Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович (версия книг TXT) 📗
Шепчет в ухо, отправляя в яростный забег сотни маленьких мурашек, сладко щекочущих тело:
— Придумай что-нибудь. Немедленно. Ты слышишь, немедленно!
Мозг начинает лихорадочно работать. Что делать? Что? И тут вспоминаю! Наш проводник! Весёлый и весьма энергичный дядька средних лет. Уверен, большой любитель женщин.
— Не передумаешь? — задаю самый главный в данный момент вопрос.
Мила смотрит абсолютно серьёзными глазами:
— Нет!
— Я сейчас! — бросаюсь в конец вагона к проводнику. Сумбурно пытаюсь ему объяснить, что мне нужно.
Он сперва не понимает, потом улыбается:
— Соседка? — киваю. — Красивая. Завидую. Пойду в ресторан, кофе попью. У вас сорок минут.
Лезу в карман, достаю немного денег:
— На кофе.
Снова улыбка:
— Скажи родителям, что отведёшь девушку, вкусняшками угостишь. Мол, сказали, что в ресторане есть мороженное, а я прихвачу парочку. Отдадите родителям, типа купили.
— Ну мужик, ты гигант, — уважительно покачиваю головой.
— Молодёжь, всему учить надо, — бросает на ходу, покидая своё купе. Замирает в проходе и обернувшись грозит пальцем: — Смотри не опозорь десант, старшина, — подмигивает и шутливо отдаёт честь. Ага, понятно, кажется, это наш человек. То-то думаю, чего он так легко согласился.
Вытягиваюсь во фрунт и чётко отдаю честь:
— Есть не опозорить десант!
— Красавец, — дядька посмеиваясь, уходит.
Так, теперь к Миле. Стоп. Сначала в купе к родителям:
— Мы, в вагон-ресторан, там говорят мороженное есть. Хочу Милу угостить. Вы, надеюсь, не против? — все были за. Дескать, дело молодое, общайтесь.
А дальше была сказка. Тесновато конечно, но как говорится, «если очень хочется, то можно». Молодое упругое тело, идеально сложённое и такое податливое. Бархатная кожа, крупная, тяжёлая грудь. Упругая попа. Ну что ещё можно пожелать. Я мял, кусал, целовал это божественное тело, пылая в огне желания.
Что тут сказать? Ни старшина Милославский, ни диверсант Мажор не могли опозорить десант. Никак. Они и не опозорили. Что уж говорить, придётся отстегнуть проводнику ещё немножко денег, за прогрызенную Милой подушку. Причём реально. Рассыпавшийся пух тому свидетель. Бедняжка так старалась заткнуть себе рот, так старалась. Ну да чего уж там, я же тоже старался. Вот и грызла. Но стоило мне с хриплым стоном закончить процесс, как раздался стук в дверь.
— Ребятки собирайтесь быстрее, родители в ресторан к вам ушли.
Нифига себе засада! Ну, я-то солдат, для меня одеться пока спичка горит… Ого! Милка, с перепуга, быстрее меня оделась. Дождь, наверное, будет – сильный. Возможно даже гроза. Хотя там вроде и одевать особо нечего, но всё же. Открываю дверь.
— Ну ты гигант, парень, — возвращает мне комплимент, — не опозорил десант, ох не опозорил, но подушку-то за что?
— Всё компенсирую, — лезу в карман.
Проводник критически осматривает нас:
— Ширинку застегни, — нервно дёрнувшись, повернулся боком и застегнул штаны. Мила нервно хихикает.
Мужчина чешет затылок:
— Не смейся, у самой юбка задом наперёд.
Девушка смутившись, в одно движение, поправила юбку:
— Ну, мы пойдём.
— Идите, только мороженное я съел, пока охранял вас тут, а то бы растаяло. Ну вы, конечно, дали молодёжь! Это же надо, подушку прогрызла.
Что сказать, краснеем оба, от таких речей. Хотя, могу признаться, было приятно, в голосе мужчины слышалось искренние восхищение. Уже почти вышли, когда раздался голос проводника:
— Слышь, девонька, я чулки-то не ношу.
— Простите? — Мила удивлённо приподняла бровки.
— Чулки говорю, одень, родители не поймут, — с улыбкой показывает на забытую девушкой часть туалета. Ну, слава деду, дождя не будет.
— Молодёжь. Всему учить надо, — доброжелательно щурится.
Мила подхватила забытый элемент женского облачения:
— Отвернитесь.
Потеснившись у выхода, выполняем просьбу. А буквально через пять секунд, раздалось:
— Всё, я готова!
