Князь Благовещенский - Останин Виталий Сергеевич (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
– Пересидеть решил. Тут все успокоится, тогда и вернется. Умно.
Дядя Ваня прожевал первый кусочек моего кулинарного чуда с одобрительным покачиванием головой. И неожиданно спросил:
– Ну и что ты решил?
– По его предложению? В кому попасть?
– Ну да.
– Пас. Суицидальных наклонностей никогда не имел. Мало ли что он там говорит? Ему ведь вернуться надо, так что наплетет с три короба! А у меня к нему веры нет.
Глеб едва заметно выдохнул. Облегченно. Наставник кивнул с одобрением. Оба были на моей стороне. Понятно, что Самойлову балбес Антошин выгоднее, чем предатель обер-секретарь, а старикану было безумно интересно на закате жизни поучаствовать в чем-то значительном. Но на душе все одно потеплело.
Друзей у меня со школы не было. Хорошие знакомые, приятели, коллеги, соседи, собутыльники, временные союзники, но не друзья. Я очень щепетильно относился к этому понятию, чтобы награждать им каждого встречного – поперечного, стоит раздавить с ним бутылку коньяка. Да и недоверчив я по природе, плюс работа такая, что доверие бывает только во вред. Но вот глядя сейчас на старого слепца и молодого идеалиста, вдруг почувствовал, что они могли бы стать моими друзьями. То есть, я мог бы их так назвать. Может быть, не сейчас, а через время.
Это немного пугало.
– Ну что? Какой план на день? – расправившись с яичницей, я поднялся из-за стола в приподнятом настроении. – Меня с утра князь ждет, а ты, Глеб вроде хотел со мной к какому-то хакеру съездить?
– К кому?
– Ну ты вчера говорил про какого-то доку в банковских спекуляциях?
– А, этот! Я могу и без тебя съездить. Или вместе позже. Князь важнее. Так что давай сперва к нему, я в машине посижу, послушаю ваш разговор.
– Это не помешает. Дядя Ваня, у тебя какие планы?
– Позвоню парочке своих бывших воспитанников, попрошу помочь информацией по старой памяти.
– Это кому?
– Меньше знаешь – крепче спишь. Расскажу, если удастся что-то узнать. – усмехнулся вредный дед.
Я ответил ему ухмылкой, которую он не мог увидеть. И заметил, что в узле дара, который я теперь не выпускал из внутреннего взора, промелькнул ярко-желтый жгутик. Все он видел, хитрый старик!
Встреча с князем состоялась не в его кабинете. Он принял меня в личных покоях, этажом выше. Монарх был в китайском шелковом халате и мягких тапочках. На маленьком столике лакированного дерева был накрыт завтрак на двоих. Ни жены, ни сына рядом не наблюдалось.
– Присаживайся, племяш. Завтракал?
– Да, Николай Олегович.
– Игорь, мы дома. – укорил он меня мягко. – Давай без официоза.
Вот опять эта тонкая грань местных обычаев! Как в ней разобраться, драгоценнейший дядя, если у тебя дом на одном этаже, а работа на другом? И как тебя величать? Дядей Колей, что ли?
Вместо этого, я кивнул и молча придвинул себе чашку с чаем. Кофе у князя на столе не было.
– Слышал, съехал ты со своей берлоги?
А, ну да. «Албазин» же частью княжескому роду принадлежит. Понятно, чьи птички напели.
– Стреляли. – тоном Абдулы из «Белого солнца пустыни» отозвался я. – Не хотелось с уборкой на ночь глядя возиться.
– Рассказывай уже. Что там за стрелок такой обезумевший, что на боярина с винтовкой ходит. Фочин с утра уже доклад на почту прислал. По ДНК установили личность – местный. Бывший дружинник, из младших. Стрелок хороший, давно в отставке, живет на наделе в сотне километров от столицы. Женат, дети есть, с криминалом не связан. Чего он на тебя взъелся?
Князю я выдал усеченную историю, основанную на версии Самойлова. Мол, стреляли не в меня, а в моего следователя, кто заказчик – неведомо, но явно по старому делу, за которое паренек в тюрьму сел. Потрошители, дескать, перепугались и сделали ход.
– Еще и Потрошители… – Николай Олегович умудрился расстроено вздохнуть и откусить круассан одновременно. – Где я так Господа прогневал?
