Город в степи - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (бесплатные серии книг .txt) 📗
Были и иные занятия, такие как тактика, верховая езда, строевая подготовка. Но это уж исключительно для мужиков и подростков. Брыль, как и любой рустинец, прошел службу в армии, а потому, что такое муштра, знал не понаслышке. Однако здесь все было куда как серьезнее. Учили даже драться, и не только как в армии, где вся учеба сводилась к штыковому бою, но и без оружия.
Боевой подготовке уделялось двенадцать часов в неделю, причем половина этого времени приходилась на субботу, а другая на вечера после работы. Подростки занимались по иной схеме. Этих натаскивали крепко, выматывая настолько, что к вечеру они едва ноги доволакивали до дому. Хорошо хоть такие занятия всего три дня в неделю, плюс обязательное стрельбище в воскресенье, после церковной службы. А то помощи по дому от них никакой.
Брыль, как и другие переселенцы, узнав о таких порядках, утвердился было в своем желании убраться отсюда подобру-поздорову. Это ж мало что на копях вымотаешься, так еще и занятия какие-то, в особенности строевая подготовка. Мало его муштровали в армии, что ли? Но по зрелом размышлении и наущению жены решил повременить и глянуть, как оно будет дальше. Причина, по которой Мила пересмотрела свои взгляды, банальна — деньги.
Мало того что заработки на копях обещали быть приличными, так еще наметился и приработок. Так, за дополнительные занятия по воинскому искусству каждому мужику полагалась доплата в размере трех крон. Столько же получали в месяц за свое обучение и мальчишки. Женщинам и девушкам за приход на стрельбище ничего не полагалось, это была обязанность, но шесть крон дополнительно для семьи Брыля никак не могли быть лишними. А еще лавка. Это же когда такое можно было представить, чтобы ни чай, ни сахар, ни соль в их доме не переводились.
Да, всех прелестей житья в Домбасе они еще не вкусили, еще слишком мало времени здесь провели, всего неделю. Но ведь они не глухие и не слепые. Слышат, о чем рассказывают старожилы, видят, как у них налажен быт. И потом, каждой согласившейся остаться семье господин Варакин выделил по двадцать крон подъемных, которые можно было вернуть в течение года, гнедочек в гнедочек, без какого бы то ни было роста. Нет, от такого только дурная голова откажется.
Вот и горн заиграл. Конец его страданиям. Брыль, кряхтя, поднялся во весь рост и выбрался из траншеи. Стрелять куда интереснее и веселее, не то что сидеть в этой яме. Но на сегодня уже все. Теперь их построят, подведут итоги и распустят. Дома он переоденется, сходит в баньку и почувствует себя человеком. Воскресенье, оно для того и воскресенье, чтобы отдохнуть и набраться сил перед новой трудовой неделей. А тут эти стрельбища для чего-то удумали.
А не так-то уж все и просто. Отдых, его тоже заслужить нужно, как и эти клятые три кроны. И ладно нерадивые, которые попасть в мишени не смогли, так еще и его угораздило. Ну трудно было, что ли, назвать Михала господином десятником, чай, не сломался бы. Отстрелялся лучше всех, а тут теперь еще и на площадь идти, перед всем честным народом вышагивать, как новобранец какой. Нет, все же впредь нужно за словами следить. А может, ну его все и со следующим пароходом рвануть отсюда куда подальше?
Домой Брыль вернулся весь в пыли, усталый и злой. Прямиком направился в баню, где попарился от души вместе с сыном, который все уши прожужжал о том, как он славно отстрелялся на стрельбище, на зависть всем. А еще его перевели в особый десяток, пластунов. Теперь у них будет другой десятник, соратник господина Варакина, Ануш Бартова. Первый боец и разведчик не только в Домбасе, но и чуть не на всю степь.
Слушая возбужденно-радостного Вашека, Брыль добродушно ухмылялся. Его сын среди лучших, по-другому и быть не могло. К тому же грело и то, что жалованье в учебном десятке пластунов куда солиднее, пять крон. Наемники, подготовленные и видавшие виды бойцы, в Домбасе имеют жалованье в пятнадцать крон, это понимать надо. И им вроде тоже за посещение занятий положена надбавка в три кроны.
