Время побежденных - Голицын Максим (библиотека книг .txt) 📗

Придется мне освежить свои альпинистские навыки: когда-то, еще до работы в Особом отделе, я работал спасателем на горнолыжной станции. Вытаскивал всяких дурачков, попавших в передряги по глупости и неопытности, развлекал состоятельных стареющих дамочек, решивших поразмяться на горных трассах. Особый отдел, то есть человеческую его составляющую, обычно и набирают из таких, как я, — либо из служб спасения, либо из спецназа. Я-то успел послужить и там и там. Антон, с которым я работал еще в спецназе, разыскал меня в Богом забытом лагере при горном курорте сонного городка Восс и предложил эту вот работу. Я согласился не раздумывая — одна богатая леди, с которой я, будучи ее лыжным инструктором, закрутил роман, восприняла наши приятельские отношения слишком серьезно, а ее муж еще серьезнее. Я уволился и дал деру — даже вещи собрать не успел. Иначе, боюсь, мне пришлось бы его убить — он ухитрился подпилить винты на моих лыжных креплениях; они отказали на крутом спуске, и я тогда только чудом остался жив. Антон спас меня от греха убийства и предложил денежную работенку. Он напирал на то, что это будет живая работа — мол, не пожалею… Подвернулся бы он мне сейчас, у этой башни, я бы объяснил ему, что к чему.

Я оттолкнулся и ухватился за выступающий из стены край каменной плиты. Пальцы проникли в трещину между камнями и утвердились в расщелине. Осторожно перенеся вес тела на левую ногу, я поднял правую, нащупывая следующий выступ. Он оказался довольно высоко — мне пришлось освободить правую руку и наугад выбросить ее вверх, в поисках нового выступа. Какое-то время я балансировал в этом ненадежном положении, но затем мне удалось нащупать кончиками пальцев острый каменный выступ. Изо всех сил вытянув правую руку так, что, казалось, напрягшиеся мышцы вот-вот лопнут, я обхватил ладонью острую грань камня. Рука отозвалась режущей болью, но я успел подтянуться и перебросить вес тела на правую ногу. Рывок — и я уже вишу, используя как ось опоры правую половину тела. Это длилось какую-то секунду — левая рука отчаянно взметнулась вверх, пальцы заскребли по мокрому камню и провалились в трещину между двумя каменными плитами. Еще рывок — ступня застряла в расселине, и мне пришлось вытаскивать ее, вися на одних лишь руках. Казалось, дальше так продолжаться не может, но неглубокий каменный карниз расположился как раз на уровне моего колена. Упершись в него, я оттолкнулся и вновь подтянул свободную ногу, нащупывая новую опору. Окно, забранное решеткой, было совсем близко. Еще рывок… Если я упаду, острые сучья кустарника прикончат меня раньше, чем тело коснется земли. Опора выскальзывала из-под ног, пальцы правой руки медленно съезжали по покатой поверхности, прихватывая клочки отсыревшего мха, гнездившегося в расселинах. Ржавые, грубые прутья решетки были как спасение — я ухватился за них левой рукой, подтянулся, чувствуя, как трещит, выворачиваясь, плечевой сустав, и через секунду уже стоял на наружном карнизе, обеими руками ухватившись за решетку. Дожди и многовековая сырость сделали свое дело — перекрытия раскрошились в двух местах, образуя отверстие, в которое вполне мог протиснуться человек. Рассуждать было некогда — я изо всех сил двинул локтем, и осколки древнего мутного стекла посыпались на пол комнаты. Я прыгнул следом почти одновременно, перекатился на бок, чувствуя, как хрустят осколки, и вскочил на ноги.

Комната была пустая и темная. Пахло плесенью, мышами, затхлыми помещениями нежилого, запущенного пространства. Света тут не было — только те жалкие крохи, которые пробивались сквозь уцелевший переплет окна. Из-за массивной двери тоже не проникало ни лучика. Как ни странно, это меня успокоило — сейчас я не был готов к схватке, мышцы, напрягшиеся, точно перекрученные канаты, отзывались ноющей болью и отвратительной слабостью. Какое-то время я стоял, привалившись к стенке, и пытался отдышаться. Через несколько минут, ощутив, что я вновь обрел способность управлять своим телом, я осторожно толкнул тяжелую дверь. Она подалась, омерзительно заскрипев при этом. Я замер, но в непроглядной тьме не было слышно ни звука шагов, ни возбужденных криков. Осторожно, боком я протиснулся в темную щель и оказался в узком коридоре — таком узком, что я, расставив руки, мог коснуться противоположных стен кончиками пальцев.

