Иванов-сан (СИ) - Борисов Олег Николаевич (читаем бесплатно книги полностью .TXT, .FB2) 📗
Подчиняясь жесту, устроился на стуле напротив и попытался возмутиться:
— А чего временно? Насколько знаю, у вас опыта более чем хватает.
— Вот поэтому и пойду на год максимум… Я три раза уступал другим перспективные должности. По настоятельным рекомендациям сверху, само собой. Сына протолкнуть, чтобы к японцам на стажировку уехал. Мальчику с рекомендациями старт обеспечить. Дать пинок застоявшейся карьере… Мне это место сунули в нагрузку. Чтобы пересидел и потом на формальное повышение перед пенсией. По выслуге могу хоть завтра уйти. Но если полтора года оттарабанить, итого будет в два раза больше и еще бонусов кучу подбросят. Племянника Канэко-сан заодно натаскаю и все. На свободу…
Когда шефу надоело медитировать на дождь за окном, я попытался объяснить, чего приперся.
— Георгий Максимович, можно на стенде у входа фото бывшего зама повесить? И кусочек из официальной биографии, пока ее с сайта не удалили?
— Ты про Касатонова?
— Да… Он был сложным человеком, но ведь старался как лучше. Нехорошо, конечно, что с бывшим начальством оказался в разных махинациях замешан. Просто — как-то все некрасиво получается. Будто собаку безродную под задницу выпнули. Раз — и сломанный болтик в системе заменили…
— А он тебя терпеть не мог. Боялся, что рано или поздно его место займешь.
— Ну, это он просто мало общался с твердолобыми ребятами на буровых. Как вы сами сказали — мы люди простые. Не подсиживаем, исключительно дырки в земле ковыряем.
— Фото… Взгреют тебя за это. Потому что официально я в этом участвовать не буду.
— Не привыкать. Даже если совсем наверху обидятся, найду в городе что-нибудь. Но мне так спокойнее будет. Не хочется японцам уподобляться. Это у них внутри кроме циркуляров ничего нет. А у меня до сих пор камень на душе. Вроде как виноват в чем-то.
— Делай, как считаешь нужным. Я тебя предупредил.
* * *
Пошарил в старых презентациях, там часто хорошие цветные фотки со-докладчиков лепили. Выбрал посимпатичнее, добавил текст. Исключительно официальный, многократно пережеванный пи-ар отделом и одобренный на всех этажах. Даты рождения и смерти. И черную ленточку дорисовал на уголке портрета. Напечатал, пошел к стенду. Прикрепил в середине, подвинув часть «результатов соревнования между отделами». Вернулся к себе, краем глаза замечая, как народ насторожился. Но через час коллеги успокоились. Сверху окрика не было? Значит, все нормально. В обеденный перерыв даже Макарова подошла, тихо поблагодарила. И еще пара дам кивнули. Похоже, не мне одному паршиво было.
Два часа разгребал текучку, выпиливая нужные данные и переправляя их дальше по цепочке. Потом пришло письмо из бухгалтерии, с просьбой дать им копию моего физкультурного рац-предложения. И, желательно, с линками на базовые документы по медстраховкам и прочему, что успел накопать. Видимо, идея пошла в начальственные массы, вот и зашебуршились. Мне не жалко. Подгреб из черновиков необходимое, перепроверил, что все открывается и скопом залил обратно.
Вроде бы основное закончил, поэтому распахнул список вопросов по «Опен-Деску», начал играть в «угадайку». Занятная штука. Это когда тебе сначала красиво рассказывают, как кнопки нажимать в софтине. Затем на куче экранчиков и схем талдычут «нажми сюда, вылетит птичка». Потом это все убирается в сторону и просят нарисовать лошадь. Ну, экзаменатору так хочется. Заодно проверить — как себя поведет испытуемый в столь неожиданной ситуации. Спасибо добрым людям, в чате намекнувшим, куда предыдущие бедолаги скриншоты складывали. Я не поленился, пошарил и бегло оценил всю глубину экспромтов. После чего прощелкал задание и с гордостью уставился на цифру в девяносто три процента. Сдал. С первого захода. Надо будет обязательно сертификат напечатать и в кубике повесить. Это разрешено.
