Тотальное преследование - Басов Николай Владленович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Все равно, – тряхнул головой Кенарь, – выбираться будем на другую улицу через этот двор. Заборы тут не шибко высокие.
– Надо подальше уйти, – сказал Чивилихин. – Здесь они, может, и не осматривались, зато по городу уж точно нас ищут.
– Нужно в трущобы идти, – сказал Том. – Там даже эти машины лишний раз не показываются.
– Ладно, ты здешний, вот и думай, где отсидеться. Может, теперь нам нужно на неделю залечь где-то… в каком-нибудь брошенном здании. – Кенарь очень хотел убраться из города, но предложение его было разумным.
– Есть одно. И может статься, нам даже помогут со жратвой, – сказал Том, вспомнив свою прежнюю общагу и дедка Кирилыча, которого там оставили на вахте. – Только заплатить придется. Но отсидеться можно.
8
Общежитие кораблестроительного завода, в котором Том так славно некогда жил, стояло такое же запущенное, нежилое, как и после войны. Не было даже намека на прежних оболтусов, что лишь подтверждало предположение Извекова: охранники, с которыми он подрался тогда, были липовые, из какой-нибудь местной бандочки, положившей глаз и на добро, которое там еще оставалось после Завоевания, и на само здание… Просто эти бандюки не подумали, как все серьезно изменится, когда придут мекафы, действовали из бандитского куража, на всякий случай, и ошиблись, конечно.
Вся компания впятером там прекрасно устроилась, правда, Кирилыч, который вместо вахтера и теперь тут служил, заартачился было, но вперед вышел дедок и очень быстро обо всем договорился. Потолковал, пошептался о чем-то с Кирилычем, потом подкатил к Чивилихину и тоже шепотом, по привычке, потребовал:
– Давай свою волыну, парень.
– Чего? – не понял Чивилихин, но, прочитав приказ в глазах дедка, хмуро отдал свой отличный «токарев», с которым пошел на это дело, и даже с запасной обоймой.
Дедок вернулся к вахтеру и отдал ему пистолет. Кирилыч оценил, правда, поворчал, что пушка китайская, но дедок заверил его, мол, такие наши и любят, еще по временам бандитской революции, и вахтер смолк. Он впустил их, обогрел, даже кормил неделю за пистолет, вот только из здания выходить не велел.
А Том пару раз от скуки и беспокойства за Ларису порывался к ней сходить – не так ведь далеко, по лесу, бывало, куда больше топать приходилось. Но тут уже все его попросили не гомонить, Вешка предложила, чтобы она, как самая городская с виду, днем как-нибудь сама сходит и проверит. Но и ей Чивилихин не позволил, велел оставаться на месте.
«Ладно, – решил Том, – как-нибудь позвоню по межгороду, сам проверю, вернулась ли Лариса от красномундирных. Все равно помочь ничем не могу, так что можно и не рыпаться». Пережидали каждый по-своему. Чивилихин спал, Кенарь пробовал с вахтером и Томом в карты резаться, но быстро отстал. Том у него выигрывал девять партий из десяти, и нос Кенаря скоро стал багровым от бесконечных щелчков картами. Вешка пробовала подольше спать, как Чивилихин, но скоро сдалась и принялась стряпать, а дважды с Кирилычем даже на рынок ходила, хотя дедок и запретил им вместе показываться – лучше по одиночке продукты покупать. В общем, время провели хоть и без пользы, но спокойно.
А через неделю Кирилыч стал их выпроваживать. Да они и сами уже опухли от безделья и решили двигать. Пошли, однако, осторожно. Том шел с Кенарем, а дедок с Вешкой и Чивилихиным. Решили, что так будет лучше. Ведь Лариса могла проговориться, что Том с девушкой приходил. Поэтому и ему и Вешке даже попробовали изменить внешность: ей перекрасили волосы, а Извекову придумали дурацкую бороду наклеить, которая его совсем не красила, и к тому же кожа под ней чесалась все время. Но все обошлось, и уже через день, как и предсказывал дедок, они сошли с автобуса на остановке между двумя деревнями, откуда можно было отлично дошагать до лагеря. В общем, вывернулись.
Но вот когда они уже собрались отправиться в путь, чтобы углубиться в лес по знакомой просеке, Тома вдруг взяло сомнение. Он опять, в который уже раз, почувствовал что-то, чего и сам рассказать не смог бы, но это было… Он остановился, посмотрел на сосны, на Вешку, на Чивилихина, замыкающего их небольшую цепочку, и серьезно сказал:
– Ребята, нам в лагерь нельзя.