Настроение, впрочем, у вседержителя земли амурской было добродушным. Кушал он с аппетитом, поглощая, на мой взгляд, слишком большой объем продуктов, чтобы оставаться стройным мужчиной средних лет. Может, у магов метаболизм другой? Чем-то же дар питается? Да и семидесятилетним князь не выглядел.
– Что по маньчжурскому послу? Помог тебе Самойлов?
– Немного помог. На триаду вышли, поговорили с посредником. По мелочи, ничего конкретного, но кое-какие зацепки появились.
И я замолчал. Надо бы было говорить, как-то держать князя в курсе расследования и всплывающих фактов (в нужном окрасе), но… Далее начиналась очень уж зыбкая почва. Если обобщить, я должен был убедить князя, что посла заказали москвичи, которые хотели заполучить акции моста. Что в деле замешаны якуты, желающие иметь свой торговый хаб в пятикилометровой зоне от международной транспортной развязки. Что в княжестве действует банда торговцев детьми и крышует оную его воевода. Наверняка еще и его старый друг. А вот обер-секретарь тут вообще ни при чем! Вот только как это сделать?
Князь мое молчание воспринял по-своему. Люди, кстати, всегда так делают. В смысле, трактуют любые события не в свете внешних факторов, а прогоняя их через фильтр собственных мыслей, чаяний и переживаний. И получают на выходе выводы, которые совершенно не вяжутся с происходящим предметом. Я вот замолчал, потому как не знал, что сказать и мучительно искал выход из тупика, а Николай Олегович решил, что я на него обижен.
Так и спросил:
– Ты до сих пор обиду на меня носишь?
Это он о чем? А! Он же Игоря в наследники прочил, да потом сына родил. Не мог же он не понимать, как того подобное решение заденет. И сейчас, выходит, спрашивает примерно вот что: «Не решил ли ты, племянничек, слить расследование из-за застарелой обиды на дядьку?»
– С чего вы решили, Николай Олегович?
– Да с того, что раньше ты меня наедине только дядькой звал или Колей! И подшучивал постоянно… И еще… Много еще чего!
Глаза у князя были печальные. К бабке не ходи, его чувство вины перед племянником глубже Марианской впадины. Но губы плотно сжатые, что как бы намекало, что с этим моральным грузом он справится. И поступит так, как следует поступить.
– Так не пятнадцать лет уже! – с намеком на улыбку отозвался я. Чего ж делать? – Как-то несообразно «дядьколить».
А потом, будто получив вдохновение, заговорил по-другому. С напором. Спасибо тебе, двойник!
– Но если хотите обсудить не творимые в княжестве преступления, а наш разлад, то извольте. Да! Была обида! И сильная была обида, так я вам скажу! Я ведь успел на себя княжество примерить и другого будущего не знал! А тут – нате здрасте – наследник! А ты, Игорек, в сторонку отойди и под ногами не мешайся! Нужен будешь – позовем! Ну мало ли, вдруг у Антона Николаевича царский дар не проснется? Это вы хотели услышать, дядя Коля? Ну вот, слышите! Стало легче?
Он смотрел на меня все теми же глазами сенбернара. А вот линия губ стала мягче. Будто он удар получил и сейчас рот откроет, выдыхая беззвучное «О». Видать, и правда назрел у дядьки с племянником этот разговор. Но Игорь молчал, предпочитая пестовать свою обиду и готовить удар возмездия, а князь не решался начать. Или начинал, но не заканчивал. У родных людей такой сплошь и рядом.
– Но мне, как я уже говорил, не пятнадцать лет! Понимание имею о долге, о пользе и о роде. Не скажу, что обида ушла – это враньем будет! Нет, нет, да и высунет голову! Но это эмоция человеческая, понятная. И управляемая вполне. Для потомка княжьего рода – точно! Так что на себя одеяло тянуть я не собираюсь! Антошке княжить – значит, за его плечом встану, как сейчас за вашим стою! И хватит уже эту тему поднимать!
В завершение своего якобы эмоционального выплеска я даже вскочил на ноги, заставив задетый столик с завтраком закачаться, а чашки и плошки на нем – задребезжать. И откуда у меня в голове все эти слова и обороты? Старые, пыльные, явно книжные, но определенно – верно примененные к ситуации!
Князь поднялся вслед за мной. Медленно. Долгую секунду смотрел на меня, заставляя усомниться в верности избранной по наитию стратегии. После чего шагнул вперед и стиснул меня в объятиях.