…Башня была довольно высокой, и теперь мне предстояло решить, где именно расположились загадочные похитители — где-нибудь на верхних этажах или же в подвале. Немного поразмыслив, я выбрал подвал — свет в любом из окошек пустующей башни неизбежно привлек бы внимание. Конечно, в наше неспокойное время никто не удивился бы, узнав, что какая-нибудь банда оборудовала здесь себе жилье. Сейчас даже казалось странным, что никто до этого не додумался. Но этим парням явно нужна была обстановка строгой секретности. Мне даже и в голову не пришло, что в башне могло не оказаться ни террористов, ни Сандры, что я понапрасну ломился в открытые ворота, — Стамп уже доказал, что никогда не ошибается, и дискета во внутреннем кармане моей куртки была тому подтверждением.

Коридор оборвался крутым лестничным пролетом — я скорее почувствовал это, чем увидел, ощутив на лице слабое дуновение воздуха. Нащупав рукой холодные перила, я осторожно начал спускаться вниз, стараясь держаться ближе к краю лестницы, чтобы деревянные ступени меньше скрипели при каждом моем шаге. Еще хорошо, что мне нужно было одолеть лишь несколько таких пролетов — окно, в которое я проник, все же располагалось не слишком высоко.

Я миновал лестничную площадку, смутно освещенную еще одним таким же узким стрельчатым окном, и выбрался на центральную лестницу, ведущую к входной двери. Идти стало удобней — ступени тут были пошире и не такие крутые. Еще несколько минут осторожной пробежки во тьме, и я оказался в центральном зале.

Темная фигура надвинулась на меня из стенной ниши, и я резко отшатнулся, прежде чем успел сообразить, что передо мной всего-навсего старинные рыцарские доспехи. Весь холл был уставлен такими вот дурацкими штуками, а перед глазами у меня смутно мерцали подвешенные крест-накрест мечи. Пол здесь был покрыт старинным ковром, заглушающим шаги… говорят, именно в таких вот местах и водятся привидения, но, что бы ни рассказывала мне давным-давно моя норвежская бабушка, я всегда больше опасался живых. От привидений хотя бы известно, чего ожидать. Пусть носятся себе на здоровье в своих саванах, лишь бы цепями не гремели.

Пистолет в таких случаях защищает от неприятностей надежней любого хладного железа — я расстегнул кобуру и сжал его в руке. Это придало мне уверенности. Я был уже неподалеку от главного входа, когда обнаружил лестницу, ведущую в подвальные помещения. Она была узкая и крутая, но главная опасность состояла не в этом — нижние ступени были освещены узкой полоской света, пробивающегося из-за двери. По-прежнему держа палец на спусковом крючке, я стал осторожно спускаться вниз.

Дверь была прикрыта неплотно — подобравшись поближе, я осторожно заглянул внутрь. Когда-то здесь, вероятно, размещался винный погреб — глухие стены серого камня, плавные изгибы сводов, каменный пол… Сейчас это помещение использовалось несколько не по назначению — скорее оно напоминало помесь телефонной подстанции с корабельной радиорубкой. Зеленоватые рефлексы на радарных экранах, датчики, дисплеи, микрофоны… Кто бы тут ни окопался, денег у них хватало. У двери стоял охранник. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять — для охраны они задействовали смертника. Он стоял неподвижно, даже не переносил вес тела с ноги на ногу, как это обычно делают люди, простоявшие на ногах несколько часов подряд. В руках у него уютно расположился автомат «узи». Этого еще не хватало!

Видимо, террористы посчитали, что этого достаточно — остальные возились у пультов. Я насчитал пятерых, и все они держались свободно, как люди, полностью уверенные в своей безопасности. Время от времени они даже перебрасывались шуточками. Сандра тоже была здесь — она сидела в глубоком кресле и выглядела неплохо, если не считать того, что щиколотки и запястья у нее были стянуты липкой лентой. Платье ее было чуть надорвано у ворота, но не больше… Остальные не обращали на нее внимания — она была просто инструментом достижения их целей, вот и все. Я поискал глазами Хенрика, но не нашел его.