находиться только двое — либо Иван, либо Рома.
Дмитрий поставил чашку на край стола, прошел к двери и, не спрашивая, кто там, открыл ее. В тот же миг теплая ладонь бесцеремонно уперлась ему в грудь, требуя отступить на пару шагов и тем самым пропустить ее обладательницу в комнату.
Лесков подчинился, с долей удивления глядя на свою гостью. Нет, он мог допустить, что Эрика уже узнала о его небольшой махинации, но то, что она заявится прямо сюда, не дожидаясь утра, стало для него неожиданностью. То, что девушка была в ярости — это ничего не сказать. Маска спокойствия, которую она пыталась сохранить на своем лице, крошилась, как старая штукатурка, обнажая переполнявшие ее чувства.
— Еще не хватало, чтобы кто-то увидел, что я скребусь в твою дверь, — презрительно бросила она, смерив Дмитрия ледяным взглядом.
Дождавшись, когда мужчина закроет дверь, она продолжила:
— Значит, теперь ты так решил действовать? У меня за спиной? Смело, нечего сказать! Браво, Дмитрий Константинович, ты не перестаешь меня удивлять. Как только я начинаю относиться к тебе чуть получше, ты делаешь очередной финт.
Дмитрий молча выслушал этот гневный монолог, после чего спокойно поинтересовался:
— Будешь кофе?
— К черту твой кофе! — сквозь зубы процедила девушка. — Назови мне пароль от сейфа, сукин ты сын! И чтобы немедленно вернул мне статус руководителя проекта! Я не могу полноценно работать, когда у меня ограничения в доступе!
«Даже так?» — Лескова позабавил приказной тон гостьи. Он не раз видел ее рассерженной, но чтобы настолько… Обычно Воронцова не выражалась столь крепкими словечками, но сейчас она явно не собиралась церемониться.
— Какие слова… — Дмитрий не сдержал ироничной улыбки. — Ну ладно я — детдомовский, без достойного воспитания, а ты… С твоими двумя образованиями и приличной семьей…
— Ты еще не таких слов заслуживаешь! — эта улыбка еще больше взбесила Эрику. — Как ты смеешь вмешиваться в мою работу? Если я сказала, что ты не получишь «эпинефрин», значит так оно и будет. Он не готов. Если хочешь умереть,
пусти себе пулю в висок, а на меня свой труп вешать не надо!
— Вот именно для того, чтобы, как ты выразилась, не вешать на тебя свой труп, я и поменял руководителя проекта. Видишь, всё делается ради тебя, моя дорогая.
— Не смей меня так называть!
— Как скажешь. Но прошу тебя, не принимай все так близко к сердцу. Уже завтра вечером ты снова станешь руководителем проекта. Как раз Богданов успеет произвести необходимое количество ампул для предстоящей вылазки и…
— Сколько? — перебила его Эрика, заметно побледнев.
— Сколько ампул? Я хочу взять с запасом, поэтому как минимум двадцать.
В глазах девушки отразился испуг. Она смотрела на Дмитрия, как на самоубийцу, и в первый момент даже не могла найти подходящих слов.
— Ты ненормальный, — выдохнула она. — Ты собираешься идти на поверхность с двумя учеными, один из которых — дряхлый старик с трясущимися конечностями! Ты хоть понимаешь, сколько им понадобится времени, чтобы снять стекло, если даже четверо не успели это сделать за четыре часа?
