Некромагия - Новак Илья (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
– Ты займись сетью и этими лотлинями. Добрый мастер?.. – Доктус перевел взгляд на Бьёрика, и тот кивнул, соглашаясь помочь.
– Я бы предпочел, чтобы на ковчеге было больше команды и оружия, – признал Бьёрик.
– А я буду готовить! – выкрикнул Дикси, и вновь раздался смех. – Нет, правда, мамаша научила меня!
Чар решил:
– Хорошо, ты летишь.
– Да, но куда? – спросил Гарбуш. – Ведь океан сливается с небом. Так для чего мы отправляемся в этом направлении? Мы что, собираемся добраться до неба?
Все глаза уставились на Доктуса. Аркмастер молчал – Гарбуш вдруг заметил, как он осунулся за последние дни. Казалось, что все происходящее вызывает в нем протест, и великому чару приходится беспрерывно бороться с самим собой.
– Пока еще я не могу сказать вам. Вы отправитесь далеко, это все, что я знаю.
– Так вы не с нами? – понял Гарбуш.
Он увидел, как изменилось лицо Бьёрика, и с удивлением осознал, что это – новость и для доброго мастера. Бьёрик посмотрел на чара, а тот отвел взгляд. Юные карлы на палубе растерянно переглядывались. Чар не летит? Он, который и просил их отправиться в экспедицию…
Бьёрик что-то тихо спросил у него, но Доктус молчал. Дверь, ведущая в помещение под шканцами, раскрылась, и все разом смолкли – на палубу выбрался пожилой человек в темном плащ-пальто, высоких сапогах и круглом берете. Юные карлы с недоумением разглядывали незнакомца, а Гарбуш, сам не зная почему, сразу понял, что это Октон Маджигасси. Хотя раньше гномороб полагал, что Владыка куда старше. В его внешности присутствовало странное противоречие: лицо Октона было лицом пожилого, но еще не старого мужчины, хотя глаза принадлежали древнему старцу.
– Не мучайте аркмастера, – произнес Владыка негромко. – Он и так страдает из-за всего этого. С вами отправляюсь я. Цель путешествия вы узнаете, когда ковчег снимется с места. Теперь, если кто-то хочет отказаться, самое время для этого.
Гноморобы горой стояли за Доктуса Савара, ведь когда-то он спас их. Гарбуш знал, что добрый мастер Бьёрик готов на все ради чара. Однажды Бьёрик упомянул, что, если бы не Доктус, он бы лишился не только левой руки, но и жизни. А Октон Маджигасси был для них никто. Владыка Универсала… Что карлам до Универсала и его цехов?
Несколько гноморобов неуверенно поднялись, переглянулись и стали пробираться сквозь толпу. На лице Бьёрика отразилась мучительная борьба. Он спрыгнул на палубу, встав вполоборота к чарам, глядя на Доктуса с обидой. Савар смотрел на палубу. Гарбуш поймал устремленный к нему взгляд юного Кепера, затем к нему обратились глаза еще нескольких карл: они ожидали, уйдет ли он или останется сидеть.
Октон Маджигасси заговорил:
– Последнее, что я хочу сказать, пока вы решаете, как поступить. Вам нет дела до происходящего в Форе, но учтите – от того, отправимся мы или нет, зависит очень многое. Судьба Доктуса, этих мастерских, всего вашего квартала, наконец. Пусть вам безразличны дела людей, но ведь все вы слышали про Некроса Чермора, Гело Бесона и Сола Атлеко? Кто бы из них ни пришел сейчас к власти, вещественной магии придется несладко. Ковчег должен тронуться с места через два-три дня, а иначе он не сдвинется никогда.
Через два-три дня? Юный Гарбуш сидел, опустив голову. Он знал, что все равно полетит. Но раньше он полагал, что до начала экспедиции осталось куда больше времени. Нужно срочно рассказать все Ипи. Засопев, он слез с бочонка и громко произнес, обращаясь ко всем:
– Я лечу, – после чего развернулся и заспешил к штормтрапу. И, только спрыгнув с последней ступеньки, вспомнил, что сейчас глубокая ночь, а люди по ночам имеют привычку спать.
Глава 13
Пес скулил и бился на цепи. Положив мертвого сельского чара на спину между свечами, некромаг попятился, вслушиваясь и вглядываясь в чад, сгустившийся под потолком. Чад смотрел на него множеством мертвых глаз.
