Замыкание (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (онлайн книга без .TXT) 📗
Если, конечно, человек Первого Советника не окажется достаточно могущественным, чтобы продолжить игру на его стороне.
Ведь все знают — умные помирают стариками, а молодые мертвецы могут быть сколь угодно хитрыми.
Иван Александрович спрятал взгляд за поднятым стаканом, чтобы никто не увидел смесь затравленной ярости, сомнений, надежды и отчаянного упрямства. И надо было все-таки признаться себе, что главным страхом Ивана Александровича являлось то, что личность посланника Первого Советника окажется слишком ничтожной, чтобы поставить на нее.
Сверху забубнил телевизор — чем-то заинтересовавшийся бармен достал пульт и прибавил громкости, чтобы голос диктора новостей стал чуть громче фоновой музыки кафетерия.
«…благодаря введенным ограничениям на передвижения по столице, обрушение Сенатского дворца не затронуло экскурсионные группы. Остается невыясненной судьба Первого советника империи и персонала дворца. На разборе завалов задействованы шесть бригад МЧС, организован чрезвычайный штаб.»
На экране показывали дикое, невообразимое событие — разрушенное здание в кольце Кремлевских стен, над которым кружил вертолет, выгадывая картину посочнее и помрачнее. Разваленные и расколотые каменные блоки, среди которых панически-алым выглядывают лоскуты ковров и штор, позолота и узорчатый мрамор.
Иван Александрович невольно потянулся к вороту рубашки и ослабил его на пару пуговиц, давая вспотевшей шее дышать.
«По данным нашего источника, виновником может оказаться некто Самойлов Максим Михайлович, девятнадцати лет, штабс-ротмистр лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка. Бывший студент МГУ, отчислен персональным императорским эдиктом «за лихость в мирное время». Женат трижды, трудовую деятельность начал в тринадцать лет директором школы… К-хм, простите, тут какая-то ошибка, данные будут уточнены. Секретариат Его императорского величества воздерживается от комментариев, пресс-конференция назначена на завтра в полдень. Специально для вас, с места событий, «Первая кнопка», новости».
— Еще налей. — отвернулся старик от экрана и нервно затребовал добавки.
— За упокой? — Вопросительно поднял бровь бармен, кивнув на экран.
«Смотря кто придет» — молча опрокинул в себя коньяк Иван Александрович и медитативно уставился в свое отражение на столешнице.
Алкоголя в крови хватило, чтобы это зрелище увлекло его как бы не на четверть часа.
Но потом за окном кафе захлопали двери — в месте, где нельзя было парковаться. В городе, где вообще временно запретили передвижение на собственном автотранспорте.
Бывший князь Черниговский неохотно обратил внимание на входящих господ в черных пальто — их было трое, по-спортивному широкоплечих и по-чиновьичьи наглых. Один несуетливо перехватил официантку и попросивших ее проводить до администратора, махнув нераскрытым удостоверением. Второй отправился на кухню, а третий удалился в сторону уборной — проверять и там.
А еще совсем скоро суетливый администратор, вышедший из подсобки вместе с господином в черном, принялся с извинениями выпроваживать посетителей из кафе. Для ускорения процесса, у его сопровождающего в руках была пачка красных купюр, от которой отлистывалось по бумажке каждому из сидящих за столиками — в качестве компенсации. Правда, это не была бы Москва, если кое-кто не возмутился и не фыркнул с пренебрежением на деньги — но тем хватило удостоверения, на этот раз распахнутого, чтобы взять купюру и молча удалиться.
За пару минут кафе опустело, а один из господ в черном расположился у входа, отваживая новых посетителей.
Растерянному персоналу показали на поварскую, повелев удалиться.
— Бутылку оставь. — Остановил Черниговский бармена.
Тот вильнул взглядом, посмотрев на гостей, вдумчиво проверяющих столик и стены в углу зала какими-то приборами, затем — уже с пониманием — на старика перед собой, и с испуганным видом выставил на стойку еле начатый «Реми Мартин».
Так себе пойло…
— Столик проверен, ваше сиятельство. — Деликатно обратились к Ивану Александровичу со спины.
Все-таки, нашли. Ну а как иначе…
Старик подхватил бутылку и стакан одной рукой, уцепил приставленную к барной стойке трость и проковылял за указанный ему стол.
На столешнице ютилась одинокая стальная пирамидка кисло-зеленого окраса — защита от прослушки. Бутылка и стакан дополнили композицию.
Иван Александрович занял место на предупредительно отодвинутом для него стуле — спиной ко входу, и приготовился ждать. На этот раз — недолго.
Шаги были легкими, негромкими — а в вытянутом и мутном отражении бутылки не разобрать, какой из себя человек. Не говоря уж о мундире, личности, фамилии и титуле…
Но, несмотря на все ожидания старика, и к определенному его разочарованию, за стол присел человек вовсе ему неизвестный и никак не идентифицируемый по системе осанка — форма ушей и подбородка — цвет глаз и волос. Были кланы огненно-рыжие, были русые до белизны; кто-то отличался огромным ростом и нескладным телосложением, а иных легко можно было угадать по горбинке на носу. Аристократия легко отпечатывала в поколениях своих потомков характерные признаки — не спутать.
Мужчина перед Иваном Александровичем, сорока лет на вид, казался разочаровывающе обычным. Кареглазый, темноволосый, невысокий, с легкой степенью полноты, но широким разворотом плеч. Обычный. Он даже одежды выбрал, как у своих охранников — пальто темного кроя, шарф поверх рубашки. И если бы не тяжелые перстни с самоцветами на руках, выставленные словно невзначай, Черниговский с ним и разговаривать бы не стал. А так — видно, что на сохранность этого человека изрядно потратились. Значит, он нужен и важен.
— Ваше сиятельство, — привстал мужчина и отрекомендовался. — Лигачев Павел Павлович, уполномоченный координатор.
Иван Александрович вопросительно поднял бровь, реагируя на странную должность.
— Уполномочен координировать, ваше сиятельство, — ответили ему весьма харизматичной улыбкой. — По ряду ключевых вопросов.
— Коньяк будете?
— Нет, благодарю.
— Тогда я сам, если не возражаете. — Потянулся Черниговский к бутылке.
— Возражаю, если позволите. — Холодно ответили ему.
И этот тон Ивану Александровичу был близок — повелевающий, игнорирующий звания и заслуги, привыкший к повиновению и не терпящий ослушания.
Весьма перспективный тон.
— Тогда обсудим ваши ключевые вопросы? — Убрал старик руки на столешницу и заглянул гостю в глаза.
— Наши вопросы сформулированы Первым советником.
— Мир его праху. — С показным сочувствием покивал Черниговский, проговорив про себя «гори в аду».
— Вы смотрели новости? — Чуть резко вздохнул Павел Павлович. — Тогда будет проще. Наш общий друг погиб, это определено точно. Нам нужна замена, и мы желаем предложить вам стать Первым советником Императора.
Иван Александрович слегка опешил.
— Кто это — «мы»?
— Мы — это люди, которые дали должность предыдущему Первому советнику. — Ответили короткой улыбкой.
— Рюриковичу-то?
— Иван Александрович, Рюриковичей много. Должность Первого советника одна. Кто-то должен был ее занять.
— И причем тут вы? — Раздражался старик. — Кто это такие «вы», что смеете указывать Его величеству?
— Мы — это деньги, Иван Александрович. — Чуть откинулся назад Лигачев. — Вы же не станете спорить, что при прочих равных условиях, выиграет тот, у кого они есть? Мы обеспечили деньгами прошлого Первого советника, и он занял свой пост.
— Это было при прошлом Императоре, — хмурился Черниговский.
— Абсолютно верно, Иван Александрович. Надо сказать, что и при нынешнем ничего не изменилось. Всем страшно, катастрофически нужны деньги. Вельможам, князьям, Его Величеству, их фаворитам и фавориткам. Деньги нужны были даже Вам, ваше сиятельство — и если бы они были, то княжество по-прежнему было бы при вас. Не стоит смотреть на меня столь гневно, раньше мы не сотрудничали, Иван Александрович. Безусловно, мы бы вам помогли. — Примирительно завершил он.