Когда вышли из бани, солнце клонилось к закату. Жена с дочерями быстро сообразила ужин, и они всей семьей сели на свежем воздухе, вдыхая вечернюю прохладу. Наваристые щи с мясом, квас для детей и кувшин пива для взрослых. Захмелеть не захмелеешь, а поужинать с кружечкой пива куда как приятнее.
После ужина сын и старшая дочь умчались на гульбище. Ну да дело молодое. Подумаешь, Младе только тринадцать, чай, братец присмотрит, не взаперти же детей держать. Младшая дочь с завистью провожала старших, явно мечтая о той поре, когда и сама вот так же будет убегать на молодежные посиделки. Брыль погладил девчонку по голове и вдруг предложил:
— Мила, а не сходить ли и нам куда-нибудь?
— Не находился по площади? — улыбнулась жена, подразумевая муштру.
— А мы назло всем в фильмотеатр сходим. Глянем какую фильму, про любовь.
— С ума сошел? — всплеснула руками Мила. — Тридцать гнедков лишние?
— Ну не три же кроны в самом-то деле. А потом за дитя вдвое меньше. Собирайся.
— Брыль…
— Кому сказано, собирайся, и Ташу приодень, — уже строго велел Брыль.
Вот же, и кулаком пристукнул, а на душе легко и как-то задорно. При этих словах девчушка прямо засияла. Жена та вроде и ворчит, но Брыль видел, что ей ничуть не меньше дочери хочется сходить на фильм. Вон как глазками стрельнула, и легкая улыбка на устах мелькнула. В этот момент она словно потеряла свою полноту, и перед ним предстала та самая статная, озорная и разбитная деваха, на которой в свое время остановился его взор. Или это она его охмурила? Да какая, собственно, разница, чай, и сам не против был.
Уехать отсюда? А к чему? Мила с годами становилась все сварливее, а тут все больше радостно улыбается. Опять же дом у них теперь просторный и добротный. И пусть вокруг стоят такие же, ничего подобного у них в жизни не было. А вот будет ли в другом месте? Ни слова из того, что им обещали, не было ложью, все по-честному.
Есть тревога по поводу того, что просто так большие деньги на воинскую учебу выбрасывать никто не станет. Если учат, то может и пригодиться. Взять хоть их дорогу в Домбас, когда их обстреливали, и не раз. Опасность, конечно, есть, вон в прошлую осень старожилам и вовсе пришлось отбиваться от нападений арачей.
Но, с другой стороны, за такую жизнь можно и постоять с оружием. Мало ли где он мог сложить свою голову, да в той же шахте, где гибель шахтеров дело очень даже не редкое. Ничего. Поживут с годик, присмотрятся, а там и решат окончательно. Однако Брыль и сам себе не отдавал отчета, что думает об этом как-то вяло, без огонька и особого желания.
— Брыль, ты бы тоже приоделся. — Мила стояла перед ним уже в выходном платье, держа в руках его праздничную одежду.
А что? Поглядит на людей да себя покажет. Воскресенье ведь. Так отчего же не одеться в лучшее.
— Леш, ты чего всполошился? — поинтересовался Сергей, рассматривая Болотина, успевшего уже облачиться в бронежилет и вооружиться — что твой Аника-воин.
«Желтая роза» прибыла поздно ночью. Хор и рад был бы подгадать более удачное время, но его гнала вперед необходимость, а вернее Алексей. Переселенцы были уже на грани бунта, и наемникам приходилось давить на них и довольно грубо осаживать. Обошлось.
Несмотря на позднее прибытие, встреча переселенцев была организована на должном уровне. Людей распределили на ночлег, об остальном придется позаботиться утром. У Сергея процесс задабривания и сманивания был отлажен, так что, бог даст, оттают.
Алексея настолько измотало это путешествие, что он, едва только добрался до койки в гостевой комнате, отключился. Спал тревожно, все время чудились атаки арачей. Вот так и провоевал, пока ближе к обеду его не разбудила самая настоящая канонада. Стреляли часто и густо, причем не иначе как уже в пределах поселка.
А Варакин и ухом не ведет, праздно развалился на диване да еще спрашивает, чего, мол, всполошился. Алексей явно чего-то не понимал.
— Сергей, а ничего, что там стрельба вовсю?