Мы с проводником синхронно повернули головы и уставились друг на друга…
— Слушай, парень, кто из вас служил, а? — и совсем тихо: — Наверное, дождь будет…
Влетев в купе, запрыгнули на верхние полки. Вернее я запрыгнул, предварительно подсадив Милу. Грешен, подсаживал за попу. Как тут удержишься? В общем, картина: «Где вы шлялись?.. Мы вас ждём, ждём!»
— Егор.
— Что?
— Я коленки стёрла и локоть болит.
— Да, экстрим, блин. Я тоже весь покалечился…
— Круто было, — довольно улыбается, — скажи, все десантники такие мачо?
— Нет только я, — подмигиваю.
— Значит, мне повезло, — прикусывает нижнюю губку и строит глазки.
Кручусь на полке, устраиваясь поудобнее:
— Да-а-а, помяла ты меня.
Мила захихикала:
— Служу России.
Теперь была моя очередь смеяться. Посмотрев, на красивое лицо девушки, понял, что секса в купе проводника маловато:
— Ангел мой лучезарный…
— О-о-о!?
Поворачивается на бок, лицом ко мне. Правая грудь почти выпала из выреза. Всё я в ауте.
— Какие слова мы знаем, — ехидно улыбается.
— Не мы, а я.
Мягкая улыбка:
— Да, Мой Герой, — произнесено это было таким тоном, что почувствовал, что сегодня точно совершил подвиг.
— Я тут подумал…
— М-м-м, мой герой умеет думать? — а голос такой томный, аж мурашки по телу.
— Перестань, я серьёзно…
— Умолкаю, — повела плечом, грудь колыхнулась.
О чём это я? Вроде что-то хотел сказать? А, кажется, вспомнил. Пока метался в поисках мысли, Мила томно улыбалась и старательно глубоко дышала.
— Мила! Может, хватит? — возмущаюсь.
— Ладно, извини, — раскаяньем даже не пахнет. — Просто, так забавно за тобой наблюдать.
— Я серьёзно. Скоро придут твои родители, — пытаюсь настроить её на серьёзный лад.
— Я сама серьёзность.
— Хорошо. Я надеюсь, что мы сможем повторить, сегодняшнее мероприятие, — шевелю бровями, чтоб она, наверняка, сообразила о чём я.
— Ну, уж нет! Дудки.
— Э-э-э, — это заявление было, как удар под дых.
— Первый и последний раз… — сказать, что я в шоке, значит, молчать. Моя гордость, принялась тихонько поскуливать, уползла в дальний уголок и там принялась кушать чистый спирт прямо из горла,
— …Трахаюсь в поезде, ну в купе проводника точно.
— Значит, ты не против?
— Фи, да я двумя руками за! — и на всякий случай попыталась поднять обе руки. Но так как лежала на боку, получилось не очень. Хотя это как посмотреть? Если чисто эстетически, то мне понравилось. Вон даже гордость моя бросила бухать и рванула в аптеку. Зачем не уточнила.
Тут, как назло, вернулись родители:
— Ну, я же говорил. Вот они. И чего панику поднимала?
— Но, как они мимо нас прошли?
— Вот у них и спроси.
— Правда, дочка, как вы мимо нас прошли? — Анна Ильинична удивлённо смотрит на нас.
Синхронно пожимаем плечами:
— Шёпотом, мама, шёпотом, — смеётся Мила.
Анна Ильинична, наконец, улыбнулась. И оправдываясь, добавила:
— Там пьяная компания стояла…
— Ну, ты мать даёшь! Она же с Егором, а он… кстати, ты кирпич сломаешь?
— Даже головой.
Девушка с полки напротив, уважительно посмотрела на меня. Слегка высунула язык и кончиком провела по губам. Гордость тут же сообщила, зачем бегала в аптеку.
— Вот видишь, мать. Он, между прочим, кирпичи головой ломает. И вообще пора спать!
Время, проведённое в дороге, пролетело незаметно. Мы с Палычем вполне адекватно выпивали, потихоньку флиртовали с Милой и отбивались от Анны Ильиничны. Её понять можно, где ещё такого жениха, для дочки найдёшь? Молодой, красивый, явно не глупый и «скромный». Единственный наследник огромного состояния!!!
Мать нахваливала своё чадо, как могла. Кстати, я не ошибся, когда при знакомстве прикидывал её возраст, девушке девятнадцать лет, на четыре года младше меня. Мила всё время краснела и шипела на свою родительницу.
В конце концов, Палычу стало жаль дочь и он выдал:
