Преодоление - Садов Сергей Александрович (читать книги .txt) 📗
— Вы меня убьете? — Лучше уж сразу спросить.
— Зачем еще? — в голосе мага послышалось недовольство. — Убить я тебя мог и у тебя дома. Хотя, — он тихонько засмеялся, — возможно, тебе стоит просить меня о смерти как об одолжении.
Маг резко затормозил у неприметной двери, распахнул ее и вошел в комнату. Я замерла на пороге: больше всего комната походила на лабораторию и это мне сильно не нравилось. Но тут какая?то сила приподняла меня, пронесла по комнате и небрежно швырнула в кресло, портфель отлетел в угол, а руки и ноги непонятной силой придавило к ножкам и подлокотникам.
— Мамочка, — испуганно прошептала я, пытаясь освободиться, но непонятная сила держала крепко, только головой и могла вертеть.
Моренс, тем временем достал из шкафа какой?то обруч и надел мне на голову, на мою попытку сопротивления даже внимания не обратил. Я попыталась заорать и обнаружила, что не могу и рта раскрыть. Та же сила, что держала меня, теперь запечатывала и рот. Вот маг отошел к столу, стал брать с него поочередно какие?то камни и направлять на меня. Когда их направляли в мою сторону, они начинали светиться, однако маг, похоже, был чем?то не очень доволен. Он что?то бурчал себе под нос, брал следующий камень. Наконец они закончились, и маг с досады взлохматил волосы.
— Ну и стоила вся эта возня тех усилий? Ничего необычного. — Он недовольно поглядел на меня.
— Вы отпустите меня домой? — хотела спросить я, но рот так и не открылся. Маг же вдруг махнул рукой и обруч на голове словно раскалился, я мотала головой, пытаясь его сбросить, но бесполезно, хотела заорать, чтобы хоть криком справиться с болью, но тоже не получилось.
Боль прошла так же резко, как и возникла. Я поникла в кресле, тяжело дыша. А маг стоял рядом и смотрел.
— Мусор, — буркнул он. — Полнейший мусор. Надеялся, что другой мир принесет мне хоть какую?то пользу, но ты ничем не отличаешься от местных, а получить местных намного проще, чем таскать кого?то из другого мира.
Самоуверенность магов погубит — эту фразу я еще не раз буду вспоминать, хотя в этот день мне было не до размышлений. Я мечтала только об одном — чтобы эта пытка прекратилась любой ценой, даже ценой моей жизни.
— Ладно, хоть на что?то сгодишься. — Моренс поднял руку, и я ощутила слабость, как будто кто?то выкачивал из меня силы. Это ощущение распространялось по всему телу. Я начала задыхаться. Потом была дрожь, потом… потом было очень неприятно, будто меня через мясорубку пропускают.
— Надо же, еще жива, — откуда?то издалека донесся удивленный голос мага. — Кто бы мог подумать, что в этой пигалице такой резерв. Хм… а это идея. Хоть какая?то польза от этого бесполезного предмета будет. Я заставлю тебя отработать те усилия, что потратил на перемещение.
Я уже слабо помнила, как в комнату вошли еще двое мужчин. Они что?то обсудили на совершенно незнакомом мне языке, потом меня подняли с кресла и куда?то несли. Дальше уже ничего не помню — потеряла сознание.
Проснулась я в какой?то небольшой комнатке, в которой кроме кровати, стола, стула и небольшого шкафа ничего не было. Медленно села в кровати, огляделась, вспоминая что со мной случилось, пошатнулась при попытке встать и едва не свалилась от накатившей слабости. Оглядела необычно, но очень уж аскетично обставленную комнатенку. Тут все разом вспомнила, всхлипнула и уткнулась в подушку. Ревела минут десять, но постепенно успокоилась. Папа всегда говорил, что если слишком долго горевать, то горе может прицепиться и от него не избавиться. Хотя чему уж после случившегося ко мне цепляться. Но ведь и реветь до бесконечности невозможно. Снова встала, на этот раз на ногах устоять удалось. Меня бросили в постель прямо в той одежде, что была на мне, только куртку сняли и положили на стул, а вот сапожки так и остались на ногах. Конечно, разве кто потрудиться их стащить. Я вздохнула и обошла комнату. Рядом со шкафом обнаружилась еще одна дверь, за которой оказался душ и туалет. А вот входная дверь была заперта и как я ее не дергала, не открылась. Стучать не рискнула, памятуя о наказании. Заурчал желудок. Облазила и комнату и ванную, но еды нигде не нашла, пришлось только напиться воды, голод не утолит, но хоть желудок обманет — вроде как полный. Потом сняла сапожки, забралась с ногами на кровать, обняла колени и замерла.