– Ты чего? – не понял Кенарь. – Мы же еще не дошли до куста…
«Ага, – сообразил Том опять же на своем невесть откуда берущемся всеведенье, – значит, не так уж глупо все устроено у Борова. И есть какой-то куст, который является «флажком», знаком о том, что лагерь провален». Но оттуда, где они сейчас стояли, никаких кустов еще не было видно, лишь Кенарь проговорился. А Том об этом и не знал раньше.
– Ничего не знаю про ваши кусты и другие тайные знаки, я просто думаю, что Боров… Он нас сдал. И, может, сдал других ребят.
– Не понял, поясни, – предложил Чивилихин, и в его голосе, как всегда, прозвучала неопределенная угроза. Впрочем, после провала у Ларисы он иначе с Томом и не разговаривал.
– Я думаю, Боров – предатель. – жестко повторил Том и добавил: – Уже давно, может, дольше, чем мы подозреваем.
И тут же получил хлесткий, неожиданный удар по зубам от Кенаря. Тот, как всегда, взъерепенился и полез драться. Но больше ничего сделать не смог, на нем повис Чивилихин, а спустя пару секунд – и Вешка.
– Вот что, парень, ты допрыгался, – спокойно сообщил Чивилихин, когда все слегка улеглось. – У нас за такие слова, сам понимаешь, порезать могут… Если ты неправ.
– Я прав. – И Том, как с выдуманной камерой перед квартирой Ларисы, принялся лгать: – Я за ним давно наблюдаю, он… Есть что-то за ним, что иначе, как предательством, я объяснить не могу.
– Что именно? – спросила Вешка, обеспокоенно поглядывая на Чивилихина. Она-то отлично понимала, что он запросто может убить Тома, если решит, что Боров невиновен.
– Не буду говорить, мелочи всякие…
– Ты уж скажи, мил-человек, – встрял дедок.
– Отлучается он из лагеря странно, вещи у него есть, про которые он нам не рассказывает, и предложения у него дурацкие, подобные тем, как он нас в зубы к секуритам сунул… В общем, я уверен: назад в лагерь нам нельзя.
– Почему же безопасники нас раньше не трогали?
– Не знаю. Может, Боров им сказал, что я слишком незначительная фигура, чтобы из-за меня раскрывать такую отлично законспирированную ловушку, какой является весь лагерь… А вот теперь, мне кажется, он нас сдал.
– Думаешь, он навел на нас секуритов, когда мы к твоей… жене сунулись? – спросила Вешка, соображая.
– Нет, скорее всего, там действительно какая-то сигналка стояла. Это при возможностях красномундирных на самом деле легко и без ведома проживающих в квартире поставить. Нет, – он еще разок подумал, – в Ярославле секуриты сами по себе действовали, иначе бы они нас точно взяли, в этом сомнения нет. Но сейчас, пока ехали, я еще разок все обдумал… В общем, я считаю, сейчас Боров нас выдал. Или скоро выдаст. Ему, вероятно, тоже сигнал пришел от… начальства, которому он в действительности служит.
– Вот заладил. – Дедок был, кажется, удивлен меньше других. И вдруг проговорился: – У меня же там берданочка моя… И пульками к ней я два патронташа набил, и… – Он махнул рукой.
И как-то грустно стало от его отчаяния. Но именно то, что он поверил Извекову, сломало недоверие и в Чивилихине. А глядя на него, и Кенарь с Вешкой согласились, что это возможно.
– Вот что, – сказал Чивилихин, – как думаешь его проверить?
И Том стал излагать то, что придумал, пока они неделю отсиживались в бывшей общаге, и в чем был теперь уверен… Когда возникло это ощущение опасности перед самым их лагерем.
– Сделаем так. Дед отправится в лагерь. Если там есть другие ребята, пусть скажет им, чтобы они разбегались, если он с Боровом не вернется в течение суток или двух. Затем пусть захватит побольше оружия – это нам понадобится, – а потом идет к Борову и расскажет ему такую историю. Якобы нас в Ярославле ждали, но мы все же ушли, и теперь я, именно я всех подговорил, чтобы отныне мы действовали самостоятельно где-то в городе. Где именно, дед не знает. Но придумки у нас теперь мощные – чуть ли не заводы взрывать. То есть террористические акции по полной программе. После того как я телик починил, Боров может решить, что я, как инженер, такое смогу соорудить – мало никаким секуритам не покажется… А потом дед ждет.