— Вряд ли понадобится, — проскрипел нарисовавшийся рядом японец в привычном черном прикиде особиста. Встав, сдержанно поклонился ему, попутно заметил чужие лица у стенда. Да, у нас в отделе как минимум трое стукачей, кто регулярно докладывает наверх обо всем, что увидят. Просто интересно, что среагировали так быстро. Обычно пока все согласования пройдут, пока до башки динозавра дойдет — успеешь еще один корпоратив отметить.
— Может быть. Но душе приятно!
С этим японец спорить не стал. Жестом пригласил идти за собой, проводил в местную переговорную. Пара дам, сняв самодельный некролог, протиснулись следом. Взгромоздили безразмерные задницы и начали сверлить меня недовольными взглядами. Я в ответ изображал улыбку и ждал, кто начнет первым. Кстати, в зеркале успел полюбоваться, как там моя подмороженная мимика поживает. Честно говоря, если бы я с этой улыбкой вечером подходил к людям с вопросом про библиотеку, «скорая» бы заколебалась инфарктников в больницу возить. Очень уж специфическая у меня рожа. Но — другой не выдали.
— Иванов-сан, объясните, чем вызвана ваша эскапада? Вы обиделись, что место заместителя начальника отдела дали другому человеку?
— К сожалению, не понимаю, о чем вы… — Посмотрел на бейджики и добавил: — Со всем уважением, Власова-сан и Сафонова-сан.
— Мы уточнили у Лебедева-сан. Он не давал разрешение на то, чтобы печатать портрет и вешать его на стенде. Руководство дзайбацу не проводит официальных мемориальных мероприятий, посвященных Касатонову-сан.
— Должен уточнить, что никому из обычных работников отдела эту информацию не доводили. Ни в письменном, ни в устном виде.
— Тогда почему вы решили, что можете нарушать правила и выступать с публичными заявлениями?
Я постучал пальцем по фото:
— Александр Семенович Касатонов был одним из моих прямых начальников в корпорации. Я за время работы успел у него многому научиться. Мне грустно, что столь серьезный специалист, болевший душой за коллектив, не получил хотя бы доброго слова на память.
— Значит, вы это сами придумали?
— Разумеется…
Мне еще десять минут грызли мозги на тему, кого я пытался вовлечь в подпольную революционную ячейку и нет ли дополнительных тайных смыслов в снятой бумажке. Может быть, чередуясь на пару, продолжали бы читать нотации, но в комнату вошла миловидная женщина в строгом офисном костюме за очень большие деньги. Кстати, я ее видел. Это она что-то по-японски обсуждала со вторым директором. Похоже, птица высокого полета. Вон, как парочка напротив шустро вскочила.
— Добрый день… Что удалось узнать?
— Это личная инициатива Иванова-сан. Причины объяснить отказался.
Повернувшись ко мне, узкоглазая красавица холодно поинтересовалась:
— Что вас обидело на рабочем месте, Иванов-сан? Почему вы решили нарушить рекомендации руководства и устроили это показательное «выступление»?
— Прошу прощения… Виновным себя не считаю. И, как уже объяснял Власовой-сан и Сафоновой-сан, просто отдал дань уважения бывшему начальству. Если вы мне покажете официальный документ или запись, где было запрещено это делать, признаю свою ошибку.
— А подумать, прежде чем печатать некролог?
— Я подумал. Подумал о том, что мы люди, а не бездушные шестеренки.
— Даже так?.. Интересно. Ладно, не буду вас задерживать.
Процокала каблуками на выход, я снова сел. Две клуши бочком подобрались к стеклянным дверям, проводили взглядом небожительницу. Похоже, та решила лично с Лебедевым поговорить. Пошушукавшись, повернулись ко мне:
— Иванов-сан. Вас проводят до рабочего места. Соберите личные вещи и подождите здесь.
Зашибись. Не стоит проявлять человеческие эмоции в механизме. Его от этого может перекосить и он сломается. Зато у меня в самом деле камень с души упал. Да, я взаимно не любил Касатонова, но уж точно смерти ему не желал. Просто удивлялся, что настолько бестолкового персонажа пристроили людьми руководить.
* * *
Из личных вещей у меня рюкзак, с которым удобно по метро болтаться. Кружка с ушастым чебурашкой. Телефон в кармане. И все…