О чем я думала в этот момент, я потом вспоминать не хотела. Просто не хотела, хотя и могла бы. В памяти осталось только чувство невообразимой тоски и страха, а заново переживать собственную беспомощность мне совершенно не хотелось даже ради тренировки.
Так и просидела до прихода Ортина Маренса. Он неторопливо прошел в комнату, брезгливо огляделся, подошел ко мне.
— Пора тебе выучить наш язык, надоело уже напрягаться.
Что у магов хорошо… у сильных магов, для них не существует языковых барьеров. Свои слова они могут заворачивать в образы и транслировать их человеку, который облекает эти образы в привычные фразы и ему кажется, будто маг говорит с ним на его родном языке. Точно так же происходит перевод слов человека к магу. Единственный недостаток такого метода общения — он утомителен. Магу приходится постоянно контролировать себя, ловить чужие образы, формировать свои. В общем, трудно с такой манерой общения наслаждаться непринужденной беседой. Для мага, понятно, трудно, для его собеседника совершенно незаметно. Я, например, до последнего была уверена, что Маренс разговаривает со мной на русском.
Маг достал небольшой кристалл, выставил его на ладони, тот сверкнул нестерпимо-яркой вспышкой, а меня снова скрючило от боли, на этот раз головной.
— Осваивай, — бросил он и вышел.
А я лежала, боясь пошевелиться, ибо мне казалось, что тогда моя голова точно лопнет. Только через два часа боль постепенно стала стихать. Сил хватало только на то, чтобы тихонько поскуливать — кричать я уже не могла, охрипла.
Маренс появился только через несколько часов. Возможно, даже утром. Окна в комнате не было, только потолок светился мягким ярким, светом. В дальнейшем я сообразила, что день и ночь можно определять по потолку: днем он светился очень ярко, а к вечеру медленно гас, так же медленно разгораясь к утру, хотя до конца он не тух никогда, иначе комната погрузилась бы в кромешную темноту. Маренс пришел когда потолок начал медленно разгораться. Принес несколько книг и выгрузил на стол. Вот интересно, почему он лично ходит, а не слугам велит? Хотя, слуги, вряд ли способны на такую магию. Но книги могли бы и они принести.
И о чем я только думала тогда? Какие пустяки занимали мою голову? Хотя ни о чем серьезном после такой ночи я думать была неспособна.
Тут, прерывая мои мысли, в комнату вошел еще один человек, в странном костюме, очень напоминающем ливрею. С подносом, который и поставил на стол и тотчас вышел. Я почувствовала, как рот наполнился слюной, а урчание желудка, наверное, слышали даже в соседнем городе.
— Ешь, а потом читай книги, осваивай язык. Потом спрошу.
— Почему вы выбрали именно меня? — осмелилась я все?таки спросить.
Маренс обернулся у двери.
— Кажется, я тебя перехвалил и с первого раза ты не поняла. Придется продолжить дрессировку.
И новая порция боли, на этот раз, к счастью, недолгой. Наверное, магу было некогда и он куда?то спешил, а потом ограничился таким вот «нежным поглаживанием». Иначе ни за что так быстро не остановился бы.
Когда я пришла в себя, то первым делом все?таки не накинулась на еду, а отправилась в душ. Мама говорила, что нельзя садиться за стол неумытой. Мама, я теперь всегда-всегда буду следовать твоим словам, обещаю…
Я стояла под душем и глотала слезы. Теплые струи смывали их, но не могли остановить. Я яростно натиралась чем?то, похожим на мыло, но с запахом прелого сена, пытаясь хоть как?то прогнать болезненные воспоминания, забыться, но это помогало мало. Вышла из?под душа только когда убедилась, что больше не плачу. Посмотрела на свою одежду, разложенную на специальной подставке. Вздохнула. Надо бы постирать, но вряд ли у меня есть время. И другой тут нет — шкаф в комнате я уже осмотрела, совершенно пуст. Так что хочешь — не хочешь, но придется натягивать грязную одежду. Ладно, потом постираю.