Шаман осыпал пол вокруг тела порошком кровавика и отошел. Взял стоящую на столе банку с большим мохнатым пауком, сутулясь, приблизился к телу, встал перед ним на колени и трижды коснулся губами холодной щеки, устанавливая связь между собой и мертвым чаром. Сел перед трупом, поджав ноги, поставил банку на пол и прикрыл глаза. Медленно перед некромагом развернулась бледная, неясная картина, внутри которой двигались фигуры: роженица и склонившаяся над ней повитуха, младенец, затем мальчик. Поначалу окружение менялось – дом, двор, улицы Форы, классы в школе при цехе теплой магии; тот же мальчик, но уже выше ростом, юноша с едва пробивающимися усами читает книгу, а вот он пытается сотворить первое в своей жизни заклинание. А теперь он уже чар – пусть молодой, но действительный член цеха, помощник другого, старого чара, живущего в селении неподалеку от Города-На-Горе. С этого момента двигались только фигуры, окружение не менялось: жалкие домишки селения и комната, в которой сейчас находился некромаг. Еще несколько лет – и старый чар умирает, ученик занимает его место и с тех пор живет здесь, в окружении полудиких крестьян, иногда лечит их, иногда отводит град, чтобы не побило урожай. Картинки сменялись все быстрее, двигались призрачные фигуры, вот среди них появилась новая, в которой шаман узнал себя – и сразу возникла яркая вспышка, ослепительный хаос змеящихся сполохов, изображение подернулось пеленой и исчезло. Шаман достиг смертного часа того, кого сам и убил.
Удерживая сознание на грани между бытием и небытием, между пустотой жизни и бездной смерти, шаман в каждой руке зажал по три свечи наподобие веера, встал, скрестил руки на груди и медленно пошел по кругу, от севера к востоку, через юг на запад, три раза обошел покойника и ощутил, как чад под потолком затрепетал – он открыл внешний круг.
Некромаг поставил шесть свечей вокруг головы чара и очертил внутренний круг, двигая рукой в противоположном направлении, от севера на запад, через юг к востоку.
Его сознание все еще пребывало в том миге потаенного смысла, когда наступила смерть. Чад колыхался под потолком, пес снаружи молчал. Шаман повел рукой вокруг тела, в комнате раздался низкий звук. Он возникал прямо в воздухе, без видимого источника. Расплывчатая спираль замерцала и исчезла под закрытыми веками, шаман изогнулся – и спираль возникла вновь, распрямилась, став туннелем со стенами из света. Некромаг устремился по нему, видя мреющий далеко впереди клубок, что двигался в том же направлении, хотя и гораздо медленнее. В слое кровавика вокруг мертвого тела один за другим возникли следы, отпечатки не то ног курицы, не то лап ящерицы. Уже стены туннеля заканчивались, уже впереди разгорелось сияние, когда шаман нагнал клубок и вцепился в него. Руки мертвого чара шевельнулись, глаза раскрылись. Клубок затрепетал, не желая возвращаться, но некромаг потянул его – и очутился в маленькой черной комнате мертвого тела.
Теперь он и душа чара были соединены тончайшей световой нитью. Душа затрепетала, моля отпустить ее, но шаман держал крепко. Он вышел из комнаты чужой плоти, оставив в ней душу чара.
Приподняв голову покойника, некромаг заглянул в мертвые глаза. Отблеск возвращенного им сознания мерцал в них. Синий, неживой отблеск – на пути к некромиру душа чара успела омертветь. Некоторое время шаман сидел неподвижно, затем крепко сжал холодные кисти и начал медленно двигать зрачками из стороны в сторону, ощущая, что руки под его пальцами подрагивают. Розово-красные огни свечей сияли, как раскаленные чечевичные зернышки в чернильных облаках, чад тянул вниз маслянистые щупальца, вся комната гудела от беспрерывного низкого звука, дрожавшего в воздухе.
Мертвое тело окрасилось огнями, будто призрачные световые цветы распустились под кожей. Чад плеснулся, волнистые следы, словно от невидимых змей, протянулись по красному порошку на полу. Шаман разжал пальцы и встал, глядя, как шевелится тело того, кто уже не был мертв, но не был и жив.
Ясной звездной ночью они достигли вершины холма, у подножия которого ютилось селение. Фургон остановился, Некрос Чермор спрыгнул на землю, Тасси выбрался следом. Разминаясь, аркмастер сделал несколько шагов и встал на склоне. Род Риджи Ана не отличался богатством: свет звезд озарял крыши двух десятков лачуг вдоль короткой широкой улицы. В долине не горело ни одного огня.
