Отработавший инструмент отправляют в переплавку - Михайлов Владимир Дмитриевич (читать книги регистрация TXT) 📗
Но нас-то вынесло не к звезде – это и послужило основной причиной нашего – ну, смущения, скажем так. Нас угораздило выйти на «Бродягу». Именно так у профессионалов именуются одинокие небесные тела планетного типа, не принадлежащие ни к какому звёздному семейству, неизвестно как возникшие (по этому поводу ещё идут дискуссии, не очень, правда, оживлённые – хотя бы потому, что практических встреч с такими телами до сих пор не происходило, так что и состав их, и условия на поверхности никем никогда не исследовались, всё это относилось к области предположений и догадок, а не имея надёжной информации – трудно и судить об условиях их возникновения, хотя большинство считает, что они всё-таки возникали при образовании звёздных систем и лишь потом какими-то гравивихрями были оторваны, кто-то другой потянул было их к себе – но не успел привязать, и тело осталось одно-одинёшенько в просторе мироздания; одним словом – дело тёмное во всех смыслах слова, поскольку они, конечно, свечением не обладают). Вот, значит, куда мы сподобились попасть, и было это, с одной стороны, весьма и весьма интересно, с другой же – вряд ли могло нам помочь в локализации, поскольку в астролоции такие тела до сих пор не заносились, и определиться по нему можно было, наверное, с той же степенью надёжности, как мореплавателю в открытом море – по небу, наглухо завешенному тучами. Впору было загрустить. Тем более что наше требование пустого пространства, как я уже докладывал, было выполнено в лучшем виде, а именно – кроме этого тела, повторяю, чтобы вы твёрдо усвоили, – мы вообще ничего не наблюдали, ни единого светила, ни туманности, ни малейшего светлого пятнышка, так что нам предоставлялось решать: то ли нас вынесло в точку, равноудалённую от всех галактик, и так основательно удалённую, что свет их этого места не достигает, а поглощается, не успев долететь; то ли (и это казалось куда более вероятным) попали мы в самый глаз газовой или пылевой туманности, очень успешно экранировавшей нас от проникновения хоть единого лучика. Впрочем, и у такого варианта были свои недостатки, а именно – ни пыли, ни даже газа вокруг нас просто не имелось. Хотя – в оке урагана тоже бывает тихо и спокойно.
Словом, обстановка оказалась такой, что необходимо было, чтобы не запсиховать, поставить себе конкретную задачу и выполнять её – иначе недалеко было бы и до паники. Как вы уже поняли, Мастер первым это сообразил и потому сразу ввёл всех нас в рабочий режим. Сближение с телом – задача нормальная и привычная, а выполняя такую рутинную работу, скорее придёшь в желаемое состояние, чем даже, наверное, с помошью медитации.
Поэтому мы с радостью разбежались по своим местам и уже через минуты начали медленно подкрадываться к планете. Приборы работали исправно, люди от них не отставали, и понемногу стали возникать характеристики. Судя по ним, Бродяга мог бы принадлежать к земной группе: радиус мы определили в пять тысяч восемьсот километров с мелочью; твёрдое тело; масса несколько превышала земную, спектральный анализ (если до него дело дойдёт) покажет наверняка больше тяжёлых металлов, чем у нас дома. Это всё было в пределах нормы. Как и атмосфера неизвестного состава, мощность которой наводила на мысли о Венере; в этом тоже не было ничего сверхъестественного. Поверхность мы пока ещё не пытались просканировать: вот подойдём поближе, тогда. Мы уже решили было, что тут, собственно, удивляться вообще нечему, когда получили первые данные термоанализа. Вот это было уже интересно: мы предполагали, что температура на поверхности будет порядка на два ниже, чем показала аппаратура. А тут около плюс тридцати по Цельсию! При отсутствии такого источника энергии, каким во всякой системе является центральное светило, подобный уровень тепла можно было объяснить единственно какими-то процессами в недрах тела; распад сверхтяжёлых? Тогда близкое знакомство нежелательно. Железное расплавленное ядро? Возможно, потому что магнетизмом планета обладала, это мы установили едва ли не сразу. Но вот на Земле, например, температура недр не может обеспечить такого уровня на поверхности. Парниковый эффект атмосферы? Чтобы понять, придётся, хочешь не хочешь, подходить поближе. Тем более что…
Совершенно чётко помню: мы как раз принялись обсуждать все «за» и «против» дальнейшего сближения с Бродягой, как вдруг один из нас, тот, что сидел на визуальном контроле, прервал наши разговоры возгласом: «Э-эй!» И не столько само междометие, как выражение, с каким оно было произнесено, заставило всех, кто был в центре, отвернуться от своей аппаратуры и перенести взгляды на Большой Курсовой.
Наблюдатель держал планету в центре экрана, и она потихоньку всё вырастала на нём, не сразу угадываемая, как тёмный диск на тёмном же фоне, который был лишь на самую малость светлее; из-за такого отсутствия контраста никто и не обращал особого внимания на визуаль – кроме того парня, которому полагалось заниматься именно этим. Он-то и возопил сейчас, увидев нечто.
Началось с того, что чёрный диск, то и дело грозивший совсем растаять в окружавшей и его, и нас мгле, с одного бока вдруг зарумянился. Чуть-чуть, самую малость; уже через минуту этот проблеск превратился в достаточно чёткий полумесяц, который, в свою очередь, разрастаясь, приобрёл несомненные очертания овала. Возникло впечатление, что где-то там, по ту сторону планеты, существовал источник света, обращавшийся вокруг этого воплощения мрака – какое-то карманное солнышко, кружившее, видимо, вокруг небесного тела – и достаточно быстро. Впрочем, то могло быть и светящееся пятно на поверхности, ну скажем – мощное извержение. И передвижение его перед нашими глазами было на самом деле следствием вращения самой планеты. Вулкан или нечто вроде всем известного красного пятна на Юпитере.
Совершенно несомненным стало одно: планета – вовсе не царство тьмы. Значит, она могла оказаться отнюдь не мёртвым телом, иными словами, следовало ожидать ещё каких-нибудь сюрпризов. И, наконец, определилась скорость вращения планеты вокруг оси – если только источник света действительно был жёстко привязан к ее поверхности: часов десять с минутами. Лихо. Мы только переглядывались и пожимали плечами. Это свидетельствовало о всеобщем удивлении, а где удивление, там неизбежно возникает и любопытство. Так что задача, стоявшая перед нами, то есть – определиться в пространстве, чтобы проложить обратный курс, – как-то сама собой отошла на второй план, а на переднем крае оказалась совсем другая: разобраться – с чем же мы, собственно, тут столкнулись. И хотя каждый в глубине души понимал, что любое приобретенное здесь знание будет чего-то стоить лишь тогда, когда (и если) удастся доставить его в свой мир, ни у кого не возникло мысли о том, что нужно сперва определиться, а потом уже разбираться в ситуации. Все мы были исследователями не только по профессии, но и по самому складу характера, и разгадка тайны для нас всегда была предпочтительнее решения задачи, хотя бы и достаточно сложной. И когда засветился уже весь видимый диск, что говорило, несомненно, о мощности источника света, все мы разом отвернулись от экрана; но не потому, что яркость стала такой уж невыносимой, ничуть, на самом деле она была весьма умеренной, – а отвернулись мы, чтобы взглянуть на нашего Мастера и безмолвно то ли спросить его, то ли выразить наше единогласное желание.
